В прокате — наивное, как пластмассовый единорог, драмеди Анны Меликян «Трое». По-рождественски красивую ленту уже сравнили с нарядным геем на провинциальной дискотеке: жалко его, старался, а ведь будут бить...

Известная своими ловкими, ироническими, хотя и не чуждыми цинизма зарисовками об эйфорической или фрустрированной жизни в больших городах, Анна Меликян сняла настолько сентиментальное кино, что поначалу оно кажется стилизацией. Это как если бы домашняя девочка нежного возраста взялась написать (на спор или по вдохновению) душещипательный эскиз о супружеской измене для анкеты друзей.

Пара — «мишень», та которой предстоит пройти испытание «добрым леваком» — не просто состоятельные люди, селебрити. Тут вам и апартаменты в центре столицы в несколько этажей с гламурными интерьерами, и лимузин с личным шофером, и глянцевый тираж с саксесфул-стори на обложке: «Теперь мы особенно счастливы».

Они хорошие друзья, понимающие уже без слов, когда надо наполнить бокал, а когда принести валидола, однако с появлением сторонней романтической линии в атмосферу доброго товарищества вклинивается удушливая нотка миндальничания и лжи, приправленная хрестоматийной идефикс стареющих буржуазных пар — во что бы то ни стало зачать ребенка в пробирке.

Его зовут Саша Сашин (Константин Хабенский), он лысеющий телевизионный острослов, бессменный ведущий рейтингового вечернего шоу. Все, конечно, подумали на Ваню Урганта, хотя по повадкам герой скорее напоминает травестированного комика из комедии положений а-ля Пьер Ришар. Ее он называет Зулькой, хотя полное имя Злата (Виктория Исакова), она — рейтинговый модный коуч, автор дорого изданных бестселлеров о семейном счастье, духовном росте и жизни в гармонии с собой. Самоуверенна до того, что за нее страшно, драматична, как Медея с театральной афиши Альфонса Мухи.

Разлучница — харизматичная петербурженка, поэтесса Вероника (Юлия Пересильд). В кадре звучат стихи Тушновой, мелькает хипстерская обстановка в съемной квартире с разноцветными подушечками и постером из «Ста дней после детства». Сама девушка, прямо как персонаж вампирской саги, предстает перед зрителем впотьмах: надвинутая на лоб шапочка, густо подведенные глаза. Водит экскурсии по ночному Петербургу — старинные кладбища, дома с легендой и почему-то подворье храма Ксении Петербуржской.

Примечательны и обстоятельства знакомства Саши и Вероники. Страдающий московский бонвиван решает утопиться в Неве, привязав ремнем к шее статуэтку Золотого орла, только что полученную на торжественной церемонии. Поэтесса бросается его спасать. Сцена, конечно же, самоцитатна: в номинированной на «Оскар» драме «Русалка» простая потусторонняя девочка с зелеными волосами, блистательно сыгранная Марией Шалаевой, уже вытаскивала из пучины вод отчаявшегося бороться с зияющей душевной пустотой красавца-негоцианта.

Впрочем, цитат, аллюзий и реминисценций в ленте Анны Меликян предостаточно — тут и отсылка к культовой мелодраме Блейка Эдвардса «Завтрак у Тиффани» — счастливые Саша и Вероника носятся по Питеру в детских карнавальных масках, прямо как Пол Варжак и Холли Голайтли. Очевидны реплики из «Осеннего марафона» Данелии и «Полетов во сне и наяву» Балаяна. Собственно, о близости к этим образам говорит и автор ленты: «Человек не меняется, ничего нового не происходит. Он рождается, мается, хочет быть счастливым, никак не может понять как».

Увлечение Вероникой планировалось сценаристом как глоток свободы, запретная мечта о том, чтобы прожить другую, может быть и не столь «завидную», но зато настоящую, лишенную мишуры и заученных реплик жизнь. Не случайно подрабатывающая гидом поэтесса ходит по экскурсиям с ночником в виде путеводной звезды. Миром правит любовь, любовь дает импульс к жизни, любовь не предупреждает, приходит и все.

Однако сценарий сильно поменялся под исполнителей главных ролей — Хабенского и Исакову, добавившего к оммажу игру на «разрыв аорты».

Испытание чувствами становится для супружеской пары чем-то вроде пеницитарного опыта —экстремальная подоплека внешне не изменившейся благополучной обыденности моментально обнажает слабости лощенных селебрити, дает волю почти звериным инстинктам самосохранения, бросающим их на самое дно. И вот уже статуарная, как античное изваяние, богачка, явившаяся подкупать нищую любовницу на «ягуаре», нетрезвая валяется у нее в ногах, а за пару кадров до того пылкий влюбленный, столкнувшийся с пассией в присутствии жены, делает вид, что они незнакомы — подошла девушка, попросила сделать селфи...

Отдельная история — раздвоение социального тела, мастерски сыгранное Хабенским. Комик-травести из комедии положений, а Саша Сашин кривляется перед заметившей неладное супругой, как незадачливый журналист Франсуа в фильме «Игрушка», превращается в ироничного эстета из лент Вуди Аллена, отправляясь на прогулку с Вероникой. В итоге зрителю представляются две ипостаси городского невроза, ведь и Пьер Ришар, и Вуди Аллен, каждый в своем жанре и амплуа, играют тотальную расхристанность — один внешнюю, другой внутреннюю. И кажется, дело уже не в женщинах, а в глобальной потерянности человека в городе, обществе, семье и мире.

Развязка благоухает имбирным печеньем, что, конечно, едва ли вяжется с художественной логикой сюжета — из любовного треугольника (многоугольника) вышел весь реалистический буржуазный роман — «Госпожа Бовари» Гюстава Флобера, «Милый друг» Мопассана, «Американская трагедия» Теодора Драйзера, «Великий Гэтсби» Фицджеральда, список можно продолжать. Расхожая, но от того не теряющая своей трагической сути коллизия возникает, когда герой хочет сменить ментальную кожу, цена такого дерзновения — саморазрушение, часто ведущее к гибели, биологической или социальной. Однако наивная, полная игры и самоиронии лента Анны Меликян по большому счету размыла наррацию, обнажив проблему неразработанности драматических буржуазных сюжетов как захватывающих историй в отечественном кино.