21-23 сентября в Великом Новгороде пройдут торжества, посвященные 1150-летию зарождения российской государственности. Призвание на Русь братьев-варягов Рюрика, Трувора и Синеуса с их дружинами в 862 году открыло новую страницу нашей истории. «Культура» предлагает читателям поразмышлять над ролью государства сегодня.
Современные историки и политологи по-разному отвечают на вопрос, нужна ли России сильная власть, а если нужна, то зачем?
Величие или гибель
Наталия НАРОЧНИЦКАЯ, историк, председатель парижского отделения Института демократии и сотрудничества:
Любая политическая или философская дискуссия о России, ее прошлом и будущем, неразрывно связана с интерпретацией исторического опыта нашей государственности. К сожалению, в течение последних двадцати лет в этих оценках нам очень часто навязываются стереотипы, искажающие отечественную историю.
На мой взгляд, с теми, кто их распространяет, современными воинствующими либералами-западниками, полемизировать бессмысленно. В отличие от западников XIX века, они просто отторгают Россию и ее исторический путь. Именно эти люди навязывают нам ложный образ российской государственности как вечной тирании и террористической диктатуры, и им совершенно бесполезно доказывать обратное, опираясь на исторические документы. Так, например, для них ничего не значит тот факт, что за все годы правления Ивана Грозного было казнено меньше людей, чем погибло в одну Варфоломеевскую ночь во Франции. Замечу, европейцы не стыдятся своих изуверов, но гордятся их государственными свершениями, наших же либералов-западников, напротив, раздражают именно моменты величия России.
Одной из характерных основ нашей государственности изначально был ее имперский характер. Василий Ключевский писал, что еще до Крещения Руси в дружине киевского князя был целый интернационал, что отличало русское государство от Западной Европы. Разумеется, без твердой централизованной власти сохранить единство империи невозможно. Так же как сохранить единство современной России с ее территориями, страны, живущей одновременно в XIX, XX и XXI веках, где представлены практически все народы и конфессии. Только сильное государство способно их гармонизировать и объединять, именно поэтому такая огромная страна не может обойтись без национальной идеи. Единственно возможная форма существования России — быть великой державой, в противном случае она просто рассыплется.
Однако это не означает, что мы не можем критиковать бюрократический аппарат. Конечно же, сегодняшний чиновничий произвол подлежит не просто коррекции, но полному искоренению. По-настоящему сильная и централизованная государственная власть, являющаяся гарантом прав и свобод, порядка и гармонии, не имеет ничего общего с безответственной бюрократией.
Сильная и ответственная исполнительная власть является тем стержнем, на котором основано величие России и благосостояние ее народа. При этом самое главное в нашей исторической самодержавности, которую часто интерпретируют весьма однобоко, — не принцип единоначалия, но самостоятельность власти в системе международных отношений. Только это делает государство по-настоящему сильным.
И когда я слышу лозунги современных либералов, которые призывают к тому, чтобы государство меньше вмешивалось в общественную жизнь, то отлично понимаю, что это призывы к хаосу, расколотости общества и, как следствие, — геополитическому ослаблению России. Именно этому мы сегодня должны максимально противодействовать.
Пришла пора делиться
Борис НАДЕЖДИН, заведующий кафедрой права МФТИ:
В ходе человеческой истории встречались разные государства. Были такие, которые полностью контролировали жизнь людей, — как, например, Советский Союз сталинского периода. Они вмешивались во все стороны жизни общества, все было государственным: промышленность, сельское хозяйство, образование, культура, здравоохранение и так далее. Сейчас таких стран осталось немного — и наиболее яркий пример — Северная Корея. Но есть и государства, которые практически никогда не вмешивались в частную жизнь людей, — как США.
Начиная с древности, величие государства определялось его военной силой и завоеванными территориями, но сегодня ситуация сильно изменилась. В цивилизованной части мира главным критерием конкуренции стало другое — качество жизни людей: уровень жизни, ее продолжительность, наличие демократических свобод и так далее. Как оказалось, большие государства, контролирующие все сферы жизни общества, в этом отношении неэффективны. Именно здесь одна из ключевых причин того, что Советский Союз проиграл Западу, несмотря на то, что был очень эффективным в военном отношении.
Ход истории наглядно демонстрирует: постепенно более конкурентоспособными становятся страны, где государство не пытается контролировать экономику, частную жизнь людей, культуру. Несмотря на то, что государственная роль со временем становится все меньше и меньше, конечно же, остаются вопросы, которые гражданское общество без государства решить не может. Так, например, я с трудом представляю себе ситуацию, при которой в России порядок на улицах будут поддерживать частные правоохранительные органы. Хотя в тех же США нечто подобное уже существует. Точно так же в ведении государства должно оставаться развитие и поддержание общей инфраструктуры: аэропорты, метро, мосты, линии электропередач... При этом сфера жилищного хозяйства более эффективно функционирует тогда, когда переходит в частную сферу. Несколько сложнее с образованием и здравоохранением. Понятно, что должны сохраняться и общедоступные государственные образование и медицина, но совершенно очевидно, что в лечении наиболее сложных болезней эффективнее частное здравоохранение. Так же как, например, высшее экономическое и юридическое образование, должно быть, в основном, платным и негосударственным.
Российское государство на протяжении столетий строилось как военная машина с сильно централизованным бюджетом и полномочиями. Это очевидно, даже если просто посмотреть на карту страны: все дороги ведут в столицу. Скажем, из Владикавказа невозможно прилететь в Краснодар — необходимо делать это через Москву. Подобная чрезмерная централизация приводит к тому, что мэры городов, чтобы решить местные проблемы, вынуждены обращаться за помощью в губернию, губерния же, в свою очередь, — в столицу.
Совершенно очевидно, что центр должен поделиться своими полномочиями с органами местного самоуправления, а кое-где — и с частными объединениями людей. В современном постиндустриальном мире это единственный выход.