Трагедия пандемии может дать литературе новый импульс

Андрей БЫЧКОВ, писатель

01.08.2020

Разыгрывающаяся на наших глазах трагедия может дать импульс литературе как новая тема, но я сомневаюсь в том, что она поможет ей в противостоянии с тем грандиозным валом информации, в котором та сегодня теряется. Обыватель едва ли станет больше читать книги.

Мир вошел в полосу перемен, в результате пандемии многое изменится — прежде всего это коснется социальной реальности, главным образом здравоохранения, но также и средств контроля и наблюдения за населением. Мы оказались в совершенно новой действительности, которая в каком-то смысле сопоставима с войной, вот только противник здесь обезличен, и ему совершенно наплевать на тех, с кем он имеет дело. Что касается литературы, то тема глобальной эпидемии муссируется в ней не один десяток лет. Существует целое направление, посвященное вирусным эпидемиям, зомби-апокалипсису и тому подобное. Фантастика всегда опережает реальность, но одно дело — фантастические представления о глобальной эпидемии, другое — она сама.

С пандемией пришел феноменологический материал, который, безусловно, будет отрефлексирован. Появится «ковидная тема». Будет исследоваться связанная с эпидемией, новая для нас психологическая реальность. Сейчас люди изолируются в ограниченном пространстве, они испытывают стресс, напряжение, постоянно боятся заразиться. Так что всплывут и обостренные, психотические мотивы.

В сюжетах найдут свое отражение самые разные человеческие ситуации, связанные, конечно, не только с самоизоляцией, но и, например, с неадекватным поведением властей. Хотелось бы, чтобы на фоне пандемии в литературе проявились все вечные экзистенциальные темы — от любви до смерти. Но, прежде всего, конечно, за дело возьмется социальная литература, где должен прозвучать протест против контролирующего частную жизнь государства, против ограничения свобод. Мне же, как писателю, было бы интереснее поймать то, что сейчас происходит, на каком-то глубинном уровне. Писатели-реалисты наблюдают за происходящим на, так сказать, рациональной поверхности, более прозорливый писатель должен быть способен увидеть в происходящем и абсурд, и сюрреализм, докопаться до метафизики происходящего или того, что странным образом ее сейчас заменяет, я имею в виду симулятивную гиперреальность. А для этого надо искать какие-то новые адекватные и во многом авангардные ходы, потому что уровень проблем, с которыми столкнулось человечество, вышел на эсхатологический уровень. Можно было бы повести гротескное повествование от имени самого Его Величества Коронавируса...

У писателей здесь, конечно, очень сильные конкуренты — философы. Они обладают мощным инструментарием для бурения вглубь, позволяющим достичь метафизического дна. Я всегда ратовал за «размыкание» литературы — если воспользоваться этим хайдеггеровским термином — за движение к несобственно литературным полям, прежде всего к философии. В этом отношении нынешняя катастрофа может оказаться плодотворна: литература и искусство отзовутся на происходящие изменения, и это отразится не только на уровне очерка, журналистики, блога, социологического исследования, но и в артистических решениях художников.

Разыгрывающаяся на наших глазах трагедия может дать импульс литературе как новая тема, но я сомневаюсь в том, что она поможет ей в противостоянии с тем грандиозным валом информации, в котором та сегодня теряется. Обыватель едва ли станет больше читать книги. Литература пытается приспособиться к миру, где изображение, прежде всего документальное, телевизионное, победило слово, писатели делают какие-то журналистские шаги, пытаясь активизировать внимание к своим произведениям, берутся за политические, острые социальные темы. А «аристократическая» литература, наследующая пространства свободы, самоопределения, вечных трагических тем, остается любовью тех одиночек, что по-прежнему держат у себя на книжной полке Пруста, Толстого, Достоевского, Джойса. Я не думаю, что трагедия, разыгрывающаяся на наших глазах с этой проклятой напастью, увеличит ряды читателей. Писателей давно опередили блогеры. У пандемии большая информационная составляющая, которая с неизбежностью является фейковой. Что происходит на самом деле, не знает никто. Средства массовой информации создают микс подлинной и мнимой реальности. В результате разрушаются не только информационные, но и психологические границы, и никто не в состоянии разобраться, что к чему. Хорошая книга может прокомментировать эту ситуацию, но широким слоям населения не до рефлексии — люди озабочены собственным выживанием и поэтому следят за репортажами, им не нужны философские и артистические писательские ходы. Шансы литературы, и не только высокой, в этой ситуации не повышаются.

Записала Алла Красникова

Материал опубликован в № 5 газеты «Культура» от 28 мая 2020 года