Дмитрий ГРАФОВ

05.09.2016

Встречу с Владимиром Путиным в рамках G20 новоиспеченный британский премьер Тереза Мэй начала с констатации огромных проблем, стоящих отныне перед Туманным Альбионом. Действительно, Brexit стал полной неожиданностью для официального Лондона.
Впрочем, этим летом вся Европа пришла в движение. 
НАТО наращивает силы от Балтики до Черного моря. Появились предложения сокращать санкции против России за каждый реализованный пункт Минских договоренностей. Зато киевский режим вновь увеличивает силовое давление на ДНР и ЛНР, чтобы свалить на Москву вину за очередную эскалацию конфликта. Что означают эти события с точки зрения интересов Запада и какие могут быть последствия, мы спросили у бельгийского политолога Пьера-Эммануэля Томанна.

культура: В Англии назвали Brexit победой Путина. На Ваш взгляд, будет ли он иметь позитивные последствия для России?
Томанн: Brexit не повлияет на санкции в ближайшее время, потому что правительства стран ЕС не хотят демонстрировать слабость сразу после истории с выходом Британии. Но последствия скажутся в средне- и долгосрочной перспективе. Германия и Франция получат больший вес в вопросе отмены санкций — ​англичане ведь принадлежали к главным поборникам жесткого курса в отношении РФ.

Также усилятся разногласия внутри ЕС, в том числе между Парижем и Берлином. Геополитическое франко-германское соперничество никуда не исчезло, оно камуфлировалось. Brexit сдвинет противостояние в ЕС в пользу французов, укрепит их политиков, которые хотят сотрудничать с Россией.

В голлистской доктрине Москва была фактором сбалансированности в Европе. И в таком качестве она вернется, если мы окажемся в ситуации 50–60-летней давности: когда де Голль был президентом, Великобритания не входила в Европейское экономическое сообщество и шла «холодная война». Начало новой подобной конфронтации мы уже видим. Баланс сил в Евросоюзе снова в политической повестке Парижа и вызывает у него беспокойство. Все это работает на улучшение отношений Франции и России.

Существует и следующий вариант. После Brexit Англия теряет статус лучшего союзника США в ЕС. «Атлантисты» постараются укрепить НАТО, сплотить европейцев перед московской угрозой. Они будут четко позиционировать вашу страну как противника. Это опасный сюжет для Брюсселя, он приведет к дальнейшей фрагментации самой Европы, ибо мало кто захочет полностью рвать с Кремлем.

С другой стороны, Brexit дает возможность реформировать европейский проект, сделать его целью интересы граждан. Меньше интеграции и унификации, трансформировать ЕС в «Союз Наций» — ​от Лиссабона до Владивостока. Но это в долгосрочной перспективе. После Brexit многие в европейских правительствах не готовы принять новую реальность, не желают видеть, что будущее поставлено на карту. Выход Великобритании сравним с падением Берлинской стены. Только вместо объединения — ​регресс. Надо ждать больших изменений после выборов во Франции в 2017 году, а также — ​в США и Германии.

культура: Пока официальная позиция Запада не изменилась. От России продолжают требовать выполнения Минских договоренностей, хотя многие понимают, пусть и не говорят вслух, что дело не в Москве, а в Киеве. Но так долго продолжаться не может. Как Запад представляет себе лучший и худший сценарии развития событий?
Томанн: Ситуация очень запутанная. Интересы игроков и совпадают, и отличаются: есть противоречия между европейцами и США, среди различных членов ЕС, между Германией и Францией. В Старом Свете растут страхи по поводу американского разворота к Азии. Европа напугана перспективой остаться один на один с дестабилизацией — ​из-за Украины — ​и с соседями, которые эту дестабилизацию поддерживают. Парадокс, но она не хочет самостоятельности в международных делах. Так было удобно, когда все вопросы безопасности решали США! Теперь же в Вашингтоне заявляют, что больше озабочены азиатскими делами. Напуганные европейцы готовы более тесно сотрудничать с НАТО и даже зависеть от него. Отсюда встречаемые с помпой проекты — ​и противоракетный щит, и усиление альянса на восточных границах.

Каким может быть хороший сценарий? Германия и Франция являются главными переговорщиками в ЕС по Минску‑2. Они стремятся к окончанию дестабилизации на Украине, а значит, и прекращению войны в Донбассе. К продолжению прозападного курса Киева, но так, чтобы это не вызывало враждебности у Москвы. И при этом хотят согласовывать все с США. Совершенно ясно, что невозможно удовлетворить всех. Потому нет никакого хорошего сценария, есть только выбор между различными плохими.

В реальности Франция и Германия также имеют разные представления о безопасности. Париж больше беспокоят угрозы со стороны Средиземноморья, а для немцев главное направление — ​восточное. То есть Украина. Франция желала бы урегулировать кризис побыстрее, чтобы сосредоточиться на проблемах Ближнего Востока и Северной Африки, заняться внутренними вопросами накануне выборов. В ее интересах подготовить отмену санкций, поскольку те наносят ущерб французской экономике, особенно сельскому хозяйству. Традиционно она рассматривает Россию как геополитический противовес Германии и США. Этот подход может снова стать популярным. Впереди выборы президента, в Национальном собрании уже голосовали за отмену санкций и против участия в маневрах НАТО. Но нынешнее правительство сделало ставку на франко-германское единство и трансатлантическую солидарность. Поэтому Париж следует за Берлином…

Германия из-за географического положения более заинтересована в демонстрации поддержки Восточной Европе и Балтии во всем, что касается НАТО. Берлин категоричнее в трактовке международного права — ​отсюда его позиция по Крыму. По историческим причинам немцы смотрят на международные отношения под углом буквы закона, а не как французы — ​с точки зрения баланса сил. Германия — ​ядро ЕС, она боится раскола и повторяет одно: закон, закон, закон. Однако есть большое лицемерие со стороны Запада. Толкование международного права меняется в зависимости от ситуации. Так было при объединении Германии, при распаде Югославии. Запад и ФРГ защищают право людей самим решать, как жить. Но когда доходит до Украины и Крыма, превыше всего ставится «целостность государства». Это явно двойные стандарты.

США, в свою очередь, не особо нуждаются в контактах с Россией. Их основной целью является блокирование сотрудничества Москвы с членами ЕС. Это соответствует американской стратегии анти-многополярности. Штаты давят на европейцев в направлении продолжения санкций. В то же время Россия стремится к прямым переговорам с США, так как политика ЕС, с одной стороны, воспринимается приложением к заокеанской, а с другой — ​в Евросоюзе слишком много центров. Можно говорить со всеми, но никто конкретно решений не принимает. Все это мешает Минску‑2. Вместе с тем, в ЕС пугаются, что ставки слишком высоки. Дело далеко не в Украине, здешний кризис — ​это сцена, где определяется новое равновесие сил в мире. Санкции оказались малоэффективны в преодолении украинского кризиса. Однако они стали инструментом геополитического соперничества между Западом и Россией. Резюмируя, можно сказать: хороший сценарий — ​если удастся не допустить плохого.

Теперь плохой сценарий. Возобновление вооруженного конфликта между Киевом и непризнанными республиками, эскалация напряженности в целом приведут к дипломатическому обострению между Западом и Россией. Этого европейцы очень хотели бы избежать. США, напротив, пережили бы легко. Вашингтону не нужна прямая конфронтация с Москвой, он ведь отказался от поставок на Украину тяжелого вооружения. Но его цель — ​сдерживание, ограничение российского влияния. И Штаты вполне осознанно взялись за подготовку украинской армии. Попутно они используют конфликт, чтобы реанимировать НАТО, обеспечить заказы своему ВПК.

Есть и в ЕС страны, для которых украинский кризис — ​сигнал к ослаблению России. В германском правительстве произошел раскол, хотя его и пытаются замаскировать. «Атлантисты» желают иметь буферную зону в виде Украины, Польши и Балтии. Умеренные члены кабинета хотят возобновить сотрудничество с Россией и проводить в этом направлении более независимую от США политику. С их точки зрения, передислокация войск НАТО ближе к российским границам контрпродуктивна.

По какому сценарию пойдет кризис, зависит и от новичков, которые придут к власти после президентских выборов в США и Франции. Даже выход Великобритании из ЕС будет иметь влияние.

культура: Цель санкций — ​заставить Москву сдать ДНР и ЛНР на расправу Киеву. Как «наши партнеры» смотрят на противоположное развитие: если Минск‑2 провалится, как провалился Минск‑1, и вооруженные силы Украины потерпят снова поражение, то новая линия фронта сдвинется на запад и потребуется Минск‑3?
Томанн: В ЕС допускают, что Россия не останется наблюдателем в случае возобновления конфликта. Тем более, санкции не вынудили ее отступить. В умах многих европейских политиков единственная мысль: как не дать ситуации пойти именно в этом направлении. Потому что Киев не сможет самостоятельно победить.

С одной стороны, я не вижу способа заставить Россию изменить позицию — ​как и Запад, она требует реализации Минских соглашений. С другой, ей сейчас не нужно наступление повстанцев. Их будет трудно остановить. Какие цели главных игроков? Для РФ — ​не допустить формирования враждебных государств на границах. Для НАТО и Запада — ​новая Украина как опора в ослаблении России. Никто не в состоянии добиться успеха. Конфликт почти заморожен. Однако если украинское правительство начнет наступление в Донбассе, реакция повстанцев будет жесткой. Как изменится линия размежевания, мне трудно сказать. Но пока ни у «партии войны», ни у «партии мира» нет большинства. Все понимают, что победителей может не быть.

культура: Если Минск‑2 зайдет в тупик, готов ли Запад нажать на Киев?
Томанн: Как я сказал, Минск‑2 уже в тупике. Западу неудобно принуждать Порошенко по разным причинам, но это необходимо. Минск‑2 связан с изменениями украинской Конституции, а она заблокирована. Если ЕС и Россия помогут Киеву спасти лицо, чтобы было незаметно, кто уступил, то давление на Украину может быть оказано. Однако, я думаю, трендовый сценарий — ​это «замороженный конфликт», позиции сторон не меняются, противостояние сдерживается. Прессинг украинских властей начнется, если они атакуют повстанцев. Хотя мы уже видим эти тенденции на низком уровне интенсивности огня. ЕС способен заставить Киев выполнять то, за что обещана финансовая помощь.

Мое мнение: в условиях, когда отношения Евросоюза и России являются приоритетом, давить на Украину необходимо, поскольку она отказывается идти на децентрализацию или федерализацию. А это блокирует весь процесс.