Забытая Чечня

Петр АКОПОВ, публицист

08.12.2014

Двадцать лет назад, в декабре 1994-го, началась первая чеченская война. Она стала кровавым символом 90‑х. В ней, в ее причинах, ходе и последствиях проявились беды, ошибки и преступления, поставившие под угрозу само существование России, — которая к тому моменту недавно стала обломком СССР. Именно с распада Союза и берет начало история чеченского бунта, приведшего к двум войнам. Но важно понять, не что двигало чеченцами, а что делал или не делал тогда Кремль.

Дудаев воспользовался августом 1991-го, чтобы взять власть в Грозном. Российское руководство, увлеченное процессом демонтажа Советского Союза, не придавало значения бунту на Северном Кавказе. Только в начале октября, когда сепаратистские тенденции уже невозможно было игнорировать, а Дудаев собрался проводить самочинные выборы, Москва отреагировала — Руцкой прилетел в Чечню. Разговор у двух летчиков не получился — по возвращении в Москву вице-президент убедил Ельцина в том, что в Чечне надо вводить чрезвычайное положение, иначе Россия потеряет республику. Ельцин согласился — но дальше нужно было на деле осуществить режим ЧП, ввести внутренние войска, арестовать Дудаева и верхушку сепаратистов, то есть взять на себя ответственность за силовые действия и возможную кровь. Ельцин не решился — не только потому, что силовые структуры формально еще подчинялись Горбачеву, но и вследствие полного непонимания масштаба угрозы.

Вина за это лежит на лидерах «демократического движения», тех, кто в тот период плотно окружал Ельцина (как раз шло формирование правительства Бурбулиса — Гайдара) — советники и помощники президента убедили его в том, что в Чечне народ просто восстал против местных партократов, и к власти пришли не сепаратисты, а демократы. И что как только вся полнота власти в России перейдет к демократам, а Советский Союз канет в лету, Чечня передумает отделяться. Примерно так убеждали Ельцина его советники — в первую очередь Галина Старовойтова (считавшаяся еще и экспертом по межнациональным отношениям). Что двигало этими людьми?

Что двигало этими людьми? Глупость, застившая глаза ненависть к Советской власти, некомпетентность, незнание российской истории и истории чеченского народа, очарование Дудаевым? Возможно, они не были предателями, не действовали в интересах врагов России — но именно так должны были бы вести себя наши недруги, если бы хотели нам новых бед. Осенью 1991-го Чечню оставили в покое — заложив тем самым огромную мину под фундамент еще только оформлявшейся российской государственности.

Проблемы с Чечней почему-то заняли в голове у российской власти примерно то же место, что и разногласия с Татарстаном и Башкирией — Казань и Уфа не хотели подписывать федеративный договор. Но Шаймиев и Рахимов не собирались выходить из состава России, они просто торговались за дополнительные преференции для своих республик. Что, как показал дальнейший опыт, было скорее во благо как самим республикам, так и России в целом — потому что позволило «поволжским ханам» в 90‑е годы удержать экономику своих субъектов от поползновений столичных олигархов, захватывавших общенародную собственность по всей стране (скандальная история с «Башнефтью» началась уже позже, в начале нулевых). А Дудаев был настроен именно на независимость — что бы потом ни придумывали насчет того, что Ельцину, мол, достаточно было просто поговорить с ним и дать ему высокую должность. Вся история завоевания Кавказа в XIX веке и дальнейший опыт взаимоотношений чеченского народа с Москвой демонстрируют одно: как только слабела центральная власть, в Чечне начиналось брожение и смута. Навести порядок в республике — причем в интересах большинства чеченцев, их соседей на Кавказе и по всей России — можно было, только поставив там сильную власть, в которой чеченцы видели бы представителя сильной Москвы. Иначе — внутренние межтейповые разборки и последующее вовлечение в хаос соседей.

Власть Дудаева не была свергнута Москвой — более того, к середине 1992 года войска из Чечни вывели, а часть оружия была оставлена дудаевцам. Некоторые районы, например Надтеречный, не подчинялись Дудаеву, их руководители ездили в Москву, а жители получали пенсии из российского бюджета. Если Россия хотела сохранить Северный Кавказ, а значит, удержать страну от дальнейшего распада, невозможно было найти другого решения, кроме свержения Дудаева. Но, не желая вмешиваться, откладывая силовое решение, Москва лишь увеличивала будущие жертвы.

Почему Кремль не занимался Чечней? Потому что Ельцин был увлечен борьбой за власть с Верховным Советом — который по злой иронии судьбы возглавлял чеченец Хасбулатов. На депутатов Ельцина натравливало его демократическое окружение — потому что парламент был против безумной экономической реформы и приватизации. В итоге Ельцин до конца 1993 года был занят ликвидацией так называемого двоевластия — а точнее, убиранием с дороги противников «молодых реформаторов». После расстрела парламента в октябре 1993-го и последовавших затем выборов Ельцин очнулся — и обнаружил, что Чечня по-прежнему «не дома». Теперь уже власть занялась мятежной республикой, но за два года Дудаев укрепился, а российское государство, в том числе спецслужбы и силовые структуры, чрезвычайно ослабли, частично даже разложились. Да и компетенция руководителей страны явно не отвечала уровню проблемы.

В итоге в декабре 1994-го года в Чечню была введена армия, не имевшая четких планов и разведки. Начались тяжелейшие бои за Грозный. Затем последовали полтора года войны. Проявился весь ужас того состояния, в который ввергли российское общество реформаторы. Дезорганизованные, плохо управляемые и плохо снабжаемые войска несли потери, разворовывалось и продавалось врагу оружие, предательски работали большинство представителей российской прессы, насквозь либеральной, бившей в спину собственной армии.

Но постепенно стали проявляться настоящие боевые командиры, был взят Грозный, убит Дудаев. Следовало дожать вооруженные банды и начинать восстановление республики. Однако летом 1996-го борьба за власть в Москве привела к катастрофическому повороту в чеченской войне. Думая лишь о переизбрании ставшего марионеткой Ельцина, олигархи практически сдали Чечню. После того как сепаратистам удалось отбить Грозный, командующий армейской группировкой генерал Пуликовский поставил ультиматум боевикам, дав мирному населению двое суток на выход из города. Но взятия Грозного и уничтожения основных сил боевиков не произошло — занявший третье место на президентских выборах 1996 года и назначенный Ельциным секретарем Совбеза Александр Лебедь «остановил войну». Он отменил ультиматум и вскоре заключил позорный Хасавюртовский мир — формально решение вопроса о статусе было отложено на несколько лет, однако фактически республика получила независимость. Таким образом, не только были уничтожены все плоды войны за восстановление единства России, но и снова заложена мина под российский Северный Кавказ. Новая война стала лишь вопросом времени.

Вторая чеченская могла окончательно добить Россию, если бы она закончилась поражением. Дезинтеграция страны не ограничилась бы Северным Кавказом, следом запылали бы и другие регионы. Но Россия смогла справиться с болезнью — ровно в начале второй чеченской власть в Москве начала сосредотачиваться в руках Владимира Путина. Вокруг него консолидировалась патриотически настроенная часть правящей элиты, оттесняя от рычагов управления сторонников сдачи всего и вся. Выиграв Чечню, Путин выиграл и Россию — показав стране и миру, что у Кремля отныне есть сила и, главное, воля бороться за сохранение страны. Мина, заложенная глупостью и ошибками осени 1991 года, была наконец-то дезактивирована. Да, большой ценой (две войны унесли десятки тысяч жизней, Грозный лежал в руинах, террористы еще несколько лет совершали и продолжают совершать страшные теракты), но угроза для всей России миновала. Никто уже не сможет поставить под сомнение единство Российской Федерации.

Но, увы, не «Большой России». В 2014‑м прорвалось другое последствие 1991-го — рухнула Украина. Ее отделение от России в тот страшный год было безумным и антинациональным делом. Но долгие годы казалось, что воссоединение двух частей Русского мира можно отложить на потом, когда Россия окончательно окрепнет. Однако наши геополитические противники вовсе не собирались оставлять Украину в покое… Как ни называй события второй половины 1991-го года — ошибкой, преступлением или трагедией — ясно, что исправлять тот вывих русской истории нам придется еще долго.