Александр МАТУСЕВИЧ, Санкт-Петербург

19.02.2024

Редкую в России оперу Винченцо Беллини Мариинский театр сумел реализовать блестяще с вокальной точки зрения, а лаконичное режиссерское решение стало достойным обрамлением спектакля.

Из трех гениев бельканто — Россини, Доницетти и Беллини — последнего в России исполняют меньше всего. Пожалуй, лишь «Норма» имеет заметную постановочную практику. Между тем у Беллини десять опер, в том числе и ничем не уступающие «Норме». Например, его последний шедевр — «Пуритане», который не шел у нас в стране с XIX века.

А ведь когда-то эта опера была популярна в России. Премьера «Пуритан» в петербургском Большом Каменном театре прошла через четыре года (1839) после мировой премьеры в Париже (1835), и затем опера не раз возобновлялась на обеих столичных сценах. Например, открытие восстановленного после пожара московского Большого театра в 1856 году было ознаменовано премьерой именно «Пуритан». В ХХ веке шедевр Беллини совершенно выпал из репертуара — впрочем, его творчество не жаловали в целом (лишь «Норма» изредка появлялась в афише театров, и то не столичных). Великий советский режиссер Борис Покровский прямо говорил, что наследие Беллини архаично и малоинтересно как для современных постановщиков, так и для публики.

В огромном репертуаре современной Мариинки стиль бельканто представлен и сегодня весьма дозированно, а беллиниевские шедевры (та же «Норма») есть только в концертном варианте. Обращение к давно забытым «Пуританам» было неожиданным, если не сенсационным. Театр исполняет опусы Россини, Доницетти и раннего Верди, чей стиль близок к триаде предшественников, поэтому можно сказать, что этот пласт итальянской оперы Мариинке не чужд, кроме того некоторые из солистов пели произведения Беллини, в том числе и «Пуритан», на других мировых сценах.

Вопрос стиля и натренированности голосов именно в бельканто — не праздный, в особенности в отношении Беллини. Его театр — прежде всего вокальный: мелодии, которыми восхищались Глинка, Шопен, Лист, Верди и Вагнер, нужно уметь выпевать. Скромный оркестр сицилийца переключает все внимание на звучащий голос певца — композитор любуется и тембрами, и виртуозностью, и интонационным богатством голосов, обозначая естественным течением мелодии малейшие изгибы движения человеческой души, ее волнения и трепета, отчаяния и радости. Без красивых и технически совершенных голосов исполнять Беллини невозможно. Такие голоса в Мариинском театре нашлись.

На каждую из четырех звездных партий (Эльвира, Артур, Форт и Уолтон) театр заявляет по 6–7 исполнителей. В Париже в 1835-м их пели легендарные Джулия Гризи, Джованни Рубини, Антонио Тамбурини и Луиджи Лаблаш — одно перечисление этих священных для оперы имен вызывает трепет: неужели у нас есть столько белькантистов такого же уровня? Сравнить с итальянцами 1830-х, конечно, не представляется возможным (тогда еще не существовало аудиозаписи), но пластинки с Марией Каллас, Джоан Сазерленд или Монтсеррат Кабалье в главной партии хорошо известны меломанам. Не уверен насчет семи равноценных и выдающихся составов, но на двух спектаклях премьерной серии вокальный уровень задействованных певцов ранжировался (за редкими исключениями) от очень крепкого до по-настоящему звездного.

Свела с ума публику красотой, точностью и выразительностью пения Альбина Шагимуратова (Эльвира) — ее яркий, тембрально богатый, насыщенный и пластичный голос порхал, без усилий исполняя сложнейшие трюки. Ольга Пудова, не одаренная столь щедро природой, но вышколившая свой голос до технического блеска, не сильно ей уступала, а в трогательности и проникновенности исполнения оказалась с Шагимуратовой на равных. Благородный и теплый баритон знаменитого Владислава Сулимского был утончен и элегантен, исполняя партию не традиционного оперного злодея, а весьма психологически сложного персонажа Ричарда Форта. Молодой Владислав Куприянов в этой же партии оказался на уровне — он пел, может быть, еще не так зрело, но произвел немалое впечатление.

Невероятно сложная теноровая партия Артура, в которой есть запредельные ре и даже фа третьей октавы (экстремальные, мало кому подвластные ноты), лучше далась золотому лауреату последнего Конкурса Чайковского корейцу Сон Чи Хуну — и яркостью тембра, и свободой пресловутых верхушек певец подтверждал, что по праву поет эту партию. Александр Михайлов, высокий, статный красавец, мог дать фору сопернику лишь экстерьером — его голос показал себя гораздо скромнее. Оба баса — Яков Стрижак и Мирослав Молчанов — на равных выступили в «отеческой» партии Джорджа Уолтона, дяди героини: в их пении было немало сердечности и тембральных красок. В небольшой партии королевы Генриетты (она появляется только в первом акте оперы) уверенно и не без блеска показала себя меццо Зинаида Царенко, еще одна победительница последнего Конкурса Чайковского.

Оркестровых задач в партитуре Беллини традиционно меньше, чем даже у его коллег по стилю бельканто, — удивительно, что Валерий Гергиев сам дирижирует такой «неинтересной» для большого маэстро музыкой, в которой главная добродетель — это корректный аккомпанемент певцам. Несмотря на относительную простоту партитуры, игре прославленного коллектива недоставало четкости и аккуратности, баланс с вокалистами был выстроен отлично, а вот координация — не всегда (случались расхождения), не все соло были исполнены филигранно, равно как и не всем оркестровым группам удалось добиться слитности и единообразия. Особенно это было заметно на первом спектакле, ко второму ситуация заметно улучшилась. Зато хор (хормейстер Павел Теплов), у которого здесь много задач — ведь это опера о великом социальном потрясении, Английской буржуазной революции XVII века, — оказался на высоте, радуя тембристым сочным звуком и филигранной выстроенностью баланса между партиями.

Словом, музыкальное качество мариинских «Пуритан» по большей части заслуживает похвал. А это главное в опере бельканто и особенно у Беллини: остальное вторично. Режиссерская концепция, убедительная реалистическая актерская игра, пышность или, наоборот, скромность сценического оформления должно лишь не портить главного — пения, давать ему подходящую визуальную раму. Чтобы бриллиант сверкал ярче.

И в этом постановка Владислава Фурманова (дебютанта в опере — он известен более всего телесериалами «Бандитский Петербург» и «Агент национальной безопасности») вполне соответствовала поставленной задаче. Историю любви на фоне жестокостей революции он рассказал в точном соответствии с либретто Карло Пеполи — местами иллюстративно, местами с использованием незамысловатых метафор. Мир суровых пуритан аскетично серо-черный: только в момент молитвы он озаряется яркой видеопроекцией, изображающей неизреченный свет. Темные костюмы революционеров контрастируют с белыми одеждами лирической пары — Эльвиры и Артура (сценография и костюмы Галины Филатовой). Несколько фрагментов поставлены занимательно. В самом начале оперы клянущиеся стоять до конца пуритане стройными рядами отправляются в парикмахерскую: на глазах у публики целому взводу поочередно срезают кудри — революционеры, называемые в народе «круглоголовыми», должны отличаться от длинноволосых дворян-роялистов. В сцене свадебных подношений главной героине из-за кулис выкатывают серебристую пушку — в ее жерле роскошный белый букет невесты. Большинство мизансцен просты и статичны, локализованы на авансцене — для поистине цирковой вокальной акробатики бельканто это идеально: певцы должны качественно спеть, их не стоит обременять сложными актерскими задачами.

Так что требования стиля бельканто были поняты и воплощены постановщиками верно. И музыкально Мариинский театр в целом оказался на высоте. Остается надеяться, что премьера «Пуритан» — первое за многие годы, но не последнее обращение к Беллини, и впереди нас ждут поставленные с таким же пониманием этих требований и задач другие опусы сицилийского гения, в том числе и те, что Россия еще никогда не видела.

Фотографии: Михаил Вильчук и Наташа Разина/ предоставлены пресс-службой Мариинского театра.