Евгения КРИВИЦКАЯ

20.01.2013

В «Новой опере» стартовал IX Международный фестиваль «Крещенская неделя».

Трехнедельный марафон можно по праву назвать путеводителем по творчеству Джузеппе Верди: семь опер, божественный Реквием и гала-концерт, построенный на «хитах» юбиляра. Ведь «Крещенская неделя» посвящена не только памяти основателя театра дирижера Евгения Колобова, но и 200-летию со дня рождения великого итальянца.

К дате подготовились основательно. Собрали любимые шедевры — «Набукко», «Травиату», «Риголетто», имеющиеся сейчас в репертуаре «Новой оперы». Включили концертные исполнения опер «Двое Фоскари» и «Ломбардцы в первом крестовом походе», ранние партитуры мастера, и его зрелое оперное творение — «Аиду».

Фестиваль открылся премьерой «Трубадура», кровавого триллера, где мистика и роковое проклятье царят на протяжении всех четырех частей. Опера начинается с «Дуэли» и заканчивается «Казнью»: месть и ревность выжигают все вокруг, не оставляя места милосердию. Увлекшись выражением страстей, царящих среди суровых горцев Бискайи, Верди написал «Трубадура» за 29 дней. Можно вспомнить еще одну дату: 19 января 1853 года в римском театре «Аполло» состоялась премьера этой оперы, уже 160 лет неизменно вызывающей восторг зрителей.

Убедиться в триумфе вердиевской музыки можно было как раз на открытии «Крещенской недели». Работала над постановкой «Трубадура» итальянская команда. Итало Грасси предложил необычную сценографию в виде стеклянных призм: по мере развития событий они разворачивались, изображая то башни замка, то лесную чащу. Эти смены происходили со скрипом и шумом на глазах у изумленной публики, отвыкшей от подобного «натурализма». Режиссер Марко Гандини, посчитавший, что суета рабочих сцены придаст цельность спектаклю, получил обратный эффект. При этом мизансцены внутри картин оказались крайне просты: герои поворачивались лицом к публике и выразительно пели. Даже великолепный хор «Новой оперы», перевоплощавшийся в воинов, цыган, повстанцев, чаще всего статично стоял по обеим сторонам сцены, а живописные костюмы эпохи рыцарских романов создавали еще один декоративный ряд.

Что касается музыкальной интерпретации, то определение «триллер» прозвучало неслучайно, поскольку главный дирижер театра Ян Латам-Кёниг подчеркнул прежде всего брутальность и напор. Эту линию охотно подхватили исполнители мужских партий. Баритон Анджей Белецкий создал убедительный образ теряющего голову от ревности графа ди Луна, а приглашенный на фестиваль грузинский тенор Георгий Ониани (Манрико) удивил грубовато-суровой трактовкой образа главаря повстанцев.

Из женских партий запомнилась Маргарита Некрасова: ее голосистая цыганка Азучена — демон в юбке, смущающий всех рассказами о сожженном на костре сыне. Впрочем, Азучена не всегда однопланово воинственна: попавшая в руки стражи графа ди Луны, обессиленная в ночь перед казнью, она находит вокальные краски, чтобы вызвать сострадание.

Леонора (Татьяна Печникова) — типичная «голубая» героиня, беззаветно любящая своего Манрико. Кажется, стиль Верди пока не покорился артистке, спевшей свою партию с крупным вибрато, в эдакой винтажной манере середины прошлого века. Но великолепный трагический дуэт в финале, когда Леонора, принявшая яд, угасает на руках у приговоренного к казни возлюбленного, трогает не меньше, чем смерть Виолетты в «Травиате». «Какая музыка!» — не сдержав эмоций, произнес кто-то в зале. И действительно, в такие моменты уже не замечаешь вокального несовершенства.