На канале «Спас» прошла премьера новой картины Аркадия Мамонтова «Старообрядцы», раскрывающей механизм церковного раскола XVII века. «Культура» обсудила «церковную перестройку» с режиссером Федором Поповым.

— История ваших предков связана со старообрядчеством?

— Нет, несмотря на фамилию. Один студент ВГИКа, имевший отношение к этой теме, просил оказать поддержку проекту, я увлекся и включился в работу. Почему? Около десяти лет назад на экраны вышел замечательный сериал Николая Досталя «Раскол», давший мне внятное представление об исторической драме. Но, погружаясь в детали событий, мы зачастую теряем из виду движущие силы и логику. Думаю, наш фильм дает возможность приподняться над страстями и увидеть картину в целом. Работая над фильмом, я понял, насколько актуальна эта тема — попытка объединения, обернувшаяся расколом общества.

— В чем заключалась необходимость церковных реформ?

— После падения единого центра православия, Византии, и присоединения проводившей богослужения по греческим обычаям Малороссии, в России назрела необходимость согласования церковных канонов. Его могли провести лишь московские государи, усвоившие роль хранителей Третьего Рима и обладавшие широтой политического мышления. Церковные реформы укрепляли международное положение России среди православных народов… Но какой ценой? Ценой жесткой и беспощадной внутренней политики. Я на сто процентов уверен, что реформу можно было проводить совершенно иначе, более продуманно и мягко.

— При этом, возвышая Никона и принимая его сторону, царь рисковал собственным статусом, ведь патриарх не скрывал, что ставит свою духовную власть превыше светской...

— Едва ли государь замысливал что-либо себе во вред — какой же монарх станет добровольно ограничивать самодержавную власть? Но, как обычно в истории, возобладали личные качества, амбиции и характер сильного выдвиженца. Предложу, на первый взгляд, странную аналогию, горбачевскую перестройку. Цель — модернизация политического и экономического строя — была ясна, а вот применявшиеся средства необдуманны и губительны. Точно так же четыреста лет назад можно было обойтись без навязывания новшеств, сжигания богослужебных книг и икон. Очевидно, исполнители этих акций были малообразованны и не способны объяснить суть изменений, укрепивших не только российскую государственность, но и влияние монарха на Церковь. Не случайно вскоре место ее главы занял сын Алексея Михайловича Петр Первый.

— Из фильма явствует, что, перенимая чуждые обычаи, Никон стремился угодить не Богу, а греческим иерархам, которых желал возглавить. Едва ли Горбачев был столь амбициозен.

— Это очень разные натуры. Мягкий, велеречивый, мало владевший ситуацией, ранее руководивший сельским хозяйством — Михаил Сергеевич был руководителем страны. Никон же стремился лишь усилить влияние Церкви на государя… Я не историк, просто рад, что прикоснулся к этой теме, заставил кого-то задуматься. История развивается циклично, чтобы понимать время, надо уметь видеть в ней отдаленные аналогии. Но не стоит составлять пазлы из эпизодов разных эпох и рассчитывать на стопроцентное попадание.

— Планируете ли снимать продолжение?

— Задумываюсь об этом. В процессе работы я сильно расширил горизонты и осознал актуальность темы.

— Тем более, что в прошлом и настоящем «людей древлего благочестия» немало белых пятен: активное участие промышленников и боевиков в революциях и органах советской власти. Думается, не случайно Калинин, Ворошилов, Ежов, Косарев, Маленков, Булганин, Суслов, Громыко были выходцами из старообрядческой среды.

— Возможно, тут все непросто, но я далек от буквального сравнения — между коммунистической идеологией и традиционной верой немного точек пересечения. Но эта тема достойна изучения, ведь и сейчас часто легко меняют идеологии — насколько искренне, вот вопрос.

— Остается загадкой даже численность старообрядцев в Российской империи и сейчас. По официальным данным, сто лет назад старую веру исповедовали два процента населения. Некоторые историки полагают, что эта цифра занижена раз в двадцать. Сегодня раскольников насчитывают до двух миллионов. Между тем только на юге Бурятии проживают около пятисот тысяч. Что так привлекает русского человека в старообрядчестве на протяжении стольких веков?

— Вера во что-то великое, требующее самоотречения, недостижимое человеческими силами. Нигилизм или атеизм более присущи европейцам. Обратите внимание, как мало времени потребовалось, чтобы привить народу фанатичную веру в коммунизм, и сколько людей шли на смерть «за Родину, за Сталина»… Наша вера в святое сродни патриотизму: пока человек верит — он крепок духом. Тот, кто пытается лишить его священных понятий, встречает жестокий отпор. Они имеют для нас крайнюю, эсхатологическую ценность — мы живем как бы в преддверии Царства Божиего. Наши духовные начала, духовная боль так или иначе сказываются во всей русской культуре.

— Вдохновила ли вас картина на творческий поиск новых тем?

— Прямо не отвечу, у меня есть замысел игровой картины, связанной с верой, XIX — началом ХХ века.

— Вы генеральный директор Международного фестиваля ВГИК. Сказалась ли изоляция на работе фестиваля?

— Самым положительным образом. К нам поступили заявки от 40 стран и 140 киношкол, фильмы посмотрели десятки тысяч зрителей — и на онлайн-платформе, и в залах. С 14 ноября стартуют показы международного конкурса в 360 кинотеатрах 32 городов России. Думаю, репертуарный дефицит привлечет к ним дополнительное внимание публики.

— Чем объясняется триумф студенток из ближнего зарубежья на первом, октябрьском этапе смотра?

— Получившая Гран-при абхазка Атана Агрба и заработавшая режиссерскую награду казашка Малика Мухамеджан сделали очень хорошие картины — «Я хочу тебе что-то сказать» и «Над городом». Никогда не был большим поклонником женского кино, самыми крутыми для меня были Лилиана Кавани и Лариса Шепитько, в которых было много мужского. Но сейчас иные времена, ушла в прошлое дорогая пленка, тяжелые приборы — сегодня любой может снять кино. Почему же лидируют именно дамы? Женщины всегда были творческими натурами, со своими лирическими темами, но только сейчас получили возможность высказаться — иногда наравне, а порой и лучше мужчин, это нормальный ход событий.

— Ваша студия «ВГИК-Дебют» покорила страну «Быком» Бориса Акопова, чем удивите в этом году?

— В запуске две полнометражные картины, но говорить о них рано: в связи с ковидом первая приостановилась, а вторая перенеслась на весну. Акопов снимает новый фильм на нашей студии «Стелла». Он оценивает эту работу как вторую часть авторской трилогии, но на сей раз речь идет не о бандитах девяностых, а о судьбе современницы — молодой матери и бывшей эскортницы, борющейся за выживание своей семьи.