Юрий КОВАЛЕНКО, Париж

23.02.2013

В Люксембургском музее Парижа открылась выставка «Марк Шагал: между войной и миром». На ней представлены более ста работ художника из крупнейших музеев мира, в том числе — из Третьяковской галереи.

Экспозиция фактически охватывает всю жизнь Шагала, умершего во Франции. Ему довелось пережить две войны, революцию, изгнание.

Уроженец Витебска, он впервые поехал во Францию в 1911 году. Спустя четыре года после начала Первой мировой войны вернулся в Россию. «Новобранцы, мужики в валяных шапках и лаптях, все идут и идут, — писал художник в автобиографии «Моя жизнь». — Фронтовой дух: селедка, табак, клопы. Я чую и другое: канонады, бои, окопы». Вспоминая Октябрьскую революцию, художник сравнивал себя с вождем мирового пролетариата: «Ленин перевернул ее (Россию — «Культура») вверх тормашками, как я все переворачиваю на своих картинах».

Историческую родину он окончательно покинул в 1922 году. «Шагал уехал из России по идеологическим причинам, — рассказывала мне его внучка Мерет Мейер-Шагал. — В художественной школе в Витебске, где он работал вместе с авангардистами Малевичем и Лисицким, взяли верх новейшие формалистические тенденции.

Эти мастера проповедовали новую религию, которая полностью отрицала фигуративное искусство. С их точки зрения, Шагал был художником «реакционным», который отказывался примыкать к новой школе абстрактного искусства. Он не хотел жертвовать изображением во имя каких-то линий и квадратов».

Из Москвы Шагал приехал в Берлин, но уже в 1923 году обосновался во Франции. По заказу известного маршана Амбруаза Воллара, занялся иллюстрацией книг — гоголевских «Мертвых душ», Библии, басен Лафонтена.

«Марк Захарович всю свою жизнь увлекался стихами, — говорила мне четверть века назад его вдова Валентина Григорьевна Шагал. — Любил Пушкина, Блока, Маяковского, Есенина. Любил все русское: язык — дома мы говорили только по-русски, литературу, музыку и, конечно, природу — березы и полевые цветы».

В 1941-м, после разгрома Франции во Второй мировой, Шагал перебрался в Соединенные Штаты. Он следил за ужасами войны в России и на всем Старом континенте. Один из циклов живописца — «Деревня и война»: пылающие крестьянские дома, распятый на пожарище художник. В те годы распятие, как универсальный символ человеческого страдания, становится основополагающей темой его творчества.

В Америке знаменитый хореограф Леонид Мясин, который в свое время работал с Сергеем Дягилевым, предложил Шагалу оформить балет «Алеко». Во Францию Шагал вернулся в 1947-м.

В 1973-м в Ницце открылся Национальный музей библейского послания Шагала. И тогда же, спустя полвека, художник приехал в Советский Союз на свою выставку в Третьяковке. Его пригласила министр культуры Екатерина Фурцева.

«Он был очень рад, что та Россия, которую он покинул, — вспоминала Мерет Мейер-Шагал, — осталась прежней в духовном и культурном отношениях. У Марка Захаровича было ощущение, будто он никогда не уезжал из России». Любовь к родине художник сохранил до последних дней.

23 февраля в Музее библейского послания в Ницце состоится еще один вернисаж — «Марк Шагал: от одной войны к другой». Он приурочен к 40-летию музея. А в июне 2013-го там откроется выставка «Марк Шагал перед зеркалом».