Ольга АНДРЕЕВА, журналист

10.06.2020

У нас есть гениальные «Бесы» Достоевского и «Петербург» Андрея Белого. Подобную историю вполне можно перенести в наши дни и превратить в ослепительный многосерийный блокбастер. Если американскому сценаристу за темой свободы приходится углубляться в дебри исламского мира, то нам далеко ходить не надо.

После пронзительного успеха сериалов «Рабыня Изаура» и «Богатые тоже плачут» первые попытки импортозамещения на российском ТВ выглядели наивными поделками. Впрочем, вопрос оказался решаемым. Когда русская киноиндустрия освоила сериальный жанр, оказалось, что жизнь родных ментов или бригады завораживает русскую аудиторию не меньше, нежели судьба бразильских рабынь позапрошлого века. Тем не менее проблема границы между условным Востоком и Западом остается нерешенной и по сей день: если события американского Твин Пикса интересны всему миру, то очаровашки-менты с «Улицы разбитых фонарей» — только нам. Сейчас сериальная российская продукция вроде бы уже не уступает по качеству западной, но вот, поди ж ты, мы сплошь да рядом снимаем франшизы западных хитов, а наши по большей части остаются строго национальным продуктом. Невидимая рыночная таможня между Россией и Западом работает только в одну сторону: на вход, но не на выход. Всего несколько наших сериалов оказалось куплено западными продюсерами для адаптации.

Неожиданно хорошо зашел во Францию и Японию сериал «Нюхач» про следователя-интроверта с обостренным обонянием и сложной личной жизнью. «Мажора», где рассказывается про сына олигарха, отправленного папой работать в полицию, купили США, Германия и Польша. Удачно сложилась заграничная судьба «Кухни». Вот и почти все. Наши любимые «Ликвидация», «Оттепель», «Тайны следствия» и уже упомянутая «Бригада» оставили европейских продюсеров совершенно безразличными. Весь мир с удовольствием смотрит и читает русскую классику, но в части продукта массового предпочитает пользоваться собственными наработками. Нашу «Анну Каренину» знают интеллектуалы всего мира, а вот нашей Марьей Сергеевной из «Тайн следствия» мировой средний класс оскорбительно пренебрег.

Чем же, спрашивается, Марья Сергеевна хуже Изауры? Вполне вероятно, что ответ кроется в специфике самого сериального жанра. Снять успешный сериал, как считают многие, куда труднее, чем хорошее фестивальное кино. Тайна массового вкуса исследована вроде бы вдоль и поперек. Любой начинающий сценарист скажет вам, что сериал должен опираться на архетипическую сюжетную формулу и обладать национальным колоритом, что типажи героев должны быть узнаваемы и понятны, а конфликты намертво укоренены в действительности.

Но все в массовом сериальном деле хорошо работает только в теории. Универсального рецепта телехита как не было, так и нет. Ни на «Мосфильме», ни в Голливуде. На один «Твин Пикс» приходится куча непонятно чего. Обидно только, что у нас ни одного «Твин Пикса» до сих пор не вышло.

Каким мог бы быть патентованный русский сюжет, способный покорить сердца западноевропейских домохозяек и хипстеров, если учесть, что детективная ниша в мировом сериальном рейтинге прочно занята англичанами, мир лучше всего спасают американцы, а французы давно уже зе бест в любовных историях? Каким может быть убойный русский архетип?

А ведь, если покопаться в национальном российском менталитете, такой архетип лежит на поверхности. Нашей козырной картой, которую еще не вытащили из рукава продюсеры и сценаристы, могло бы стать наше традиционное рвение к свободе. Наши подвиги на этой ниве безусловны и неповторимы. Результат, правда, сомнителен, но ведь тут дело в процессе. И если уж еще Анджей Вайда сформулировал принцип настоящего режиссера — «Все на продажу», то почему бы не пустить с молотка нашу патентованную любовь к свободе? Русская свобода поразительно универсальна. Она странным образом не связана ни с процветанием страны, ни с благополучием ее граждан. Кстати, 20-серийный фильм по роману «Как закалялась сталь» в начале нулевых годов с бешеным успехом прошел по китайскому телевидению, став лучшим сериалом года. Возможно, англоязычной аудитории муки Павки Корчагина и не покажутся столь захватывающими, но ведь у нас есть гениальные «Бесы» Достоевского и «Петербург» Андрея Белого. Подобную историю вполне можно перенести в наши дни и превратить в ослепительный блокбастер. И если американскому сценаристу за темой свободы приходится углубляться в дебри исламского мира, то нам далеко ходить не надо.

Рыночная оккупация революционной темы может иметь и существенные социальные последствия. По крайней мере, массовому зрителю станет понятно: свобода — это такая же игра, как и любовь. Только чуть более кровавая и, соответственно, зрелищная.

Материал опубликован в № 3 газеты «Культура» от 26 марта 2020 года