Алексей КОЛЕНСКИЙ

25.02.2023

В кинотеатрах — «Женя и Ваня на краю света», документальная робинзонада двух метеорологов, зимующих на заполярном мысу Канин нос. «Культура» пообщалась с гостьей анахоретов, автором ленты Анной Каториной.

— Этой мой третий фильм, первые я сделала в 2015-м, после окончания кафедры кинотележурналистики СПбГУКиТа, на побережье Белого моря, он назывался «Поморские жонки». Два года спустя, также по гранту Министерства культуры, сняла на Лендоке «Летунов» про работников санитарной авиации. «Женю и Ваню» делала на студии Александра Сокурова «Пример интонации». Это был самый сложный фильм, даже добраться на место было непросто — вертолетом до деревни Шойна, потом на снегоходах часов шесть-девять, смотря по погоде, а она была неважная — снег, ветер, шторм: для съемок — классно, но сложновато, а хорошо и то, что мы жили в домике с героями…

— Как разыскали робинзонов?

— Очень просто: прочитала газетную заметку нашей архангельской газеты, заинтересовалась местом событий и персонажами, в течении девяти месяцев живущими вдвоем, в отрыве от цивилизации. Оказалось, статью написал знакомый журналист и фотограф. Вышла на связь, он поделился впечатлениями и я попросила спросить как ребята смотрят на идею снять кино. Они заинтересовались и я стала думать о чем будет фильм... Изначально показалось интересным, что начальница — женщина, а Ваня, не имея метеорологического образования, помогает и учится у нее.

— А что изучают метеорологи?

— Давление, влажность, солнечную активность, температуру и кислотность атмосферы, снега, воды.

— Как удается сохранять отношения в многомесячной изоляции, экстремальных условиях?

— Вообще-то у них есть сменщики и по нормативам на метеостанции должны работать четверо сотрудников, но порой приходится жить вдвоем, без выходных, днем и ночью, каждые три часа поочередно снимать показания приборов и передавать их на большую землю. Со связью были проблемы, для знакомства пришлось написать им огромный список вопросов — от бытовых до личных. Получила общую картину, подала заявку на грант и начала готовиться к съемкам.

— Добраться на Канин нос было непросто?

— Да, съемочной группе туда можно доехать лишь на снегоходе или каракате — амфибии с большими резиновыми колесами, обтянутыми цепями, он часто переворачивается и пользуюся им экстремалы, в основном летом — края там довольно суровые и если с машиной что-то случится придется вызывать вертолет. Отсюда сложности снабжения — продукты завозят один раз в год, поэтому мы захватили овощи, фрукты, сладости. А так… одна пачка макарон им выделяется на месяц, остальное — крупы. Очень много скумбрии в банках, а тушенки — кот наплакал. Нормы довольствия снижались год за годом, рацион очень скудный, а работа требует физических усилий — колка дров, доставка воды, случись что — медицинская помощь прилетит не скоро.

— Не удается ли запастись дичью по осени?

— Это тонкий момент, там запрещена охота. Животных — кроме принадлежащих ненцам — почти никаких, только росомахи. Кто-то в тех краях тихонько браконьерит, но за это полагается большой штраф и у наших героев нет ружья. Остается рыбалка, но зимой на замерзшем побережье ничего не наловишь.

— Долго ли прожили на метеостанции, менялась ли идея картины в процессе работы?

— Две недели… Я понимала, что замкнутое пространство провоцирует напряженные отношения — так оно и оказалось. Первое время герои держались, играли счастливую семью, не совсем понимали, что такое документальное кино. Я просила Женю просто быть собой и не стесняться, допускать нас в интересные события, а потом они стали происходить сами собой, в мелочах, не всегда приятных, отчасти они попали в фильм. В конце стало тяжело — чувствовалось, что герои от нас устали и под конец Ваня взорвался, наговорил неприятные слова. Впрочем, это было ожидаемо — ситуация была для них все-таки новая и мы сильно надоели... Неприятно было другое — то, что он не извинился.

— Косячили по неопытности, или робинзонов раздражало внимание?

— Мы старались соблюдать все бытовые правила, но Ваня стал цепляться по мелочам — просил топить так, чтобы расход дров был меньше. Дело, конечно, не в этом — в их архивном видео, снятом на Канином носу шесть лет назад, много тепла, которое уже ушло. Они сильно изменились, но — раскрою тайну — не продлили контракт, вернулись на большую землю и поженились.

— Вы повлияли на это решение?

— Надеюсь, нет.

— Прояснились ли мотивы зимовщиков — материальные (дефицит работы и низкие зарплаты на материке), или же всему виной социальный дискомфорт?

— Думаю, тут комплекс факторов, но — вы правы — зарплата метеорологов в Новосибирске — 17-20 тысяч, монетизировать знания можно на станции.

— Между героями наблюдается социальная дистанция: она — из образованного слоя, а Ваня..?

— Деревенский парень с навыками выживания — на все руки мастер, хороший водитель, сейчас работает вахтовым работником, а Женя получает допобразование. Ваня оказался творчески одаренным парнем — давал интересные, толковые идеи как и что снимать, учился обращаться с коптером.

— Иными словами, большому чувству на границе их миров остается совсем немного места…

— Возможно, суть в том, что они — такие разные — живут в симбиозе.

— Как коротают досуг?

— Смотрят телевизор — тарелка ловит, недавно появился интернет, есть ноуты, фильмами запасаются накануне зимовья. Летом и осенью много гуляют, зимой ездят на снегоходах, порой парятся в бане, вспоминают прошлое, катаются с ледяной горки.

— Что проявляется в людях за время лишений?

— Терпение, хотя, конечно, они ссорятся гораздо чаще, чем мы могли наблюдать, и совсем не похожи на счастливых людей из семейного видеоальбома.

— Как они изменились за это время?

— Сплотились, ведь у них появилась общая проблема, а именно — мы, камера, как опасность. Им пришлось создавать безопасную среду между ними и нами. А в целом, невозможность выйти и хлопнуть дверью учит искать пути взаимопонимания, учиться слышать. Мне очень интересно, как сложится их дальнейшая судьба. Смогут ли герои использовать специфический опыт, полученный на краю земли, - в городских условиях? Хочется, чтобы у Жени и Вани все сложилось!

— Что вынесли из этой истории для себя?

— Бесконечное удивление — как такие разные люди могут жить друг с другом достаточно долго.

— А в творческом и профессиональном плане?

— Прежде всего, работе с архивами, впервые жизни работала с таким количеством видеоматериалов и, как мне кажется, удачно использовала их в картине. Второе — сотрудничество с композитором, Кириллом Рихтером — совмещать музыку и собственное видение оказалось очень интересно. Ну и, конечно, работе с героями в полной изоляции.

— Какие документальные фильмы повлияли на вашу судьбу, или помогли в творческом поиске?

— Очень многие, но я бы не сказала, что они сняты про меня, скорее речь о восхищении от работы абсолютно разных режиссеров. Назову Манского, Косаковского и Расторгуева. Я никогда бы не смогла так относиться к героям как Виталий Манский, даже при том, что с человеческой точки зрения есть вопросы, но то, что он делает, — блестяще. Александр Расторгуев с Павлом Костомаровым сняли диптих «Я тебя люблю» и «Я тебя не люблю», раздав камеры разным людям, выбрав самых интересных персонажей и их истории — я восхищена таким подходом. Никогда бы не смогла снимать как Виктор Косаковский, но у меня вызывает восторг высота его творчества.

— Способно ли кино изменить мир?

— Наверное, нет, но жизнь конкретного человека — безусловно; по крайней мере, того, кто его снимает.

— А зрителей?

— То же да, ведь не мы смотрим фильмы, а фильмы смотрят нас. Если картина способна ответить на чьи-то вопросы, она на них ответит.

«Женя и Ваня на краю света». Россия, 2022

Режиссер Анна Каторина

12+

В прокате с 23 февраля.

Фотография на анонсе предоставлена Анной Каториной.