Елена ФЕДОРЕНКО

31.05.2013

Труппа «Batsheva Dance Company» из Тель-Авива выступает в Москве по приглашению XI Международного театрального фестиваля имени Чехова.

На темной и пустой сцене, пока публика занимает места в освещенном зрительном зале, чернокожий танцовщик движется без передышки: взлетает ввысь, замысловато складывает гуттаперчевое тело, проплывает лебедем, провоцируя на аплодисменты знатоков русского балета. К началу действия на сцене уже 17 артистов в одинаковых черных костюмах. Спектакль «Deca Dance» признанный во всем мире хореограф Охад Наарин поставил как дайджест своих же опусов из коллекции труппы «Батшева», которую возглавил без малого полвека назад. Он подхватил эстафету основателей — хореографа Марты Грэм и баронессы Батшевы де Ротшильд. Последняя в начале 60-х годов прошлого века решила основать в Израиле танцевальный ансамбль — и непременно выдающихся профессиональных качеств. Потому и обратилась за поддержкой к великой американке — одной из родоначальниц модерн-танца. Имя меценатки накрепко приросло к коллективу, а его участники гордятся своим художественным происхождением «от самой Марты». Охад Наарин пришел в труппу молодым, но уже известным хореографом, чьи спектакли шли в разных европейских театрах, и танцовщиком, успевшим поработать с Бежаром, Килианом, Матсом Эком: в истории «Батшевы» началась новая эра.

Мало того, что Наарин помимо основного коллектива открыл молодежную студию, он еще и распахнул двери для людей с улицы. В зал под названием «Гага» мог прийти любой, чтобы подвигаться, потанцевать и ощутить радость движения. «Мы занимаемся гагой», — шутили завсегдатаи. Сам Наарин убежден, что танец оздоравливает тело и душу, обновляет организм. Через танец человек познает не только самого себя, но и окружающий мир, и такой способ познания Наарин вслед за своими учениками-любителями назвал гагой. Сегодня гагу уже определяют как стиль, хотя сам хореограф возражает: «Гага — не стиль, потому что стиль — это догма». Тогда как гага — изменчива и неуловима, непривычна и труднообъяснима, нервна и чувствительна. Гага — танец без правил, пластическая алхимия, восторженно признанная всем миром.

В «Deca Dance», как и во всех спектаклях «Батшевы», Наарин разбирается с эмоциональными состояниями человека. Задача требует самоуглубления, и потому «Батшева» едва ли не единственный коллектив, которому мешают зеркала. Наарин объявил их врагами танца и изъял из залов. «Любое движение, даже самое маленькое, требует пространства и времени, а с этими субстанциями можно общаться только сакрально, собрав внутреннюю энергию. Зеркала же искажают душу танца. Какая сосредоточенность, если отвлекаться на то, как я выгляжу?» — спрашивает Наарин.

Танцовщики действительно чувствуют друг друга на некоем клеточном уровне. Эпизоды-клипы «Deca Dance» идут непрерывным калейдоскопом под разную музыку: от пасхальных песнопений до современных мелодий. Комментатор за кадром разъясняет замысел: увиденное — иллюзия власти, тонкая грань, отделяющая безумие от разума, паника, скрытая за смехом, и усталость рядом с изяществом.

17 стульев расставлены полукругом. Под еврейскую песню сидящие танцовщики изгибают тела, поддаваясь мощным импульсам. Корпус падает вперед, с ускорением откидывается назад — импульсы передаются по цепочке. Последний, кто замыкает полукружие, падает ниц, переполненный собранной ото всех энергией. Кардиограмма движений повторяется вновь и вновь, на глазах превращаясь в ритуальное действо. Рецидивы пластических клише — фирменный знак хореографа. Актеры, вошедшие в транс, сбрасывают с себя одежды, сцена покрывается ботинками, пиджаками, брюками, рубашками…

Каждая по-этюдному свободная композиция приводит к экстазу: пятеро мужчин в широких юбках, обмазав себя краской из бака, в финале заходятся в обрядовой истовости. Пара девушек медитирует под «Болеро» Равеля, потом актеры в черных фраках и шляпах спускаются в зал, и каждый забирает на сцену партнершу из числа зрительниц — от юных барышень до женщин почтенных лет, смущенных или, наоборот, готовых к лицедейству. Кто-то из новоявленных артисток начинает импровизировать, другие подчиняются воле партнеров. Наконец, профессионалы оставляют своих дам и в истерическом раже валятся на подмостки. Та часть публики, что оказалась на сцене, реагирует по-разному, но вызывает добрые улыбки в зрительном зале. Поясняет хореограф: «Игра с публикой — не провокация, а прием, который позволяет нам всем посмеяться над собой, усилить эмоциональный накал». Есть удивительный номер, когда все актеры «надевают» на лица широкие улыбки и танцуют всеми частями тела — виртуозно вибрируют корпус, бедра, руки, ноги, шея, а стопы оказываются словно приклеенными к сцене. Удивительно сентиментальный и ироничный мужской дуэт; первобытная пляска смешанной пары, массовое сумасшествие, когда под громкий и мерно повторяющийся счет актеры усложняют лексику, кто во что горазд. В финальном параде у каждого артиста свой трюк — яркий, как молния, взрывной, как удар грома, яростный, как накат волны. Наарин любит говорить о прошлом и в творчестве возвращается к праистокам, когда между жизнью и сценой, актером и публикой еще не произошло разделения. Не потому ли зрители так быстро попадают в плен и даже не могут объяснить, почему им стало так весело?

Второй гастрольный спектакль — «Sadeh21» — «Батшева» покажет на сцене Театра имени Моссовета 31 мая, 1 и 2 июня. Новинка от Охада Наарина, наверняка, подарит и нежную чувственность, и маскулинную энергию, и шарм, и страсть одновременно. Потом наивную, почти детскую радость от танцев израильских артистов, владеющих телами с мастерством фокусников, испытают жители Воронежа, Петербурга, Екатеринбурга, Новосибирска. В такое длительное российское турне труппа отправится впервые — благодаря Региональной программе Чеховского фестиваля.