Денис СУТЫКА, Тутаев

05.07.2018

В Ярославской области стартовали съемки фильма «Про Лелю и Миньку». В основу сценария, написанного Александром Адабашьяном, легли детские рассказы Михаила Зощенко. Картина станет третьим совместным проектом мэтра и режиссера Анны Чернаковой. Ранее они выпустили «Собачий рай» и «Жили-были мы». Таким образом, в отечественном кинематографе сформировался дуэт, пытающийся заполнить пустующую нишу подросткового кино. На площадке побывал корреспондент «Культуры».

Соединяет берега седой паромщик...

Съемки проходят в Тутаеве — небольшом городке Ярославской области, расположившемся на обоих берегах Волги. Из-за природных красот и исторических мест его давно облюбовали кинематографисты. В советскую пору здесь снимали «12 стульев» и «Экипаж», в наше время — «Страсти по Чапаю» и «Черных волков». По словам местных жителей, раньше город процветал. Однако за годы перестройки большинство фабрик и заводов было закрыто, совхозы развалились, а поля превратились в молодые леса.

Главным символом неустроенности стала переправа через реку. Та самая, которую увековечил во втором «Бумере» Петр Буслов. Местные жители уже лет пятнадцать ждут обещанной канатной дороги, а пока в летний период переправляются по старинке — на пароме и лодках. Проезд в одну сторону — 30 рублей. Зимой идут прямо по льду, а во время паводка делают крюк по объездной дороге к мосту — почти 80 километров.

Мы с фотографом переправляемся на левый берег, где среди невысоких домиков и лесов затерялась съемочная группа.

— Где у вас тут кино снимают? — интересуюсь у пожилого паромщика.
— Церковь видишь? Вот ее и держись...

Поднявшись в горку, выходим через мост к Крестовоздвиженскому собору «что в валах», построенному в XVII веке. Вид его наводит тоску: облезлые стены, облупившийся кирпич, разрушенные временем фрески, выполненные когда-то костромскими мастерами.

В соборе одиноко сидит смотритель Галина, читает книгу.

 — Никто не заходит? — спрашиваю.
— Почему же?! По выходным служба. А в будни все на работе... Конечно, сейчас храм не в лучшем виде, но осенью обещали начать реставрацию, укрепить фундамент.

Хотелось сказать «Дай-то Бог», но сохранение памятника архитектуры — дела земные.

Артисты большие и маленькие

Перед собором в тени расположилась киноэкспедиция. Чуть ниже в овраге спрятался старинный деревянный дом, где проходят съемки. Хозяин — Сергей Левашов — предоставил его киношникам в безвозмездное пользование. Рабочие азартно колотят молотками, облагораживая фасад будущего имения главных героев. За оградой красят деревянную бочку на колесах — в перспективе пожарную машину. За процессом наблюдает художник-постановщик и сценарист фильма Александр Адабашьян.

За основу картины он взял детские рассказы Зощенко: «Галоши и мороженое», «Находка», «Елка», «Тридцать лет спустя» и «Бабушкин подарок». Действие происходит в двух временных отрезках — 1901 и 1931 годах. Повзрослевший мальчик Митя едет на поезде в гости к своей сестре в дом, где они провели детство. У нее уже своя семья: муж — санитарный врач и двое малышей. История повзрослевших брата и сестры перемежается с их детскими воспоминаниями. Рассказы Зощенко как раз послужили флешбэками.

Несмотря на скудный бюджет, в картине задействован звездный состав актеров. Некоторые из них работают бесплатно, другие — за скромный гонорар. Папу играет народный артист Сергей Степанченко, маму — Ольга Красько, бабушку — народная артистка Валентина Талызина. Второстепенных героев — заслуженные артисты России Роман Мадянов и Аркадий Коваль. 

Детей на роли Лели и Миньки режиссер искала по всей Москве и Санкт-Петербургу. В итоге остановилась на Евгении Щербининой и Елисее Мысине. Для семилетнего парня это первый опыт работы в кино, зато в музыкальном мире он человек известный: с четырех лет занимается на фортепиано, сейчас учится в ЦМШ при Московской консерватории и даже успел сыграть дуэт с пианистом Денисом Мацуевым. 

— С кем-то из актеров сдружился? — интересуюсь у юной звезды в перерыве между дублями.

Елисей застенчиво переминается с ноги на ногу.

— Ну чего ты? — подбадривает мама.

Парень загадочно улыбается и немного краснеет. Кстати, он будет автором одного из фрагментов музыки к фильму.

Сами с усами

В день, когда мы приехали на площадку, снимали сцену семейного обеда. В летней беседке собрались не только домочадцы, но и гости: тетя Оля и дядя Коля, а также папин начальник. На столе монотонно попыхивал самовар, реквизиторы наполняли чашки, режиссер и оператор выставляли кадр, актеры разминали текст, лениво перекидываясь репликами. Гример старательно приклеивал Роману Мадянову усы, чтобы не вышло как в фильме Гайдая. После продолжительной подготовительной работы и репетиции отсняли несколько дублей.

— Стоп! Часовой обед, — объявила режиссер.

Артистов отвезли в местную школу, где были накрыты столы. Анна Чернакова, спрятавшись от солнца, осталась обсудить с коллегой технические и финансовые вопросы.

— А разве Ярославская область не входит в список регионов России, где действует ребейт (возвращение процента от средств, потраченных на съемки в регионе)? — спрашиваю у режиссера.

— К сожалению, нет, — поясняет она. — Хотя мы действительно помогаем местной экономике. На площадке задействовано много жителей Тутаева. Думаю, было бы здорово, если бы главы регионов озаботились этим вопросом и создавали благоприятные условия для съемочного процесса. Особенно если учесть, что в провинции множество красивых исторических мест, которые могли бы стать прекрасным антуражем для фильмов.

Режиссер пессимистично смотрит на будущее детского кинематографа. По ее словам, Министерство культуры ежегодно финансирует определенное количество подобных проектов, но их ничтожно мало. На 30–40 авторских фильмов приходится всего 5–6 детских.

— Это совершенно неправильные пропорции, — рассуждает Анна. — Для того чтобы на выходе иметь хотя бы пять хороших картин, должно производиться около 50. Мы упускаем очередное поколение детей. Слава Богу, сейчас идет активное возрождение анимации. Но дальше — провал. Школьники оказались вычеркнуты. Надеюсь, постепенно тенденция изменится.

С другой стороны, еще лет пятнадцать назад и возрождение отечественной анимации казалось чем-то фантастическим и несбыточным. Думалось, спасти может только чудо. Сегодня наши проекты уверенно собирают кассу в кинотеатрах, а сериал «Маша и медведь» популярен во всем мире. Хочется верить, что в недалеком будущем детский кинематограф тоже найдет своего зрителя и дополнительные источники финансирования. Правда, как и в случае с Крестовоздвиженским собором «что в валах» лучше не уповать на чудо, а добиваться господдержки и преференций. Съемки «Про Лелю и Миньку» продлятся до конца июля, релиз запланирован на 2019 год.

Александр Адабашьян: «От нас во многом зависит, какое поколение получим в будущем»

культура: Почему остановили выбор на рассказах Зощенко?
Адабашьян: Для экранизации чаще всего берут крупные произведения классиков. Однако почти все они писали для детей. В том числе Толстой, Чехов, Мамин-Сибиряк, Куприн и другие. И это тоже классика. Только детская. Картина «Про Лелю и Миньку» по рассказам Зощенко — стопроцентно детский фильм, как и все картины, которые мы снимаем с режиссером Анной Чернаковой. Ребята найдут в этой истории много смешного и забавного. Для взрослых лента станет поводом поразмышлять об ответственности родителей перед детьми. Ну и, конечно, это фильм о любви брата и сестры. Хотя какой-то конкретной дидактической задачи мы для себя не ставили.

культура: На Ваш взгляд, каким должно быть детское кино?
Адабашьян: У Уолта Диснея есть памятка о том, чего никогда не должно быть в детских фильмах. Не вспомню всех пунктов, но в том числе он говорил — «насилия и грубости». Все хорошие детские фильмы о том, как добро побеждает зло. Форма может меняться в зависимости от бюджета, фантазии создателей и драматургии. В том же «Гарри Поттере» нет прямой дидактики, но по большому счету речь идет о все той же борьбе добра со злом.

культура: Сегодня отечественный кинематограф показывает хорошие кассовые сборы. Анимационные проекты — тоже. Почему детские фильмы до сих пор переживают кризис?
Адабашьян: К сожалению, их почти не снимают. На это есть свои конкретные причины, главная из которых — коммерческая нерентабельность. Прокат понесет убытки из-за того, что билеты на детские фильмы априори должны стоить дешевле. Для телевидения такие проекты тоже невыгодны, так как в них далеко не всякую рекламу вставишь. В итоге прокатчики чураются детских фильмов, а следовательно, шарахаются и продюсеры. Но что самое интересное — актеры с большим удовольствием соглашаются сниматься. Даже себе в убыток.

культура: Как считаете, может ли детское кино сегодня нести в себе воспитательную функцию или это пережитки прошлого?
Адабашьян: Мне очень нравится картина «Судьба барабанщика» по повести Аркадия Гайдара. Это прекрасный детектив глазами ребенка. Или «Тимур и его команда», где дети придумали общественно полезную форму игры. Тоже, кстати, сочинение Гайдара. Писатель говорил, что есть авторы, которые с хитростью называли себя детскими писателями, а на самом деле готовили краснозвездную крепкую гвардию. Сегодня мы понимаем, что это была не шутка. В войну многие подростки, по всей видимости, вдохновленные творчеством Гайдара и других писателей, совершили свои недетские подвиги. Так что если мы говорим о проблемах воспитания молодого поколения, нужно не сбрасывать со счетов влияние искусства. От качества фильмов, их наполненности смыслами и акцентами во многом зависит, какое поколение мы получим в будущем. Кинематограф вносит свой вклад в развитие человека.

Роман Мадянов: «Для актера сказки — отличная школа»

культура: Расскажите о Вашем персонаже.
Мадянов: В картине много второстепенных героев, проходящих по судьбе семейства. Я играю папиного начальника, заехавшего на обед. Мой персонаж — самовлюбленный тип. Он обожает бывать в гостях у своих подчиненных и видеть, как его слушают, открыв рты. А тут дети ему перечат. Как такое может быть?! Значит, родители неправильно их воспитывают. Он начинает поучать семейство, и из этого возникает курьезная, я бы даже сказал, конфликтная ситуация. Параллельно открывается еще один пласт взаимоотношений внутри семьи.

культура: Краем уха слышал, что ради съемок в проекте Вы согласились на меньший гонорар...
Мадянов: Здесь я работаю бесплатно.

культура: Даже так? Что подкупило — драматургия, партнеры или тот факт, что проект для детей?
Мадянов: К огромному сожалению, у нас появилась печальная тенденция. Как только находится хороший сценарий, в котором есть что играть, автоматически ни у кого нет денег на его реализацию. Когда же предлагают полный сценарный бред, можно быть уверенным, что на такое кино деньги найдутся. Собственно, здесь та же история.

К тому же это Зощенко! Любой мало-мальски начитанный, интеллигентный артист согласится участвовать в таком проекте. Однако по ставкам это неприлично мало. Я решил, что не стоит унижать себя и напрягать людей, а нужно сделать проще — играть бесплатно.

культура: Благородно с Вашей стороны.
Мадянов: Нормально. Я и с молодыми ребятами — студентами ВГИКа часто работаю без гонорара. Так сказать, для очистки совести. Надо же им как-то помогать. Откуда у вчерашнего выпускника-режиссера деньги на реализацию собственного сценария?! Так почему бы мне не подарить ему один-два дня и не помочь снять дебютный фильм? А потом, в молодые годы нам также помогали более опытные товарищи.

культура: Говорят, играть для детей нужно совершенно по-особому.
Мадянов: Никаких особых подходов тут нет. Просто надо честно работать. Это уже режиссер решает, в каком ключе выстраивать роль и в каком жанре делать фильм. Вспомните, все советские артисты просто обожали сниматься в сказках, потому что там можно создавать острые, яркие характеры. Для актера детские фильмы — отличная школа. Сколько в такой роли можно нафантазировать! Это же надо грим подобрать, костюм придумать, себя вложить в восприятие персонажа. Не роли, а сливочное масло! Да и дети любили эти фильмы. Даже сейчас, будучи стариками, вспоминают с благодарностью героев детства.

культура: Раньше снимали очень много фильмов для детей и юношества, а сейчас эта ниша пустует.
Мадянов: Раньше пытались поднимать актуальные проблемы юношества. В них серьезно разбирались, старались показать пути выхода. Может, для взрослых такие вещи, как первая несчастливая любовь или конфликт с одноклассниками, мелочи жизни, но для молодого человека — трагедия. Целая Киностудия имени Горького была выделена для таких проектов. У нее был даже филиал в Ялте. Сегодня же если и снимают фильмы для подростков, то это часто глупейшая чернуха.

культура: Помните, на каких детских фильмах росли?
Мадянов: Очень любил «Москву — Кассиопею», помню сказки «Морозко», «Василиса Прекрасная», «Садко». В общем, все то, что показывали по советскому телевидению. В том числе нашу замечательную анимацию. На мой взгляд, это были лучшие мультфильмы — самые добрые, светлые, талантливые. На Западе их вначале хаяли, а потом своим детям ставили. Да что там говорить, я сам пацаном играл в фильме «Весенние перевертыши» по произведению Владимира Тендрякова. Картина рассказывает о становлении молодого человека, открывающего для себя таинства природы, первую влюбленность, ощущение времени, пугающий космос. Главный герой впервые делает сложный выбор: либо отстоять друга, либо стать предателем. Для взрослого это непростая дилемма, а для молодого человека?.. У нас фильм прошел не слишком заметно, зато как всколыхнул наш так называемый социалистический лагерь. Польша, Венгрия, Румыния, ГДР — отовсюду мне слали письма. На студии они мешками лежали. Мы их переводили, на какие-то я даже отвечал. В итоге завязывалась переписка. Вот он, юношеский фильм, и его влияние.

Фото на анонсе: Полина Забавина