В экспозиции представлены более ста фотографий в оригинальных отпечатках, подлинные «предметы дворянского быта», как говорили советские музейщики, и даже трость самого Ивана Сергеевича. Все — из собрания Государственного мемориального и природного музея-заповедника «Спасское-Лутовиново».

Два зальчика особняка в Трубниковском дивно хороши. Дагерротипы развешаны не без изыска, витрины с мемориальными вещами (письма, дневники, альбомы, карты с инструкциями для вальсирующих и т. д.) снимкам не мешают, фоном на стенах идут постеры с давними орловскими видами и интерьерами усадьбы, этакие лишенные всякой пошлости фотообои. И главное — идеально выстроен свет, элегически тускловатый и очень подходящий к общей атмосфере «погружения в былое». В название выставки, как выяснилось после штудирования полного собрания сочинений, вынесена строчка из раннего стихотворения Тургенева, которое, правда, не про историческую память, а про любовь...

Есть лишь одно «но» — отсутствие всякой энциклопедической поддержки. Понятно, что любой провинциальный музей, и «Спасское-Лутовиново» не исключение, сегодня гол как сокол и не может позволить себе издание каталога или путеводителя по выставке. Но составить объяснительные тексты-экспликации к экспонатам, распечатать их на принтере и повесить хотя бы в углу, чтобы не портить цельность экспозиции, вполне возможно. Говорю об этом, потому что выставка в Литературном музее — не просто о будущем юбиляре, но о самом времени и его героях, запечатленных на старых фотографиях. Их собрание в «Спасском-Лутовинове» оказалось удивительно обширным, и нынешнюю выставку вполне можно включить в программу только что закончившейся московской Фотобиеннале.

Здесь не только обязательные Тургенев, матушка Варвара Петровна, послужившая прообразом деспотичной барыни из «Муму», члены многочисленного семейства, любовь и головная боль писателя Полина Виардо, но и пестрый ряд самых различных персонажей. Гарибальди и Франц-Иосиф, Толстой и Островский, Миклухо-Маклай и композитор Рубинштейн — это из известных. Но основную часть экспозиции составляют снимки совершенно неведомых людей, хотя все фотографии подписаны именами и фамилиями.

Не то это родственники и друзья, не то насельники Мценского уезда, не то просто провинциальная аристократия — сами персонажи молчат, что понятно, но тишина музейщиков непростительна. Как непростительно оставить без комментариев фотосессию, сделанную в Спасском-Лутовинове петербургским фотографом Кариком в сентябре 1883 года по горячим (точнее, мертвецки холодным) следам сразу после погребения Тургенева на Волковом кладбище. Ну а если показывать поздние снимки Льва Толстого, то как же не упомянуть о несостоявшейся дуэли молодого Толстого с Тургеневым, который обещал ему «дать в рожу» (именно так!) за упоминание незаконнорожденности своей дочери и оскорбление покойного Белинского.