В тенистых дворах близ Новослободской спрятался старинный двухэтажный особняк, в котором вот уже тридцать лет кипит киношная жизнь — под одной крышей уживаются старейший электронный кинотеатр «Мир искусств», международный фестиваль «Арт-кино» и школа «Артерия кино». Корреспондент газеты встретился с местным гуру — режиссером-культуртрегером Сергеем Тютиным.

— Долгоруковская, 33, строение 3, — место силы?

— Судите сами: сбоку стоял деревянный 35-й дом, в котором жил Маяковский, напротив обитали архитекторы-конструктивисты, строение номер 6 — особняк, ставший первым дипломным проектом Шехтеля, а в наших стенах важнейшее из искусств перевоплотилось в цифровой формат и поставило на крыло новые поколения режиссеров.

Здесь и зародилось тридцать лет назад творческое объединение «Мир искусств», а в 2001-м, когда в Голливуде случилась цифровая революция (пять крупнейших голливудских режиссеров объявили о переходе на компьютерные носители с пленочных), был открыт первый цифровой зал в России и СНГ. Премьерным фильмом стала оцифрованная сага Кубрика «Космическая Одиссея 2001 года». С тех пор концепция неизменна: показываем фильмы-шаттлы — классику мирового кино, призеров крупнейших фестивалей и режиссерские ретроспективы. У нас сформировалась аудитория, интересующаяся авторским кино, заработал клуб «Арт-кино», а затем и одноименный фестиваль — крупнейший в России смотр короткого метра.

В 2012-м учреждена киношкола «Артерия кино». Артерия несет чистую кровь от сердца во все органы, это название соответствует нашей просветительской миссии. Мы стали проводить ежевоскресные мастер-классы, позволяющие сохранить связь времен, традицию передачи знаний, не прерывавшуюся уже семь лет. Через 270 творческих встреч прошли почти все мастера нашей страны. На их основе мы выпустили книжную серию «Мастер-класс».

— Чьи монографии снискали наибольшую популярность?

— Андрей Звягинцев выдержал у нас уже три переиздания, сборник выступлений Арабова стал библиографической редкостью, а серия выступлений Роднянского легла в основу его большого труда о продюсерском мастерстве. Недавно запустили новую серию «Золотой век режиссерской мысли», в которой вышла работа Петра Ершова «Режиссура как практическая психология», Андрей Кончаловский назвал ее лучшей книгой по режиссуре за всю историю.

— Как повлияла на вас самоизоляция?

— Позитивно. Давно мечтал перенести учебный процесс в онлайн. Чтобы зрители не скучали, я каждый день публиковал в соцсетях образовательный сериал «История кино», пятьдесят серий. С его помощью мы охватили огромную русскоязычную аудиторию, десятки стран. Появилась идея сделать для нее интернет-киноклуб «Мир искусств» с лекциями, просмотрами и обсуждениями.

— Сколько учеников воспитала «Артерия кино»?

— Больше тысячи, мы выпустили семь курсов. Нам есть чем гордиться — российскими и международными призами, а главное — полнометражными успехами учеников. Дебютировавший «Коробкой» Эдуард Бордуков снимает третью игровую спортивную картину, с новым сценарием запустилась Ирина Багрова, сделавшая «Повелителя снов». Сергей Черников недавно представил публике драму «Зима».

— Какие интересные образовательные направления вы развиваете?

— Сейчас набираем группу в мастерскую «Искусство мизансцены и режиссура пространства» — речь о работе с актерами через их пластическое расположение в кадре, выражающее определенные мысли и чувства. Это самое хромающее направление в отечественных киновузах. Именно ему обучал вгиковских студентов Эйзенштейн после возвращения из многолетнего американского турне: первый год — театральная мизансцена, второй курс — мизанкадр. Проведем двухмесячные онлайн-занятия и, может быть, перенесем их в реал.

— Идет ли речь о самоокупаемости образовательно-просветительских проектов?

— В части учебы — да. Кинотеатр был и остается дотационным (мы зарабатываем на него деньги, производя фильмы для телеканала «Культура»), в течение девяти лет на свои деньги мы проводили и фестиваль короткого метра, но уже третий год нас поддерживает Фонд президентских грантов. Это дает возможность здорово развиваться. Кстати, такая же история и у крупнейшего международного смотра коротышек в Клермон-Ферране: девять лет он перебивался с хлеба на воду, пока его не заметили французские чиновники. Ныне нашему старшему брату уже сорок лет, а нам всего 12, но тем радужнее выглядят наши перспективы.

— Чему вас научили ученики?

— Непрестанному развитию. Если человек успокаивается на том, что он знает и умеет лучше всех, быстро вылетает в тираж. Режиссура — профессия смыслообразующая; профессиональный, творческий, нравственный рост в нашем деле неразделимы. Миссия нашей школы — связать развитие киноязыка с развитием человека.

— Кино между тем переживает не лучшие времена. Бытует мнение, что цифра крадет у киноязыка средства выразительности, подменяя их виртуальными фокусами, безликим кривлянием.

— Я снял 11 фильмов по истории технологического развития российского кинематографа, знаю нюансы и ответственно утверждаю: чтобы перейти на уровень изображения широкоформатного пленочного кино, цифре необходимо усилить качество изображения в два раза, до 16К. Пока же лишь в трех залах страны оно дотягивает до четырех — рядового пленочного качества. Между тем в СССР было изобретено голографическое кино, поднимающее качество проекции на порядки: превышающее 16К.

Все поменяется, когда решится вопрос о передаче качественно больших объемов информации. Если вы обратили внимание: убив пленочную проекцию, 3D-кинематограф исполнил свою «цивилизаторскую миссию» и ныне практически исчез с экранов. В советские годы технологии способствовали развитию творческого процесса. На рубеже 60-х и 70-х режиссерам стало не хватать средств для реализации визионерских замыслов, и им на помощь приходили инженеры и техники, создающие оборудование под штучные вещи. Сегодня от былого великолепия у нас сохранилась лишь студия оператора Сергея Астахова. Национальная база развития кинотехники почти умерла.
На наш фестиваль приехал столетний создатель голографического кино Виктор Комар и произнес потрясающую речь о кино будущего. По видео его поздравил с юбилеем создатель IMAX, в частности, признался, что формат IMAX-3D был «спионерен» у наших инженеров.

— Сохранилась ли база для возрождения голографического кино?

— Сохранились лишь проекторы для воспроизводства статических голограмм, отдельные кадрики, позволяющие своими глазами увидеть объем на пленке. Современное же стереокино работает с имитацией, воссоздаваемой сознанием при посредстве разнополярных окуляров. Пока цифра позволяет разгуляться фантазии лишь в создании миров на процессе постпродакшена, но качество этой картинки невозможно сравнить с «Войной и миром» Бондарчука или «Лоуренсом Аравийским» Дэвида Лина.

— При этом самым слабым цифровым аттракционом остается именно работа с природными стихиями, никто пока не научился толком даже развести цифровой огонь…

— И даже имитировать воду. Когда Виктор Косаковский снял «Акварель», выяснилось, что в России нет аппарата, способного проецировать ее превращения с заданной скоростью — 96 кадров в секунду. 

— С чего следует начать возрождение изобразительной кинокультуры?

— С финансирования и развития Музея советской кинотехники, созданной оператором-энтузиастом Александром Зениным. На его базе можно было бы возрождать и разрабатывать кино не как досужий аттракцион, а как художественное творчество.

— Вы лично пытаетесь преодолеть кризис выразительности «важнейшего из...», вернувшись в детство?

— Да, перед карантином я закончил семейную комедию «Крошка», ее премьера перенеслась на осень.

— Трудно дебютировать в 55 лет?

— Нет. Во-первых, я снял 30 документальных картин, а во-вторых, у картины был сильный худрук — Владимир Грамматиков; как в его «Усатом няне», действие происходит в детском саду.

— И тоже смахивает на сумасшедший дом?

— Во всяком случае, я сделал все, чтобы обременить свою жизнь в искусстве. На площадке работали десять детей, макака Бобошка (давно мечтал оживить свою любимую детскую игрушку) и две героини — одной 25, а другой шесть лет, но наша «Крошка» рано повзрослела и начала учить взрослых зарабатывать деньги.

— Трудно было найти исполнительниц главных ролей?

— Взрослую барышню и ее кавалера — Марию Чекалину и Антона Власова — встретил на выпускном спектакле в моем первом вузе, родном Щукинском училище. Как режиссер, считаю вахтанговскую школу самой лучшей для кинематографа — там учат не только внутреннему проживанию, но и точной жанровой работе, культивируют характерность. Исполнительница главной детской роли — особая песня. Мы пересмотрели сотни детей, но героини не нашли, а оператор Александр Негрук мне все время рассказывал про восьмилетнюю девочку, которую непременно надо посмотреть, но мне была нужна шестилетняя актриса. Выяснилось, что восьмилетняя особа уже играет в профессиональном театре с известными актрисами в спектакле «Мама» Центра режиссуры и драматургии имени Рощина. Я отправился на представление и не поверил глазам — девчонка работала на высшем уровне, точно выполняла мизансцены. И я, и публика были шокированы, но мы, как положено, пригласили звезду на кастинг. Выяснилось, что Николь Плиева — буквально — героиня нашего сценария. В шесть лет на программе «Лучше всех» она покорила страну чтением Бродского и, поскольку помнила наизусть около трехсот стихотворений, заработала прозвище Девочка-библиотека. Сейчас Плиева издала два собственных поэтических сборника, стала членом Союза писателей, телеведущей — Доктором Малышкиной, звездой топовых церемоний и сольных концертов. Я получил огромное удовольствие от сотрудничества — Николь все выполняла очень точно, а главное — точно слышала. Органичная, активная, глаз не отвести — сценарий будто был придуман про нее.