Театр имени Вахтангова — один из самых финансово эффективных в стране. Его директор Кирилл Крок рассказал «Культуре» о том, как выглядит современный театр в смысле экономического предприятия.

«Вахтанговская империя добра на Арбате», возведенная вокруг Исторического театра, включает шесть сценических площадок. Ни одна из них не простаивает. В театре, нацеленном на успех, необходимо безостановочное бурление. В год 100-летия театр открывает во Владикавказе дом-музей Вахтангова, где появится седьмая «имперская» сцена.

— По каким показателям оцениваются достижения театра?

— В каждом театре существуют свои способы определения достижений. Нельзя делать выводы только по одному какому-то показателю, это всегда — комплекс: количество проданных на спектакли билетов, участие коллектива в международных фестивалях, церемониях и премиях, награды, полученные артистами. Существует фактор отношения театрального сообщества, упоминания в прессе и отзывы профессиональных критиков — тут широкий спектр маркеров. 

— Вы все это подсчитываете?

— Обязательно, люди театра должны знать о своих успехах. Существует еще отчетность по линии государственного задания с несколькими базовыми критериями: количество сыгранных спектаклей в Москве и на гастролях, заполняемость зрительного зала, число премьер и средняя заработная плата по дорожной карте. По этим направлениям мы отчитываемся перед учредителем за полученное финансирование.

— Как изменила показатели пандемия в тяжелый прошлый год?

— В 2020-м наш театр потерял в своих доходах 40,5 процента от объема внебюджетной деятельности – по сравнению 2019-м. Доходы в «докарантинном году» составляли 625 миллионов рублей, в прошлом — всего 372 миллиона. Если мы говорим о количестве спектаклей, то эта цифра упала на 33 процента. В 2019-м театр сыграл 957 спектаклей в Москве, в 2020-м — всего лишь 638. Зрительский показатель снизился на 52 процента: в Москве в 2019-м побывало почти 315 тысяч человек, в 2020-м — 152 тысячи. Вот цифры, которые демонстрируют, что с театральной отраслью сделала пандемия. 

— Если сравнить два января — 2020-го, когда о пандемии еще никто не знал, и 2021-го?

— Тут падение свыше 50 процентов — и по зрителям, и по деньгам. Нынешним январем мы могли заполнять сначала только 25 процентов зала, а потом — не больше половины. В начале же 2020-го работали в штатном режиме. 

— Изменились ли цены на билеты?

— На билеты мы не подняли цены ни на один рубль. Более того, при 50-процентной заполняемости зала билеты на балкон в продажу не пускали, и последние ряды амфитеатра реализовывались дешевле, по цене мест на балконе.

— Вернется ли в театр зритель?

— Обязательно. Но для этого пандемия должна сойти на нет, ограничительные меры должны быть сняты, людям нужно преодолеть страх, перестать бояться. И, конечно, необходимо оживление экономики — без этого никуда. 

— Ваш прогноз — когда театры восстановят привычный образ жизни?

— Мэр Москвы Сергей Собянин сказал, что он надеется на снятие ограничений в городе к маю. Я на это тоже очень надеюсь. Но для театров в мае сезон практически заканчивается. Есть же летний фактор — всегда к лету зрительская активность резко падает: кто-то спешит на приусадебные участки, другие отправляются к морю, мы ведь живем в холодной зимней стране. В этом году ситуация осложнится тем, что люди два года не отдыхали, сидели по домам, никто никуда не мог поехать. Конечно, в первую очередь они захотят путешествий, чтобы набраться сил и впечатлений после пережитого. Не стоит забывать и о том, что у людей уменьшилось количество денежных средств, и они будут тратить их на еду, отдых, какие-то неотложные нужды, а уж потом на походы в театр. Фразу древнеримского поэта: «Хлеба и зрелищ!» никто не отменял. На первом месте — хлеб. 

— Если мы оставим в стороне пандемию, то из чего складывается ценообразование в благополучный год?

— Из нескольких факторов. Во многом спрос публики регулирует стоимость билетов: чем более популярный спектакль — тем выше цена. Есть и такое понятие, как кассовые дни: пятница, суббота, воскресенье. Влияют и расходы по прокату конкретного спектакля. Высокий уровень затрат увеличивает стоимость билетов. 

— Как отличаются цены на билеты на разных вахтанговских сценах?

— На Историческую сцену билеты дороже. На Новую — ниже, на Симоновскую — еще дешевле. Для каждой сцены — своя линейка стоимости за билет. Она не может быть единой для всех. Основная сцена — это большие спектакли, серьезные трудозатраты, а на камерных подмостках все немножко проще. 

— Цифры назвать можете?

— Давайте возьмем один день, 15 февраля, и стоимость удобного места по центру зала. На Исторической сцене идет «Евгений Онегин» — цена кресла в середине партера не превышает 6500 рублей. На Новой сцене показывают «Наш класс», билет можно купить за 3200 рублей, а на «Матренин двор» в «Студии» — за 1500 рублей. 

— На гастролях театр зарабатывает или несет убытки?

— Конечно, зарабатывает, иначе зачем гастролировать? Но на самом деле — вопрос непростой. От чего отталкиваемся? От аншлага в Москве? Аншлаг на гастролях всегда стоит меньше, потому что в регионах мы не можем продавать билеты по столичным ценам — завышение сделает спектакли недоступными для людей, да и залы в регионах часто бывают меньше. Но мы же работаем параллельно и на гастролях, и в Москве — общая «прибыль», если условно так сказать, увеличивается, и для театра это выгодно. Если обратимся к показателям тех лет, о которых говорили, то в 2019-м мы сыграли на гастролях 82 спектакля, а в прошлом году — 27 спектаклей еле-еле. Степень падения колоссальна — в три раза. 

— А если речь идет о зарубежных гастролях, сколько может заработать российский драматический театр?

— В Европе стоимость спектакля иностранной труппы, играющей на русском языке, колеблется от 10 до 15 тысяч долларов, и это максимум.

— Это меньше, чем на стационаре в Москве?

— Конечно, меньше. Правда, если брать по сегодняшнему валютному курсу, то стоимость близка к аншлагу в Москве. За границей наши расходы гораздо больше: суточные в евро, гостиницы, транспорт и прочие накладные расходы.
Пандемия серьезно ударила по гастрольной деятельности. Все российские регионы и зарубежные страны были закрыты. В сентябре 2020 года мы планировали работать в Лондоне, потом — в Берлине и на Международном театральном фестивале в Австралии, на весну-лето намечались поездки в Китай, Корею и тур по Сибири и другим регионам России. Все рухнуло в мгновение ока. 

— Но в Китай вы все-таки собираетесь? Неужели поездка возможна?

— Да, она у нас в планах, но до конца февраля китайская сторона попросила подождать. В данный момент у них ковида нет, но он есть у нас.

— Вы несколько раз говорили на сборах труппы, что на каждый рубль господдержки «вахтанговская империя» зарабатывает свой рубль…

— Вы немножко отстали от нашей жизни. По данным 2019-го, на каждый рубль мы зарабатываем 2,5 рубля. Точнее, зарабатывали — до пандемии. Сейчас этот пункт статистики даже смешно приводить. 

— Зачем вам маленькие сцены? Например, «Студия» — на 40 зрителей. Она же нерентабельна. 

— Мы же ее не рассматриваем отдельно, вне «империи». Конечно, она нерентабельна, но с учетом, что в один день в театре идут спектакли на Основной, Новой, Симоновской сценах, «Студия» тоже приносит свою копеечку. В театре нельзя все мерить рублем и подходить к творческим процессам только со счетной машинкой! Есть еще такие понятия, как занятость артистов, их роли, востребованность. «Студия» — сцена для небольших экспериментальных спектаклей, для опытов молодых ребят. Недавно мы выпустили там премьеру по О. Генри «Рождество на чердаке». С моей точки зрения, очень хороший спектакль. 

— То есть табличка в кассе: «Все билеты проданы» — не полная радость для директора?

— Я-то сторонник этой таблички. Считаю, что всегда должно быть продано всё, и это главный успех театра. Но есть другая сторона медали — интерес зрителей и живой отклик на спектакли. Количество наших подписчиков в соцсетях и друзей на сайте — показатели того, что культурная институция жива и развивается. 

— При планировании репертуара вы ограничиваете режиссеров в финансовых расходах?

— Репертуар всегда планируем вместе с художественным руководителем. В творческих вопросах первое и последнее слово — за ним. Прежде чем Римас Владимирович Туминас объявляет творческие планы на сборе труппы, мы заранее с ним все проговариваем, обсасываем все детали. Я считаю и пересчитываю все возможные траты. Нередко говорю: «Нет, в сезоне мы еще один дорогой спектакль не потянем, финансово не переварим». Сейчас на Новой сцене выпускают четыре спектакля молодые режиссеры — ученики Туминаса, они работают в условиях жесткого ограничения по бюджету и стараются их выполнять. 

— Насколько лимит выделенных средств соотносится с успешностью спектакля в прокате?

— Порой случается неожиданное: думаешь, что спектакль заинтересует небольшой круг зрителей, а он становится одним из самых кассовых. Например, на Симоновской сцене готовился один малобюджетный спектакль, к которому я относился с большим сомнением, а сегодня на него билетов не достать. Я даже извинился перед молодым режиссером.

— О каком спектакле рассказываете?

— «Фрида. Жизнь в цвете». Могу привести другой пример. «Наш класс» оказался лидером в репертуаре Новой сцены, попасть на спектакль сложно, хотя мы играем его три раза в месяц. На сцене, кроме табуреток и десяти школьных досок, нет ничего. И спектакль трагический: действие происходит в начале Второй мировой войны на границе Польши, Литвы и Белоруссии, людей уничтожают, одноклассники становятся врагами — ком к горлу подкатывает, а успех сумасшедший. И потому, когда мне говорят, что для успеха нужны только комедии, я не соглашаюсь. Надо ставить то, что человека берет за душу и вызывает две полярные эмоции. Мы же ходим в театр либо посмеяться, либо поплакать. 

— Вы действительно использовали платформу краудфандинга для своего замечательного проекта во Владикавказе, где создаете Культурный центр и музей Евгения Вахтангова в доме, где он родился и прожил до 18 лет?

— Да, мы использовали краудфандинг для сбора денег. Записали видеоролик, готовили премиальные бонусы тем, кто пожертвовал средства: программки с автографами любимых артистов, футболки с логотипом театра, книги изданные театром, и многое другое...

С 17 марта по 1 февраля собрали более двух миллионов рублей. На самом деле вышли на эту открытую платформу не ради денег, а для того, чтобы привлечь внимание к Дому Вахтангова и сделать этот проект народным. Конечно, собранная сумма — капля в море, учитывая, что стоимость реконструкции «под ключ» около 200 миллионов рублей. Но это — драгоценная человеческая капля, за которую я готов отдать многое. Горжусь, что столько людей поверили театру и пожертвовали свои кровные деньги.