13.01.2014

Террористы взрывают Волгоград. Трижды за два месяца. Почему — понятно. Во-первых, Сталинград — символ нашей Победы. Во-вторых, это своеобразный бандитский «привет» Олимпиаде в Сочи. Ну и, в‑третьих, конечно, удар по Путину. Объявит траур под Новый год — лишит народ праздника и получит со всех сторон: «Как допустил?!» Не объявит — будет взрыв либерального негодования: «Люди погибли, а страна гуляет!»

Не сочтите меня паникером, но, как пелось в старой советской песне, в воздухе пахнет грозой. И определенные силы изрядно стараются, чтобы запах этот был как можно отчетливей. Используя для этого терроризм. Причем не обязательно связанный со взрывами, но также политический и информационный.

К примеру, возбудили недавно уголовное дело против выпускника академии им. Маймонида чеченского адвоката Мурада Мусаева, известного в качестве принципиального защитника любых кавказцев (по принципу «он, конечно, сукин сын, но он наш сукин сын») против любых русских. Стоило прихватить его на подкупе свидетелей и запугивании присяжных (что характерно для подобного рода дел), как тут же в Махачкале организуется митинг «кавказских народов» — с требованиями разрешить хиджабы в школах и строительство мечетей в русских городах вопреки воле их жителей, а также (не ради этого ли весь сыр-бор?) — закрыть дело против г-на Мусаева.

При этом на трибуну вылезает другой шустрый парень — один из руководителей Российского конгресса народов Кавказа — и предлагает следующий митинг 26 января провести уже в Москве. Причем назвать его «сходом исламских народов», собрать миллион участников и провести на Манежной площади, где в свое время митинговали молодые москвичи, возмущенные безнаказанным убийством своего товарища Егора Свиридова. 

Мэрия митинг запретила. Никакого миллиона они, конечно бы, не собрали, но толпу для телекартинки западных СМИ могли нагнать запросто — тем более что в качестве «исламских народов», помимо подвезенных с Кавказа «джигитов», планировали использовать дешевую массовку из среднеазиатских гастарбайтеров — договоренность с соответствующими землячествами, как уверяют, уже имелась.

Власти московской не позавидуешь. Запрет «схода» может вызвать обвинения в дискриминации мусульман в России и новую волну терактов, которую наемные «правозащитники» этой самой «дискриминацией» и станут оправдывать. А если бы разрешили — москвичи оказались бы перед фактом, что в их город прибыли толпы «джигитов» и гастарбайтеров, чтобы поучить их, москвичей, жизни и показать, кто в их доме на самом деле хозяин. Какими будут реакция и последствия — объяснять, думаю, не надо…

Налицо классический пример политического терроризма. А вот пример другого терроризма — информационного. В феврале выйдет первый игровой фильм национальной чеченской кинокомпании, зарегистрированной как ООО «Грозный-Фильм» им. шейха Мансура (был в XVIII веке такой проповедник джихада «до последнего неверного»). Называется картина «Пепел». О чем она? Думаете, о борьбе позитивных сил в Чечне с террористами? Или о преступлениях дудаевского режима, устроившего еще до первой чеченской войны массовый геноцид русского населения в Чечне? Ошибаетесь. Фильм экранизирует историю, появившуюся в печати в 1989 году, в ходе проводимой Яковлевым по заданию Горбачева тотальной «декоммунизации» и «десталинизации». Якобы в 1944 году при депортации нелояльных чеченцев из тыла наших сражающихся войск в Казахстан, злые энкавэдэшники взяли да и сожгли в сельской конюшне не то 200, не то 700 мирных чеченцев. Ну, чтобы не возиться, спуская их с гор. Разумеется, по фильму, все эти русские — сплошь садисты, пьяницы и наркоманы.

Единственным документальным подтверждением жуткой истории является некая «обнаруженная в архивах» телеграмма из трех строчек, адресованная руководившим акцией Михаилом Гвишиани лично Берии. Правда, в ней Гвишиани почему-то неправильно указывает свое воинское звание и название операции по выселению чеченцев, совершенно нетипично для кавказца именует горный аул «местечком», а кроме того, использует никогда не применявшийся в советских военных документах типично американский гриф «только для ваших глаз». Но кто же во времена Яковлева обращал внимание на подобные мелочи?

Недавно в селе Дади-Юрт с помпой открыли уже второй с начала 90-х памятник чеченским женщинам, которые в 1819 году при зачистке войсками Ермолова этого села, бывшего главным в Чечне разбойничьим гнездом, когда колонна пленных переправлялась через реку, якобы принялись массово топиться, утаскивая с собой под воду русских конвоиров. Разумеется, ни одного документального свидетельства этого события в природе также не существует, хотя и про штурм села, и про религиозный фанатизм его защитников, в том числе некоторых женщин, бросавшихся на русских с кинжалами, в рапортах об этой операции описано подробно. Тогда откуда дровишки? Говорят, что во времена Дудаева некий полевой командир услышал про «подвиг чеченских женщин» в некой народной песне, ну и решили «увековечить». Это все равно, как если бы мы всерьез отмечали в качестве государственного праздника победу Ильи Муромца над Соловьем-разбойником…

Но сегодня на волне роста национального самосознания кавказских народов прокатывают и подобные вещи. Удивительным образом синхронизируясь по времени и с волгоградскими взрывами и с призывами о мусульманском «походе на Москву»… Ведь не случайно новоиспеченную страшилку о «сожжении русскими варварами чеченских детей в ауле Хайбах» собираются выпустить на экраны именно 23 февраля — в День защитника Отечества.