Алексей КОЛЕНСКИЙ

27.09.2021

В кинотеатрах — первая часть экранизации «Дюны» Фрэнка Герберта. Режиссер Дени Вильнев наглядно доказал: над воплощением конспирологического романа тяготеет авторское проклятие.

Научная фантастика предсказывает будущее, утопии рисуют новые горизонты, а антиутопии констатируют смерть иллюзий. Место «Дюны» в этом ряду нетривиально — Фрэнк Герберт воспел крах антиутопий и возрождение Вселенной. Автор назвал эпопею экологическим романом, «разрабатывающим миф о Мессии и вскрывающим взаимосвязь политики, экономики и религии».

Масштаб многотомника покорил воображение сюрреалиста Алехандро Ходоровского, задумавшего перенести его на экран.

Памятником неосуществленной 14-часовой затеи стала документальная лента «Величайший фильм, которого не было» и полная раскадровка — три с половиной тысячи рисунков, изданных под заголовком «Библия Дюны». Этот труд не пропал даром: художники проекта мигрировали в «Звездные войны», прославились «Чужим» и «Бегущим по лезвию», сформировали образ фантастической вселенной. Но «Дюну» они не спасли: о проект сломали зубы бежавший с площадки Ридли Скотт и Дэвид Линч, не допущенный до финального монтажа ленты 1984 года, признавший ее полным провалом. Нынешнее переиздание свидетельствует о полном истощении интерпретаций: аккуратно позаимствовав мизансцены предшественника, Дени Вильнев свел сюжет к экспозиции, не оставив человечеству ни единого шанса.

В этом тусклом свете неудача Линча смотрится сияющей вершиной — классик ярко отразил ключевое предвидение Герберта: образ будущего родится в схватке мировых сил за территорию, обладающую стратегическим ресурсом, меняющим сознание. Камнем раздора «Дюны» стал психоделический наркотик, добываемый на безводной планете Арракис: меланж обостряет восприятие реальности, обеспечивает активное долголетие и расширяет пространство, стимулируя покорителей космоса. Любопытнее, какими видел режиссер соревнующихся за его обладание антагонистов.

Милитаристский клан Харконненов награжден отвратительными пороками и анархистскими нарядами а-ля диско-панк, это — агрессивные леваки, возглавляемые чудовищным монстром Владимиром. Охранители меланжа — добродетельные Атрейдес — щеголяют в строгих мундирах, напоминающих русскую офицерскую форму начала прошлого века. По версии Герберта и Линча аристократия терпит фиаско в битве с исчадиями нового мирового порядка, но выживший наследник династии возглавляет национально-освободительную борьбу угнетенных туземцев Арракиса и овладевает Вселенной.

Дени Вильнев выхолостил содержание, изменив политические акценты, и превратил книгу в мрачную псевдооперу. На протяжении двух с половиной часов Атрейдес-младший (Тимоти Шаламе) слоняется по песчаной Дюне в скукоживающихся сюжетных обстоятельствах. Режиссер загромождает его мир монументальными декорациями, а подсознание — вещими снами, но ни одна космическая нота не проникает в аутичный трип. При ближайшем рассмотрении несчастная судьба дофина напоминает трагедию принца датского. Пол Атрейдес так же теряет отца (Оскар Айзек) из-за дворцового заговора, но выбирает не месть, а мать — дочь убийцы Владимира Харконнена, принадлежащую к могущественному ордену провидиц, также замешанных в перевороте.

Догадывается ли герой о двусмысленной роли матери? Безусловно, ведь леди Джессика (Ребекка Фергюсон) поясняет Полу, что тот является продуктом тысячелетней селекции, способным «изменять прошлое и будущее». То есть Атрейдес-старший изначально являлся марионеткой, а его сыну предстоит стать сверхчеловеком, что абсурдно, поскольку собственную судьбу чудо-подросток изменить не способен… «Ты еще ничего не видел!» — предупреждает героя подруга-туземка в финале ленты. Спасибо, это очевидно. «Дюна» Вильнева напоминает генеральный прогон постановки: два с половиной часа по сцене перемещают декорации, исполнители пробуют голоса, отрабатывают фехтовальные номера, изображают душевные муки, а когда подмостки загромождаются реквизитом, режиссер командует «стоп» и просит удалить заскучавшую публику.

Рассеем недоумения. Дьявол кроется во внесюжетных виньетках, извращающих суть романа. Парадная униформа рядовых пехотинцев Атрейдесов ассоциируется с британской, а капитул ордена составляет боевое братство, смахивающее на общество рыцарей Круглого стола. Их оппоненты Харконнены воплощают тоталитарную машину, подчиненную диктатору Владимиру, залечивающему язвы в нефтяной ванне. Пустынная планета референсирует сирийско-афганской повестке, а вождь туземных повстанцев (затонированный под араба Хавьер Бардем) выражает заветные чаяния «людей доброй воли». Он предлагает оккупантам забрать весь бесценный ресурс и оставить в покое его укрывающийся под землей народ. Атрейдесы соглашаются, но вскоре выясняется, что меланжа им мало. Они имеют на ограбленных нищебродов далекие виды: повстанцам надлежит стать пушечным мясом реванша, а завоеванной вселенской Империи (Pax Americana) — престолом господства выжившего наследника истребленного клана.

Примечательно, что Вильнев не воспользовался специфическим тезаурусом романа, точнее — говорящими именами, позаимствованными из восточных языков. Например, пустынный червь Шаи-Хулуд переводится с арабского как «владыка вечности», а мессианское имя Пола Атрейдеса — Квисац Хадерах — созвучно ивриту: «Сокращение пути» свидетельствует не об «изменении прошлого и будущего», а скорее о приближении чаемого, завершении исхода из бесплодной пустыни.

«Дюна». США, Канада, 2021

Режиссер Дени Вильнев

В ролях: Тимоти Шаламе, Ребекка Фергюсон, Оскар Айзек, Стеллан Скарсгард, Хавьер Бардем, Джейсон Момоа, Джош Бролин, Зендая, Дэйв Батиста, Шарлотта Рэмплинг

12+

В прокате с 16 сентября