Алексей ФИЛИППОВ

07.07.2022

Материал опубликован в №5 печатной версии газеты «Культура» от 26 мая 2022 года.

Варвара Никитина — первая в России женщина-каскадер и профессиональный постановщик трюков, вице-президент Гильдии каскадеров при Союзе кинематографистов России и руководитель студии каскадеров Varvara-stunt — в гостях у «Культуры».

— Вы пришли в профессию в 1990 году, когда ее официально не существовало. Трюки в кино выполняли брутальные мужчины, как правило, занимавшиеся различными единоборствами. Их нравы были достаточно суровыми. Что привело в каскадеры вас, девушку, занимавшуюся художественной гимнастикой?

— Да, наша профессия была признана официально и появилась в Госреестре в 1991-м. Это произошло благодаря усилиям нашего замечательного каскадера, президента профессиональной гильдии Александра Ивановича Иншакова.

А слово «каскадеры» появилось задолго до того, как оно прозвучало в Госреестре, и произошло это с легкой руки Сталина. В фильме «Смелые люди» было много конных трюков, их выполняли не каскадеры, а конные джигиты Кантемирова. Посмотрев этот фильм, Сталин спросил: «Что за люди это делают?» И кто-то особо продвинутый из правительства ответил: «Это каскадеры». После этого Сталин сказал: «Нам надо больше фильмов, в которых были бы эти каскадеры...»

Считается, что оттуда все и пошло. Профессия еще не была оформлена официально, но уже были очень умные приказы Госкино СССР по взаимодействию администрации съемочных площадок с каскадерами и постановщиками трюков, — по технике безопасности, при проведении пиротехнических эффектов. Они до сих пор хорошо регламентируют нашу работу. Советские каскадеры были великолепны и прекрасны, я многих из них знаю и с ними дружу.

Ставки у каскадеров были высокими и тогда, когда еще не было профессии. При средней советской зарплате в девяносто–сто двадцать рублей в месяц, трюк высшей категории сложности стоил пятьдесят три рубля. Столько каскадер мог заработать за день. А средняя ставка каскадера была двадцать–двадцать пять рублей.

Сейчас мы иногда получаем за уникальный трюк, но в основном за съемочный день, а в советское время платили по дублям. Каскадеры говорили: «больше дУблей, больше рУблей!»

Запороть трюковой кадр ничего не стоит. Я падаю, дублируя актрису, и в момент падения поворачиваю лицо в сторону камеры: видно, что это не она, нужен дубль. Потом директора и продюсеры это просекли, и правила игры были пересмотрены.

При СССР каскадеров было в десятки раз меньше, чем сейчас, они считались элитой. Но в трудовых книжках каскадеры значились, кем угодно: от механиков до осветителей. Они и в самом деле были дерзкими, жесткими людьми. Придя в профессию, я прошла у них непростую школу.

Каскадером я захотела стать в детстве, лет в десять. Я занималась гимнастикой и любила романтически-приключенческие фильмы, такие, как «Не бойся, я с тобой» и «Неуловимые мстители». Мне очень нравились герои, которые умели исполнять сложные технические действия, и я хотела быть похожей на них. Когда я поняла, что это делают каскадеры, то всем сказала, что тоже стану каскадером — когда вырасту.

И все такие: «Ну да, конечно...»

Худенькая девочка-гимнастка говорит, что будет каскадером!

Всерьез это никто не принял.

Но к десятому классу желание сохранилось: кто куда, а я в каскадеры...

В 1987 году, окончив школу, я поехала на «Мосфильм», думая, что каскадеры, наверное, там. На киностудии была пропускная система, но я перелезла через забор и нашла трюковой отдел. Когда я туда вошла, то увидела тех, о ком вы только что сказали: жестких людей, которые привыкли мериться силой, дядечек в возрасте сорок плюс. Робко сказала, что я мастер спорта и хочу...

Они дружно посмеялись: куда мне до них, профессия мужская.

И показали, где выход.

Я решила не расстраивать родителей и поступила в институт. На сегодняшний день у меня два высших технических образования. Но на первом курсе института, в 1989 году, я увидела маленькое объявление о наборе в школу каскадеров «Аква-Трюк». Прилетела туда на всех парах, и поняла, что со мной прилетели еще тысяча двести человек народа. Я знала, что в 1989 году в большом количестве кино не снимают, и понимала, что столько каскадеров не нужно.

Тем не менее, я начала заниматься. Это были очень неплохие коммерческие курсы: нас учили не прыгать с вышки, а падать в воду, единоборствам, стрельбе из лука, арбалета и пулевого оружия, работе с автомобилем. На одну из тренировок приехал Андрей Станиславович Ростоцкий. Андрюша, мой большой в последующем друг, к сожалению, рано погибший. Ему на дебютную режиссерскую работу «Зверобой» было нужно несколько девушек. А у меня длинные волосы и раскосые глаза, и я по типажу очень подходила под ирокезку.

В толпе занимавшихся он показал на меня и спросил: «Поедешь на съемки?» Еще бы, ведь это моя мечта! Прозанимавшись в школе «Аква-Трюк» всего несколько месяцев, я оказалась на съемочной площадке у Ростоцкого. То я падала в какие-то ямы, то падала с деревьев, меня убивали разными способами... А в голове было одно: только бы сделать все, как надо.

После фильма Ростоцкого постановщики трюков узнали, что есть такая девушка, и стали меня приглашать. Денег при этом не платили и в титрах не указывали. Так продолжалось несколько лет. Надо было на что-то жить, я работала в других местах.

— В том числе и в газетах.

— Какое-то время я проработала внештатником в газете «Семья» и в «МК», у меня были публикации в «Труде». Это было в начале девяностых. Но мне не очень нравится писать. Было — и было...

Через несколько лет мы, несколько девушек, работавших в трюках, устали от социальной незащищенности, и объединились. Я была с наиболее выраженными лидерскими качествами и стала голосом нашей группы. Мы начали свои условия выдвигать, и нам стали платить. На нас была огромная ответственность, потому что мы были первыми, пионерами в этой профессии среди женщин. Со стороны мужчин к нам поначалу был очень скептический подход.

Не дай Бог что-то не получится, ты трюк не так сделаешь... Сразу говорят: «Потому что баба!»

А если накосячит мужчина, значит, погода нелетная.

Был легендарный постановщик-каскадер Костя Кищук, в группе у которого я в свое время начинала. Он был гениальным каскадером. Не жалел ни себя, ни своих каскадеров, но, к сожалению, погиб.

Костя приехал к нам в спортивный зал, нас там пять девушек было. Говорит: «Хотите быть каскадерами?»

—Ну да...

— Сейчас я вам покажу, что это за профессия!

В зале был не паркет, а дощатый пол. Он оторвал одну большую доску и говорит мне: «Отойди на 20 метров».

Я отошла.

— Беги на меня!

Когда я к нему подбежала, он со всей дури размахнулся и в грудь меня этой доской ударил. Я, естественно, отлетела.

— Вот так отрабатывают имитатор пули. Поняла?

В зале был татами и голый пол.

— Сошли с татами и пошли кувырками! На съемочной площадке вы кувыркаться на мягком не будете.

Вот такая была школа.

Потом он сказал мне: «Приезжай на площадку!» Там было огромное стекло, которое я пробивала.

Я благодарна Косте за тот опыт, что он мне дал. За то, что он показал, что наша профессия — не игрушки.

Затем я работала с Сережей Воробьевым, тоже легендарным постановщиком трюков. С Юрой Сысоевым — впоследствии они стали моими друзьями. И году в 1996-м мне позвонили из Ассоциации каскадеров Александра Ивановича Иншакова, попросили приехать. А когда приехала, передо мной молча положили на стол удостоверение каскадера. Поэтому я считаюсь первой женщиной-каскадером. Но это не совсем так, потому что первыми женщинами-каскадерами были жены каскадеров советского времени. Когда была нужна женщина в кадре, они брали их.

После этого отношение ко мне изменилось. Вскоре девушки стали получать такие же ставки, как мужчины. Сейчас у нас очень сильная женская школа каскадеров. Мы общаемся и с американцами, и поэтому мне есть с чем сравнивать. Я считаю, что наши девчонки гораздо красивее, гораздо изящнее, и при этом делают совершенно фантастические вещи. Они очень смелые, очень собранные. Многие у нас мамы: они уходят на год-два из профессии ради семьи, а потом возвращаются.

— Как вы в свое время.

—Да, как я. И как одна из наших лучших каскадерш Саша Артемьева. У нее трое детей. Великолепный каскадер Света Токарская сейчас ждет ребенка, и мы все за нее болеем.

Моя политика такая: профессия — это классно, но для женщины нет ничего важнее материнства. Главное, не пропустить то, что дано нам Богом, стать мамой. А все остальное на втором месте.

— С мужем, насколько я понимаю, вы познакомились на фильме «Похороны Сталина»...

— Нет-нет. Я два раза была замужем, с первым мужем познакомилась на «Зверобое». Мне было девятнадцать лет, это был молодой брак. А со вторым мужем мы вместе больше 25 лет. Он тоже пришел в «Аква-Трюк»: я уже была каскадером, а он начинающим, из циркового училища.

Он меня очень долго добивался и фактически отбил у первого мужа. Мы с ним сначала жили нерасписанными, я не хотела выходить замуж. Спустя десять лет сыграли свадьбу, а еще через шесть обвенчались. Сейчас мы уже бабушка и дедушка. У нас внучка есть.

— По интервью каскадеров, активно работавших в восьмидесятые-девяностые годы, складывается впечатление, что конкуренция за фильмы и ставки доходила до силовых столкновений.

— Да, и я отчасти была этому свидетелем в начале своей карьеры. Когда собирались постановщики трюков и каскадеры, общение было довольно-таки жестким. Но сейчас конкуренция между трюковыми группами здоровая. Как в спорте: мы конкуренты, но при этом дружим. Все мои ближайшие друзья — постановщики трюков, у которых есть свои команды. Когда у меня не один, а два-три проекта, мы подменяем друг друга, меняемся каскадерами, подходящими под актера по комплекции и типажу. У нас это распространено.

— Один из ваших заслуженных коллег говорил, что в начале девяностых многие из каскадеров были связаны с криминалом. Люди спортивно подготовленные, отчаянные, все время на драйве и адреналине, молодая кровь бурлит...

—Те каскадеры, которых я лично знала, с кем работала и дружила и с кем общаюсь до сих пор, всегда были заняты в кино. Связываться с криминалом для них смысла не было. В криминал в основном идут отчаявшиеся люди. Те, кому не хватает денег. Востребованные каскадеры, имевшие большое количество работы, получали от нее и адреналин, и деньги. Может быть, молодые, невостребованные каскадеры и шли в криминал, но я с такими людьми не была знакома.

— В советские времена на съемочных площадках случались трагедии. Они были нередки с каскадерами, погиб и делавший трюк актер Евгений Урбанский. Нарушив технику безопасности, погиб ваш друг Андрей Ростоцкий. Деньги в вашей профессии всегда были кровавыми, за ставку приходилось жизнью рисковать. Осталось ли это?

—Я задам вам встречный вопрос. Кто такой каскадер?

— Тот, кто делает трюк в кино.

— Нет, неправильно. Каскадер — это профессия выполнения сложнотехнического действия, сопряженного с риском для жизни и здоровья.

В Голливуде, при том, что у них целая армия работает на подготовку трюка и там гораздо более собранные съемочные группы и куда более профессиональный подход к съемкам, погибает очень много каскадеров. У нас каскадеры гибнут меньше.

Наша профессия связана с риском для здоровья и жизни. Подготовленные люди сводят его к минимуму, но иногда от подготовки не все зависит. Взять, к примеру, трюк в декорации, когда каскадер находится в центре обрушения. Мы, конечно, взаимодействуем с делающим декорации художественным цехом, с пиротехниками. И все же очень часто травмы происходят из-за их ошибок. Каскадер-то профессионал, он отлетел, как надо, но его догнал камень — потому что было плохо вычищено и не то заряжено.

К сожалению, бывают и смертельные случаи. Они крайне редки: я работаю около тридцати лет, а на моем веку погибли три каскадера. Но по статистике одна из первых по смертности профессий — журналисты. Вы как раз в этой профессии.

В среднем я работаю два раза в неделю. Дважды в неделю человек рискует жизнью. И очень странно выйдет и по жизненным, и по статистическим законам, если он никогда не получит травму.

— У вас второе образование экономическое. Окончив Плехановский, вы несколько лет проработали директором театра Камбуровой. Прекрасная зарплата, престижная работа... Почему вы вернулись в каскадеры?

— Я на какое-то время ушла из кино, потому что родила дочь. Когда я в 1997 году взяла в руки этот маленький комочек, для меня открылся Космос, и я поняла: вот то, ради чего я женщина. И я не имею права рисковать собой, потому что у меня огромная ответственность перед этим маленьким человечком.

Я как раз окончила Плехановский, стала искать работу. Знакомые мне сказали, что Елена Антоновна Камбурова ищет директора театра. Я ответила, что ничего не понимаю в театре. Но я хороший администратор и могу организовать как домашний сабантуй, так и сто человек на съемочной площадке. Я познакомилась с Еленой Антоновной, со спонсорами театра и вышла на работу.

Мне это было интересно: мы получали новое помещение, Елену Антоновну окружают достойные люди. Я продержалась в театре четыре года. На четвертый меня все время звали на съемки. Когда меня очень попросили дублировать группу «Тату» в клипе «Нас не догонят», я согласилась. И дочка подросла, и я думала, что это не опасно. Тут чуть-чуть снялась, там чуть-чуть... А потом я начала болеть. Реально, физически — не хватало адреналина, движухи, драйва.

У меня девиз по жизни: не делай то, что не нравится. Никакие деньги не заставят меня заниматься тем, чего я не хочу. Это знают все мои знакомые и работодатели: я могу потерять большой проект, если с чем-то не согласна. И мое глубокое убеждение, что несчастливы те люди, которые в жизни руководствуются деньгами. Меня ведут желания. Я считаю, что так правильно, потому что мне с этим хорошо живется. Поэтому я написала заявление об уходе из театра.

Но я очень благодарна Елене Антоновне, и на юбилее театра меня благодарили за труд, который я вложила в его становление.

— Чем отличается от ваших ровесников молодежь, которая сейчас идет в каскадеры?

— Сейчас кардинально другая молодежь. Мы входим в топ-5 лучших каскадерских групп России, костяк нашей группы вместе уже двадцать лет, но приходят и молодые ребята, двадцатипяти–тридцатилетние. Если сравнить их с советским временем, то это совершенно другие каскадеры. Они не хуже и не лучше: при СССР каскадеры были движимы невероятным азартом и куражом, прямо на разрыв аорты. Если сравнивать с певцами, то они были как Владимир Семенович Высоцкий.

Сейчас ребята спокойнее, рассудительнее, но смелость у них такая же. Они больше нацелены на спорт. Раньше девизом каскадеров являлось «Умри, но сделай!» — и при этом были не обязательны длительные тренировки. А сейчас люди тренируются, используют современное оборудование. Это чудесные ребята и девчонки, которые мне крайне приятны. Просто поколение другое.

— Хлеб в вашей профессии горький?

— К сожалению, профессия социально до сих пор находится в очень слабом состоянии. У нас была создана Гильдия, с 2013 года я ее вице-президент. Эта должность не оплачиваемая, выборная. Ни «Ника», ни «Золотой орел» не дают премии каскадерам: все кинопрофессии они награждают, а нас не хотят. Премия, которую мы каждый год вручаем каскадерам, организована из наших личных средств. Она называется Alter ego — это значит, что каскадер второе «я» актера.

Горький ли у нас хлеб? По-разному бывает. Я путешественник, мне нужно движение, и благодаря профессии я побывала от Ямала до Парижа, в том числе и в таких местах, куда обычный человек никогда не попадет. Мне это нравится.

С другой стороны, это очень тяжелая работа, в том числе и физически. У меня в марте был проект, мы работали в Ханты-Мансийске. Ты встаешь с утра, выходишь на площадку, а на улице минус тридцать пять градусов. В минус тридцать один градус я дублировала актрису Диану Пожарскую на снегоходе. Тяжело дышать, если у тебя открывается лицо, тут же происходит обморожение. В ночные смены хочется спать, а холод невыносим. Осознание того, что я была в очень красивом месте, пришло через месяц после возвращения с этих съемок. Там хотелось спать и греться, и при этом надо было совершать некие физические действия.

Бывает так, что ты получаешь травмы, и надолго остаешься без работы. При этом наша профессия социально незащищена: больничных нет, пенсии минимальные. Мы просили правительство приравнять каскадеров к цирковым артистам, ведь в пенсионном возрасте они куда более поломаны. По себе знаю: просыпаешься, а у тебя болят суставы и сухожилия, потому что раз в неделю ты куда-то падаешь.

Мне часто пишут и звонят те, кто хочет стать каскадером. Но надо понимать: карьера каскадера возможна, если ты попадешь в топовую трюковую группу. А для этого ты должен быть человеком команды. Каскадеры-одиночки не наша тема. Сегодня я делаю трюк, и ты меня страхуешь, а завтра тебя страхую я. Мы доверяем друг другу не только здоровье, но иногда и жизни.

Это грязная, тяжелая, мужская работа. Женщина имеет на нее право, если она сильна, умна и умеет себя не жалеть.

Фотографии: Алексей Куденко / РИА Новости; Сергей Фадеичев / ТАСС.