Светлана ТОЛМАЧЕВА, Екатеринбург

18.03.2022

Лауреат театральной премии «Золотая маска», режиссер Алексей Франдетти завершает съемки документального проекта «Нелегкий легкий жанр» о современном российском музыкальном театре и рассуждает о судьбе жанра в новой реальности.

Цикл программ «Нелегкий легкий жанр» — это авторское исследование музыкальных театров России от Москвы и Санкт-Петербурга до Перми и Новосибирска. Собеседниками Алексея Франдетти становятся режиссеры, актеры, хореографы, художественные руководители театральных коллективов, в репертуаре которых есть оперетты или мюзиклы. Следующий этап проекта — два документальных фильма. Один из них Франдетти снимает в Екатеринбурге, в Свердловском театре музыкальной комедии. На его сцене в качестве режиссера он поставил четыре мюзикла, один из которых — «Эвита». Впервые в России и впервые на русском языке в полусценическом формате екатеринбургские зрители увидели эту постановку в 2018 году.

— Все началось с того, что я задумал книгу о музыкальном театре и сел писать ее во время пандемии, а затем начал публиковать фрагменты в своих соцсетях, — рассказывает режиссер «Культуре». — Однажды мне позвонили с телеканала «Продвижение» и предложили сделать серию программ по мотивам моих постов. В 2021 году мы подписали контракт на 26 выпусков. Финальные серии мы сняли в начале марта в Театре им Вахтангова. Наш «Нелегкий легкий жанр» — это попытка создания аудиовизуальной энциклопедии современного российского музыкального театра, которая пригодится студентам, артистам, педагогам, режиссерам. Когда программы появились в интернете, на сайте телеканала «Продвижение», мне начали звонить коллеги и одним из первых был екатеринбургский композитор Александр Пантыкин. Он сказал: «Мне казалось, что я знаю про мюзикл все, но благодаря этой серии открыл для себя много нового!» Мне было чрезвычайно приятно!

В этом году параллельно идут съемки цикла документальных фильмов, посвященных оперетте. Мы побываем в нескольких театрах России, чтобы на примере двух спектаклей — «Сильва» и «Летучая мышь» — показать, как идет развитие музыкального театра. После просмотра «Сильвы» в постановке Дмитрия Белова в Свердловском театре музыкальной комедии я вновь убедился, что особой разницы между опереттой и мюзиклом нет. Надеюсь, что эти документальные фильмы мы покажем на канале «Культура», так как съемки идут совместно с теми коллегами, с которыми мы делали телепроект «Большой мюзикл».

— Чем, кроме съемок, был наполнен ваш прошлый год?

— В феврале 2021 года я выпустил мюзикл «Кабаре» в новосибирском театре «Глобус» — очень жесткий и весьма актуальный на сегодняшний день спектакль. Затем начались репетиции мюзикла «Дорогой мистер Смит» в санкт-петербургском театре «Приют комедианта». После этого мы сняли на телеканале «Культура» сезон «Большого мюзикла» и пилотную серию музыкального сериала вместе с телекомпанией «Космос» Александра Акопова. Потом репетиции и премьера в ноябре «Бенвенуто Челлини» на сцене Мариинского театра-2, премьера мюзикла «Онегин» в Театре на Таганке, а завершился тот год большим музыкальным проектом для детей «Фанерон» в Центральном Манеже на Красной площади. И потом я выдохнул. Сейчас у меня отпуск, который редко длится так долго, как сейчас. Но в апреле уже начнутся репетиции в петербургском Театре музкомедии, и 19 мая мы сыграем премьеру мюзикла «Франкенштейн». Надеюсь, что ничто не помешает провести фестиваль оперетты в Гатчине, где я планирую премьеру «Принцессы цирка».

— Как шли съемки документального проекта в Екатеринбурге? О чем вы говорили с артистами Свердловского театра музкомедии?

— Главный вопрос, который я задавал: «Что такое оперетта сегодня, кто он — опереточный зритель и как привести в театр неопереточного зрителя». Последнее — это вообще главная задача: оперетта в ТикТоке или на улице, «Принцесса цирка», где арию мистера Икс поет блогер Даня Милохин, да все, что угодно! Иначе жанр действительно загнется. При всей моей огромной любви к Сондхайму и Веберу, все равно музыка Кальмана и Оффенбаха гораздо богаче с точки зрения музыкальной драматургии, и потерять ее было бы неправильно.

Семь лет назад, когда я начал работать с театром музкомедии в Екатеринбурге, я был убежденным сторонником бродвейского мюзикла. Тогда главный режиссер театра Кирилл Стрежнев сказал мне, что все равно я когда-нибудь захочу сделать что-то свое. Так и произошло: весь следующий сезон у меня пройдет под эгидой российского оригинального мюзикла. Знаю, что этот сезон не будет идеальным. И я заранее готов к тому, что наверняка будут какие-то ошибки, но дорогу осилит идущий. Потому что сейчас у меня есть силы и желание пойти чуть дальше, чем лицензионные спектакли.

— Что, на ваш взгляд, изменилось за последние семь лет в труппе Свердловского театра музкомедии? Что вы заметили во время нынешнего приезда?

— Во-первых, появилось много людей, которые со мной не здороваются, потому что не знают, кто я такой, и это здорово! Значит, в театр пришли новые ребята. При этом мне очень приятно, когда народные артисты, с которыми мы в свое время работали, искренне радовались нашей встрече. Я, конечно же, съездил на кладбище, где похоронен Михаил Сафронов, легендарный директор Свердловского театра музкомедии, — он ушел из жизни три года назад. Поругался с ним страшно: «Что-то не то время для отдыха вы выбрали, шеф, потому что вы сейчас так нужны!» Я надеюсь, что энергетический заряд, сформировавшийся при Сафронове, позволит театру идти дальше и меняться. Главное, что музком живет! Мы с большим трудом записывали наш документальный фильм, потому что во время интервью все время доносились звуки — здесь поют, там танцуют. Это и есть та самая сафроновская энергия — в театре все время что-то происходит.

— Алексей, какие выводы позволяет сделать ваше исследование в рамках проекта «Нелегкий легкий жанр» — как дальше будут развиваться эти два жанра оперетта и мюзикл?

— Когда-то оперетта задумывалась и появилась как ультрасовременный жанр. На премьерах Легара, например, были скандалы, подобные тому, как у Верди с «Травиатой», когда люди в одинаковых костюмах сидели и в зрительном зале, и выходили на сцену. Когда начали придумывать советскую оперетту, ориентир был также на сюжеты, которые были бы понятны каждому зрителю в зале, отражали его повседневную жизнь. История развивается по спирали. Если вместо слова «оперетта» подставить слово «мюзикл», то получится узнаваемая ситуация: тогда говорили «никогда венская оперетта не приживется в Советском Союзе», «это легковесный жанр», «оперетте не нужен театр» — сейчас то же самое мы слышим про бродвейский мюзикл. При этом спектакли идут много лет. Например, ту же «Эвиту» в Свердловском театре музкомедии играют почти 4 года, и на нее всегда аншлаги.

Но сегодня тот самый виток истории, когда театры должны быть готовы к такому повороту событий, когда западные правообладатели пришлют извещение о том, что отзывают права на постановку — это прежде всего касается мюзиклов. И вот тогда придет время вспомнить о том, что у нас множество своих замечательных авторов — например, тот же самый Дунаевский. Мне кажется, совсем скоро мы переосмыслим жанр оперетты, в том числе советской.

— Как вы считаете, исчезнут когда-нибудь споры между поклонниками оперетты и мюзикла — за каким из жанров будущее?

— Когда меня спрашивают о моей позиции, в том числе гражданской, я говорю о том, что я ташкентец. В 40-х годах Узбекистан был крупным центром эвакуации. Задача жителей Ташкента на тот момент была, не разделяя людей, всех принять, согреть и накормить — вы ведь помните «Ташкент — город хлебный». Не случайно на одной из центральных площадей города до сих пор стоит памятник ташкентской семье Шамахмудовых, усыновивших в годы Великой Отечественной войны 15 осиротевших детей самых разных национальностей. Может быть, потому что я ощущаю себя ташкентцем, для меня любые распри и междоусобицы не имеют смысла. Я, как Леопольд, идеалист, все время говорю «ребята, давайте жить дружно!» и между театрами, и между жанрами, и между собой.

Фотографии из архива Алексея Франдетти.