Дарья ЕФРЕМОВА

22.03.2016

16 апреля в России и за рубежом стартует ежегодная образовательная акция «Тотальный диктант», призванная привлечь внимание к вопросам грамотности и развитию культуры письменной речи. На сей раз диктовать будут текст, принадлежащий перу Андрея Усачева, детского писателя, поэта, сценариста, прославившегося сказками про ежиков, умную собачку Соню и деревню Дедморозовку. 

культура: Диктанты прошлых лет сочиняли очень «взрослые» писатели: Захар Прилепин, Алексей Иванов, Евгений Водолазкин. Вас, как рассказывают, выбрали, чтобы «внести нотку легкости, сентиментальности». А Вы несколько раз отказывались. Почему? 
Усачев: Сомневался, можно ли использовать мои тексты. Каждый человек должен понимать свою ограниченность: я пишу для детей, очень просто, если не сказать примитивно. Практически не использую сложносочиненных конструкций, а их наличие — одно из основных требований. Тогда глава проекта Ольга Ребковец сказала мне: «Так в чем вопрос, напишите что-то посложнее». Я снова задумался: прежде чем вякнуть на всю страну, надо как следует подготовиться. И тут вспомнил про неопубликованную книжку, которую мы создали много лет назад в соавторстве с моим другом Алешей Дмитриевым, ныне покойным. Она называлась «Этот древний, древний, древний мир». Веселая дурацкая история, из которой едва ли можно вынести какие-то фундаментальные познания, зато посмеяться, получить эстетическое удовольствие — пожалуйста. Там всякие шумеры, египтяне с хитрыми именами — Ашшурбанипал, Нефертити. В общем, прислал организаторам рукопись. Эксперты выбрали три отрывка, кое-что перелопатили в соответствии с нормативами по уровню сложности, грамматическими и синтаксическими заморочками. Потом меня торжественно представили на конференции в ИТАР-ТАСС. 

культура: Похоже, Вы не жалеете... 
Усачев: Даже рад, что ввязался. Очень понравились люди, которые этим занимаются. Никакого формализма, цинизма, начетничества. Это же частная инициатива — группа филологов-энтузиастов из Сибири, с Урала. Начинали с нуля, а теперь вещают на весь земной шар.

культура: Люди, понятно, хорошие, а затея непростая, если не сказать жестокая. Вот, например, результаты прошлого года по Екатеринбургу: диктант написали 1854 человека, и только 21 из них получил оценку «отлично», а самый неграмотный участник допустил 273 ошибки в тексте из 282 слов. Вы, кстати, как в школе относились к подобным проверкам, боялись их? 
Усачев: Не очень. Я был довольно начитанным ребенком, но, конечно, правила приходилось учить. На фотографическую память полагаться не стоит, ею обладают единицы. Что касается статистики, она грустная, но результаты ведь не сфальсифицированы: просто так получается. На диктант никто не тащит под дулом автомата, нет разнарядки по учреждениям. Это прежде всего самопроверка — пишет только тот, кто хочет, персональные результаты нигде не публикуются, выдаются «лично в руки». 

На мой взгляд, идея очень правильная — происходит вовлечение в орбиту языка, прививается интерес к чтению, к книгам. Кстати, я был бы счастлив, написав диктант хотя бы на четверку. Наш язык, хоть и красивый, но, как ни крути, сложный. Один синтаксис чего стоит. С запятыми более-менее понятно. Однако есть же и другие случаи. Например, точка с запятой. Как ее употреблять? Большинство даже правил таких не знает. В школе этому не учили. Я тут разговаривал со своей почти девяностолетней тетушкой. Она сказала, что точку с запятой, потерянные во времена ликбеза, когда сложным синтаксисом не увлекались, пытались вернуть в конце сороковых, а потом снова забыли. Или вот тире. Очень модный знак. Я тоже его люблю. Запятые — неявное выделение, слова ими как-то съедаются, а тире вопиет «обрати внимание», но ведь ставить его можно тоже не всегда...

культура: Ну это какие-то тонкости. Люди пишут «девчЕнки», «будИш», говорят «звОнишь». Некоторых от этого прямо в дрожь бросает. Одни начинают истерически смеяться, другие коллекционируют «очепятки» с каким-то нездоровым упоением. А Вы?
Усачев: Я лингвистический шовинист. В первую очередь, звуковой. У меня уши сворачиваются, когда слышу по телевизору неправильные ударения или произношение в нос, «ангинное». С другой стороны, надо понимать, что все это очень условно. Нельзя смеяться или презирать кого-то за безграмотность. Ошибки тиражируются, потому что людям не до языка, они другими делами заняты: строительством, торговлей, производством. Это проблема сегментарная. Так ли страшно, если сельскохозяйственный рабочий плохо пишет? Хуже, когда недостаточно грамотны менеджеры среднего звена, госслужащие. Приходишь, скажем, в юридическую фирму и видишь договор с орфографическими ошибками. Может, он и правильный с точки зрения буквы закона, но доверие сразу теряется. Возникает сомнение в качестве этой конторы.... 

культура: Деловой язык смахивает на тарабарский. «В данный момент согласно данному документу» или «вы должны корректно коммуницировать друг с другом»...
Усачев: Это просто дурновкусие. Кто-то запустил моду на компьютерный язык — сплошь калькированный, состоящий из нерусских конструкций в духе роботов, и понеслось. Многие даже находят в этом стиль. Будь «дбр», вместо «добр», «пжлт», а не «пожалуйста». Собеседник дает понять, что он очень занят, время дорого, главное — быстро донести суть. Меня это не раздражает, только когда так пишут хорошие знакомые, с которыми существует человеческий диалог. «Пжлт»? Отвечаю: «Спсб, успхв тебе». Обычно же это отбивает охоту общаться. Впрочем, офисный сленг — тоже язык, пусть и не всегда похожий на русский. 

культура: Современные писатели создают целые лингвистические системы, чаще всего малопонятные в написании. Почему для тотального диктанта отбирают такие вещи, а не классические образцы? 
Усачев: Раньше диктовали по классике, но оказалось, что велик соблазн подсмотреть, залезть в гаджет и списать. И дело не в нечестности: человеческая природа такова, что нам хочется казаться лучше, круче. К тому же Чехов и Толстой никуда не денутся, а привлечь внимание к современному писателю, творчество которого в школе проходить будут еще не скоро, — дело благородное. Это же еще и пиар-акция. 

культура: Утризм, цукенбрины, блютусно-вайфайный голем... Словотворчества полно, а вот обаятельной атмосферности нет. Лепет, легкое дыханье, трели соловья — где?
Усачев: Современная литература, она такая — замороченная. А вместо лепета и трелей соловья — перечисленные вами неологизмы. Хотя их трудно назвать ошибками, они из области поэзии. 

культура: Говорят, все искусство — ошибка. 
Усачев: Тогда у нас вообще все в порядке.

Андрей Усачев. Волшебное дерево

Великая мечта пингвинов

О чем мечтают пингвины? Конечно, о полетах.

— Птицы мы или не птицы? — говорили они на многочисленных собраниях. И, наконец, отправили к Волшебному Дереву делегацию. Пришли пингвины к Дереву и вдруг оробели: «Шутка ли — подняться в воздух?!.. Опереться не на что... А если поднимешься, как опуститься?.. Так и будешь всю жизнь болтаться как желток в белке?!»

Стоят пингвины, переминаются с ноги на ногу. День стоят, неделю... Некоторые даже снесли яйца. Неужто не сбудется заветная мечта всех пингвинов? И вот один пожилой пингвин вздохнул:

— Я-то уже старый. Мне учиться летать поздно. Но хочется, чтобы наши дети и внуки... 

И только он это произнес, как яйца стали подниматься в воздух. Пингвины перепугались еще больше: «Захотят ли птенцы, когда вылупятся, вернуться к своим приземленным предкам? Закричат ли «Здравствуй, мама! Ку-ку, дедушка!»? Или улетят в какие-нибудь диковинные южные страны?»

Но делать нечего: чтобы не перепутать детей, родители раскрасили яйца, как новогодние игрушки, и скорей домой — елку ставить. Потому что, известно, дети обязательно прибегут на елку... Точнее, прилетят. 

Медузки, моллюски и морские ежи

Зимой из океана появляются разные диковинные существа, которые стремятся привлечь к себе внимание. Особенно стараются медузки, похожие на большие разноцветные светильники. Но их беда в том, что они прозрачны. И все смотрят не на самих медузок, а сквозь них — как сквозь розовые или голубые очки. Поэтому, чтобы их заметили, медузки носят на головах вазы, напоминающие старинные модные шляпки. 

Моллюски невелики, поэтому их иногда называют малюсками. Они очень скрытны и редко раскрывают свои раковины. Напрасно и просить об этом!

— Это наш внутренний мир, — пищат они. — И мы не желаем показывать сокровища своей души кому попало... 

В некоторых из них, действительно, встречаются жемчужины. Но у большинства внутри ничего нет. И морские ежи отпускают в их адрес всякие колкости, называют пустышками и сочиняют ехидные стишки:

Устрицу обидели:
Пригласили к ужину,
А потом похитили
Ценную жемчужину...

Эй, малюски, а малюски!
Вы нужны лишь для закуски!

Млечный Путь

Планета «О» расположена на самом краю Млечного пути, на берегу Молочного океана. Маленькие лодки, и большие корабли, и целые плавучие базы отправляются в плавание за свежим молоком. Из него моряки делают отличное масло, йогурт, творог, сметану и сыр... 

Суда, на которых производят сыр «Бри», называют Бригами и Бригантинами. Дырявый голландский сыр изготавливают на «Летучих голландцах». Возможно, это не слишком романтично. Поэтому все мальчишки мечтают плавать на каравеллах. Каравеллы, или как их еще называют, «коровелы» вот уже много лет бороздят океанские просторы, чтобы найти источник Млечного пути — Звездную корову. Ведь так не бывает, что молоко есть, а коровы нет? 

Говорят, что с ручейка
Начинается река,
Необычная река
Из парного молока.

А река впадает в море,
Пенкой пенясь на просторе,
И покрыты берега
Белым слоем творога.

Волны, сбитые в сметану,
Бурно мчатся к океану,
Где на юге зреет сыр,
А на севере — пломбир!

Я б уплыл, признаюсь вам,
К тем чудесным берегам...
Только где она, река
Из парного молока?