культура: Ваша дружба с фотоаппаратом началась еще в довоенной юности. Но как получилось, что из любителя Вы стали профессиональным фотокорреспондентом?
Смирнов: Окончилась война. К осени 1945-го я демобилизовался, вернулся домой, пару месяцев погулял, но, поскольку тогда существовала карточная система, да и бездельничать, как это многие делают сегодня, было просто нельзя, надо было устраиваться на работу. И мой ныне покойный друг, фронтовой оператор Иван Андриевский, дал совет, предопределивший всю мою дальнейшую судьбу.
— Послушай, — сказал он, — ты же умеешь снимать. Пойдем-ка в ТАСС!
А я действительно в последнее время перед демобилизацией делал снимки для газеты «Сталинский сокол». И несмотря на большие сомнения, мы поехали в фотохронику ленинградского ТАСС на угол Садовой и Гороховой. А через два часа я вышел оттуда, держа в левой руке хлебные карточки, а в правой — удостоверение фотокорреспондента ЛенТАСС.

культура: Представляли ли Вы в тот момент, какая интересная работа Вас ожидает?
Смирнов: Конечно, нет. Я и подумать не мог, что много раз пролечу через Атлантику, объеду полмира, побываю на нескольких Олимпийских играх, мировых первенствах по хоккею, фигурному катанию, легкой атлетике, лыжному спорту. Пересеку экватор по воздуху в Индийском океане и по суше, как это принято по традиции, толкая впереди себя машину из Сомали в Кению. Пересеку 60-й меридиан, границу Европы и Азии, от полярной тундры Новой Земли и памятного столба в городе Первоуральске до туркменского Копетдага. Сниму двух пастухов — самого северного — ненца Ивана Леткова, пасшего оленей, и самого южного — в Туркмении. Самый западный маяк нашей Родины — «Брюстерорт» в Калининградской области на Балтийском море и его смотрителя Сергея Теряева, и самый восточный пограничный наряд на острове Кунашир в Тихом океане. Совершу путешествие на лошадях в горы Памира, где первым сделаю очерк «Бальзам поднебесных скал» о ныне знаменитом мумиё — тогда о нем никто ничего не знал...

культура: Получается, Вы не всегда ходили по паркету, снимая советское руководство и выдающихся деятелей культуры?
Смирнов: Разумеется, нет. Да и в «Известия» я попал не сразу. Это сейчас любой, у кого есть деньги, может приехать в Москву, купить жилье. А тогда разрешение на прописку получали немногие, причем с огромным трудом. Когда мы с женой-москвичкой решили перебраться из Ленинграда в Москву, я смог добиться разрешения на обмен большой отдельной ленинградской квартиры на комнату в московской коммуналке в районе Лужников. Тогда там не было никакого стадиона — одни огороды. 

Но пришел я в московское Бюро обмена и понял, что у меня все равно ничего не получится. Там была неимоверная толпа. Выручили фотографии. Перед этим я снимал в Ленинграде приезд индийской кинематографической делегации, в которую входили Радж Капур и Наргис, снявшиеся в знаменитом «Бродяге». Пачка их изображений в компании Николая Черкасова была у меня с собой. И будто бы невзначай я уронил ее на пол. Толпа забыла, зачем пришла. Секретарь Бюро обмена тоже не сдержалась. После чего я подарил ей снимок, и она помогла мне оформить документы и получить визу начальства.

культура: Как Вы впервые попали в Кремль?
Смирнов: Это было тогда же, в 1954 году. Никакого спецдопуска у меня не было, но вопрос решился элементарно: коллеги позвонили в комендатуру Кремля, где у них все было схвачено, и в этот же день через Спасские ворота я попал на официальную встречу к Георгию Маленкову. И дальше снимал все наше высшее руководство. Последняя съемка главы государства была, когда Владимир Владимирович в 2000 году награждал орденом Майю Плисецкую.

культура: А завязывались ли у Вас с кем-нибудь из высшего руководства дружеские отношения?
Смирнов: Ну, так высоко — нет, а вот с начальником 4-го Главного Управления Министерства здравоохранения СССР профессором Александром Михайловичем Марковым, личным врачом сначала Берии, а потом Хрущева, мы подружились сразу. Кстати, именно он после того, как мы с женой и дочерью прожили десять лет в коммуналке, помог нам получить отдельную квартиру на «Соколе», где мы живем вот уже почти полвека.

культура: Какое событие из тех, что приходилось запечатлевать, оказалось наиболее значимым?
Смирнов: Таких много. Но никогда не забуду съемку встречи в Москве Юрия Гагарина после полета. Аджубей дал мне поручение снять, как Хрущев целует первого советского космонавта. Но сам этот момент неудобен — люди сливаются, лица неразличимы. Мне удалось зафиксировать момент, когда они только начали выпускать друг друга из объятий. Этот кадр я считаю очень удачным. Вообще я был одним из трех фотокорреспондентов, которым была оказана честь ехать из аэропорта «Внуково» в Кремль через всю Москву в сопровождающем Гагарина кортеже.

культура: До какого возраста Вы продолжали работать?
Смирнов: Активно снимал примерно до 85 лет. Но и сейчас я не отдыхаю, а разбираю свой бездонный архив, который, надеюсь, будет полезен. И вот что я вам скажу: за все время работы я никогда, ни единого раза не опоздал с фотографиями в номер!