Владимир МАМОНТОВ, журналист

07.09.2017

Доводилось мне в советские годы знать изнутри одно учреждение, где выпивать начинали с двенадцати. Просто потому, что к этому времени коллектив приходил на работу. Начальник отдела, человек с лицом, высеченным из лимузенского дуба, оглядывал подчиненных. Самый молодой привычно спрашивал: «Бежать?» Скидывались по рублику. Гастроном располагался напротив. И к двум все были тепленькие. По другим отделам тоже раздавались смех, звон, воспоминания и песни о тревожной молодости.

К вечеру бывало всяко. Однажды стреляли. Молодой, ботанического вида сын известного писателя достал пистолет и успел пальнуть один раз в коллегу. Мимо. Резкость уже не наводилась. Обворожительная очеркистка, из-за которой едва не случилась трагедия, не без грации спряталась под стол. Замять историю всем стоило титанических усилий: сколько руководством было выпито с майором местного отделения милиции, можно только догадываться. 

Перестройка принесла в учреждение это большие перемены. Ростки нового дали знать себя прежде всего тем, что прямо в здании был открыт бар для сотрудников. Какой гастроном? Какое по рублику? Всё тут, на этаже. Но по кооперативной цене. И вот что интересно: если раньше продукция учреждения ежеутренне появлялась на столах потребителя, как штык, несмотря на питейные традиции, то тут пошли сбои. Что характерно, пить больше не стали — больше уж некуда было. А с учетом цены, возможно, и меньше. Но... То изделие опоздает в типографию. То полосы перепутают, то ошибку влепят такую, что хоть Сталина откапывай. 

Из чего лично я делаю вывод, что не в вине истина. А в том, как, почему и зачем его пьют. Если машина по выпуску продукции отлажена, жизнь устаканена, решения съездов в жизнь претворяются, то во сколько ни начни откупоривать, куда ни беги, а газета выйдет (чего уж там, о редакции речь). На запасе прочности. На привычке. На мастерстве, которое не пропьешь. А вот ежели у тебя уверенности в душе нет, рушится все, и пьянка теперь — лекарство не от милой рутины, а от разъедающей тревоги, жди беды. 

К чему это я? К тому, что социологи на днях подтвердили, что россияне за последнее время стали ощутимо меньше пить. Не знаю, как они считали, кого опрашивали, но, на мой взгляд, так оно и есть. Конечно, возразят: ничего себе меньше, вон недавно средством для чистки ванн контингент отравился. Но мы сейчас не о крайнем случае. О тенденции. А она позитивна. Почему?

Во-первых, беспробудно пить некогда. Количество мест, где человек не слишком рьяно трудился, но свои гарантированные 150 рублей в месяц получал, резко сократилось. Правда, появилась возможность разжиться принципиально большими деньжатами, занимаясь тем, что в советские времена называлось бы спекуляцией и фарцовкой. Махинациями и воровством. Но вот незадача: богатому валяться под забором по статусу не положено. Допустимо, чтоб от тебя после заключения сделки запахло дорогим коньячком, но поутру лучше выглядеть свежим. Вроде как из фитнеса, из бассейна.

Вообще стиль жизнь сильно изменился. Кто и где теперь ждет за услуги бутылочку? Деньги вернули себе функцию универсального средства в быту. Бабушки в провинции, конечно, норовят всучить сантехнику бутылку, и ее даже берут из уважения к сединам, но спиртное почти перестало быть средством расчета. Благодарность, конечно, никто не запретит выразить изящным вином, но и этот фактор рутинного каждодневного пьянства ушел в прошлое. 

Гораздо меньше стала пить молодежь. Самокритично вспоминая позднешкольные и студенческие годы, хочу признаться: не было у нас ориентира на трезвость. А сегодня — пожалуйста. Конечно, тот, кто решительно намерен изменить себе сознание, обойдется и без бутылки. И места есть оборудованные, и выбор средств. Это беда, на мой устарелый взгляд. Но беда другая. Вспомните, какому осмеянию в соцсетях подверглась девушка, рассказавшая в популярной программе, что выпила «на донышке» и «стала жертвой сексуального насилия» (не будем лезть и выяснять, кто там прав, кто нет — и без нас охотников хватает). Пьянка, как цивилизованный формат общения, стала куда менее привлекательна. А такого количества разномастных, но в целом совершенно европейских кафе (по крайней мере, в городах столичных и крупных) никогда прежде не было. И по углам там никто пьяным не спит. И в простых чебуречных — тоже! А ведь это прежде было обязательным мотивом будничной жизни: нетрезвые в трамвае, в метро, на скамейках в парках, в кинозалах... 

Конечно, алкоголизм продолжает быть бичом российского общества. Но, согласитесь, контрастом к позднесоветской выглядит нынешняя атмосфера: драконовских запретов нет, ограничения разумны, лозу никто не рубит: напротив, покупают во Франции и гордятся отечественными сортами вина, составляющими конкуренцию признанным... Ни товарищеских судов для Афони. Ни плаката «Пьяный отец — горе семьи». А казавшийся неисполнимым завет героя «Иронии судьбы» «Надо меньше пить», как докладывают социологи, исполняется. 11 сентября — День трезвости, и никакой иронии теперь это не вызывает.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции