Алексей КОЛЕНСКИЙ

07.09.2021

Нас покинул «Великолепный» и «Нежный проходимец», «Чудовище» и «Баловень судьбы», бесспорный «Профессионал»: 6 сентября не стало самого озорного и обаятельного парижанина — Жан-Поля Бельмондо. Ему было 88 лет.

«Эта тысяча жизней пролетела быстро, слишком быстро — на скорости, на которой я водил машины, но я ненасытен! — говорил о себе актер в книге воспоминаний. — Понимаю, как любил эту прогулку-жизнь, какой она была веселой, шальной, изобильной, богатой дружбой и любовью. Я очень рано развил в себе свободу и радость жизни, возможно, потому что был дитя войны... У меня было неприлично счастливое детство, и я приобрел спокойную силу, которую никакое событие, даже самое ужасное, по сей день не смогло одолеть!»

Жан-Поль был сыном итальянского скульптора, осужденного за коллаборационизм, и француженки, привившей ему веру в себя и любовь к отечественным лентам. В семейном гнезде бывали известные художники, но сорванец вечно рвался на парижские улицы — притворялся зазывалой, провоцировал драки и скандалы, дважды отбивал нос — в школьной потасовке и на срочной службе, куда загремел после изгнания с актерского отделения Высшей национальной консерватории драматического искусства. Но прежде он с боем туда поступил, а после изгнания — восстановился.

«Именно этого я хотел с пяти лет. Актерство было моей второй натурой. Мне никогда не приходилось делать над собой усилия, чтобы паясничать, влезать в шкуру вымышленных персонажей, вызывая смех и слезы у тех, кого я назначал зрителями. Я молниеносно становился маленьким англичанином, продавцом трусов, пастухом, облекаясь в любой подвернувшийся образ, полный решимости играть, чтобы не дать серьезности завладеть моей жизнью. Не было другого способа остаться в детстве, вечно забавляться, не рискуя попасть в психушку и затем пополнить ряды обычных людей. И не могло быть речи о том, чтобы примкнуть к этому большинству, согласившись стать взрослым и скучным, как дождь!»

Однако парню с помятым лицом регулярно давали от ворот поворот: «Однажды утром, увидев мое помятое от мучительной бессонницы лицо, мама предлагает мне выход: «Вуаля, сынок. Ты этого хочешь, не так ли? Быть актером? И будешь; у тебя получится, вот увидишь!» Он и стал, открыв в себе полное отсутствие драматического таланта, но не приуныл, а компенсировал недостачу темпераментом, органикой, непредсказуемостью. Бельмондо взял за правило хорошего тона повадки уличного шалопая — непрестанно ввязываться в авантюры, но ни во что не влипать: «Удивлять — моя страсть. Порой я даже сам себя удивляю тем, что делаю, — настолько даю волю своей пресловутой и опасной натуре. Свобода никого не оставляет равнодушным!» Ловкий, как кошка, харизматичный, как тигр, и нелиняющий, как солнечный зайчик, шармер стал счастливейшей легендой мирового экрана: каждая роль оказывалась ему в самую пору, как перчатка.

В первом же успешном фильме — «Обманщиках» Марселя Карне — он мелькнул в амплуа бездельника, тырящего мелочишку из карманов заседающих в кафе сверстников-интеллектуэлей. Роль оказалась выразительнее болтовни, и ошивающегося по всему Парижу повесу взяли в работу отцы Новой волны — Шаброль («Двойной поворот ключа») и Годар («На последнем дыхании»). Последняя работа стала судьбоносной — 26-летний актер стал соавтором новаторской ленты и проснулся знаменитым. Режиссер угадал с натурой: рядовой парень за один день проходит по импровизированному канату между обыкновенным пройдохой и штучным трагическим героем. Не играя драму, Жан-Поль показал, как прожить ее за две финальные минуты, что отделяют смертельно раненного персонажа, убегающего по последнему переулку на свидание с вечностью.

В Америке его бы назвали плоско и скучно, bad boy. Уточним: романтичный негодяй с широкой душой и точным жестом — так стоило бы определить звездное амплуа артиста, которое он выбил себе подростком, на боксерском ринге. В 18 лет Бельмондо стал чемпионом Парижа в легком весе и одержал пять побед из девяти боев. «Честь не пострадала. И потом, из-за проблем со здоровьем уход из бокса стал необходимостью», — вспоминал актер. Спорт научил главному: уступать не страшно, но важно, как именно, — подлинное мужество обретает свое лицо в миг поражения. «Я, к счастью, достаточно мотивирован и энергичен, чтобы не пасть духом... Упорство — аксиома; надежда — религия!» — отмечал Бельмондо, из фильма в фильм проживавший парадоксальную роль «короля проигрышей, рожденного для побед». Витальность нераскаянного разбойника пришлась по душе соотечественникам — как Стенька и Чапай, Семен Семеныч Горбунков и красноармеец Сухов — шельмец Жан-Поль стал нашим амбассадором парижских эспланад.

Решительно выбирая показуху и риск, Бельмондо презирал пафос, за 65 лет он сыграл в 95 фильмах, исполнив полторы сотни каскадерских трюков. Столь же успешен был на любовном фронте: «Преподаватель Консерватории Пьер Дюкс сказал мне: «Вам никогда не держать в объятиях женщину на сцене или на экране». Я не так обиделся, как мог бы, потому что чувствовал, что опровергну его слова. И был прав. В моих объятиях на экране побывали первые красавицы своего времени. Одна только Брижит Бардо избежала...» Не уклонились Софи Лорен, Катрин Денёв, Урсула Андресс, Лаура Антонелли (две последние несколько лет выдержали роль постоянных подруг)... «Я вышла бы с Делоном, но вернулась бы с Бельмондо», — резюмировала Эдит Пиаф.

Кому-то милее «Профессионал» или «Чудовище», но для души остаются тихие достижения Жан-Поля у великих режиссеров. По-настоящему он раскрылся в картинах «Взвесь весь риск» Соте, «Леон Морен, священник», «Стукач», «Старший Фершо» Мельвиля, «Безумный Пьеро» Годара, «Вор» Маля, «Стависки» Рене и «Зовите меня «О»!»: не наигрывая, не отрываясь от земли и рисунка сложносочиненных ролей, Бельмондо изящно соинтонировал крупнейшим мастерам, приподнимаясь над заданными обстоятельствами. Подводя предварительные итоги, признавался: «В конечном счете, оглядываясь на прожитую жизнь, признаюсь, что я жалею только о трех вещах...» Он говорит о трех несыгранных ролях: первой — в экранизации самого отчаянного романа мировой литературы «Путешествие на край ночи» Луи-Фердинанда Селина, второй — главного плута французской сцены Скапена (в театральной постановке по пьесе Мольера «Проделки Скапена»), и последней — самого удачливого налетчика Мерина в так и не снятом фильме Годара «Смертельный инстинкт». «Остались от этой истории только слова Мерина (уже в бегах), который позвонил мне в ресторан «Максим», чтобы поздравить с Новым годом, да строчки из его писем. Например, вот эта фраза, написанная перед побегом, по поводу сценария «Смертельного инстинкта»: «Не пишите слова «конец»...