Знакомые все лица
16.02.2017
В Центре фотографии им. братьев Люмьер проходит выставка, посвященная памяти одного из отечественных классиков. «Я знаю их...» — краткий экскурс в биографию Игоря Гневашева, лауреата премии «Золотой глаз России», ушедшего из жизни в ноябре 2016-го.
Самые известные кадры мастер сделал на съемочных площадках: судьба на долгие годы забросила его в кино. Мир тогда потерял репортера, способного привозить острые снимки из разных уголков планеты, зато приобрел художника, умевшего балансировать на грани между иллюзией и явью. Прелесть его произведений — именно в ощущении этой границы, которая, правда, легко нарушается самими героями Гневашева.
Вот, скажем, знаменитый снимок: актер Юрий Яковлев в гриме Ивана Грозного, прильнувший к кассетному магнитофону. Повседневная сценка, подсмотренная фотографом, — а артисты тоже люди, не прочь расслабиться в перерыве между дублями — вдохновила Гайдая на включение эпизода в фильм. Так Гневашев оказался соавтором комедии, а запечатленный им бытовой казус стал частью великой иллюзии кино.
Столкновение целлулоидной мечты и земной реальности характерно и для других фотографий. Пожалуй, самый показательный кадр сделан на съемках «Мертвых душ» Михаила Швейцера: суровая бабуля натирает шваброй пол роскошной бальной залы, пока толпа актеров, наряженных в исторические костюмы, ожидает команды «Мотор!». Любопытны также портреты известных людей, на мгновение вышедших из привычного образа. Среди примеров — Василий Шукшин: Гневашев, не раз приезжавший к нему на площадку, не пропустил работу и над «Калиной красной». Из множества сделанных в эту поездку кадров в экспозицию включен тот, где сосредоточенный режиссер беседует о чем-то с поджарым белым псом. Рядом на стенде — книга воспоминаний Игоря Ивановича со страницами, посвященными командировке:
«...Василий Макарович вдруг спросил: «Вот ты известный фотограф, а снимаешь простенькими камерами».
От неожиданного вопроса я, грешен, даже нахамил: «А вот вы, Василий Макарович, вообще знаменитость, а своей квартиры не имеете».
Он вдруг рассмеялся и произнес незабываемую фразу: «Я все понял! У нас с тобой в Книге Судеб в графе «Деньги» — прочерк».
Подобному бессребреничеству способствовала тяга к свободе: в 1981 году Гневашев уволился из журнала «Советский фильм» и начал работать как вольный художник. Состоявшийся профессионал, он к тому времени успел снять многих наших и зарубежных звезд: Никиту Михалкова, Нонну Мордюкову, Александра Абдулова, Людмилу Гурченко, Клаудию Кардинале, Марчелло Мастроянни. И всегда получались не парадные официальные портреты, а кадры, сохранявшие теплую доверительную интонацию.
Игорь Иванович не забывал и о жизни, лежавшей за пределами волшебного киномира: было бы несправедливостью обойти молчанием этот пласт творчества. Мэтр хорошо чувствовал простых людей. Среди его героев — карапузы в панамках, шествующие гуськом за воспитательницей («Детский сад на прогулке», 1960-е). Или дряхлый дедушка, прижавший к уху телефонную трубку, — живой свидетель дореволюционных событий, осколок минувшей эпохи («Старик в телефонной будке», 1959). На другом фото — взрослая пара: он и она, обнявшись, идут по проселочной дороге («А может, это любовь», 1974).
И, наконец, своеобразные визуальные рифмы, которые удавались Гневашеву особенно мастерски. На одном снимке, курьезном, крохотный щенок, поджав хвост, семенит за широко шагающим хозяином («По следу», 1955). На другом, почти трагичном, изображен старик, держащий под мышкой собаку. Оба глядят в объектив грустно и настороженно, и вдруг осознаешь, что они, скорее всего, ужасно одиноки: недаром фотограф назвал кадр «Одна судьба» (1967). О бесконечной цепочке, соединяющей все сущее, а также прежние и грядущие поколения, свидетельствует и самый знаменитый снимок Игоря Ивановича «Отец и сын» (1960-е): кроха, крепко уцепившийся за ногу родителя-великана. Наблюдая за этой бессмертной любовью, понимаешь: несмотря на горьковатый привкус, в фотографиях Гневашева всегда остается место для оптимизма.
