Алексей КОЛЕНСКИЙ

19.05.2017

После премьер впечатлениями и планами с журналистами поделился ректор Академии Никита Михалков.

Михалков: Кинокартина «Мастерская» режиссера Владимира Аленикова — первый полнометражный фильм нашей Академии. Это в чистом виде уникальный для нас эксперимент: лента снята единым куском без монтажных переходов. Сложность не только в том, что сделать полный метр одной панорамой трудно технически, но и в том, что это заставляет актеров находиться в постоянном напряжении в течение всего съемочного процесса. И, конечно же, подобное требует огромного количества репетиций, технических новаций, слаженности и безупречного понимания в группе. Очень важное упражнение для артистов и крайне полезный опыт для всей творческой бригады. 

журналисты: Чем автор «Тины» Антоша Чехонте отличается от Антона Павловича Чехова? 
Михалков: Чехонте — ух, все сразу понятно, весело и роскошно, а Чехов — как тропинка в поле, которую нащупываешь шаг за шагом. Это один и тот же человек, но Антон Павлович дает иное, жесткое видение человеческого характера, у него что ни фраза — приговор. Среди ставивших Чехова очень мало тех, кто это понял. И в жизни у писателя все было очень непросто, он мучился сам с собой — огромного роста, сутулящийся, с туберкулезом, романами, тайнами, запутанными отношениями внутри семьи, между женой и сестрой; писавший о себе иронично и жестоко: «мы и в церкви пели, и холодной водой обливались, а выросли вполне бездарные люди»... Он совершенно современен. 

журналисты: Станет ли «Тина» репертуарным спектаклем? 
Михалков: Конечно, однако пока об этом говорить рано — в Театре Киноактера идет ремонт, у нас нет площадки. Приходить за три часа и репетировать на новой сцене — мучительно, но ребята должны работать, а наша задача — сколотить для них репертуар. Мы играем на 35 процентов от возможностей... 

культура: Вы говорили, что набор слушателей этого года сильнее предыдущего. Подтвердились ли ощущения и что Вы открыли в своих питомцах? 
Михалков: Мы все стали сильнее. Шли методом проб и ошибок, дело-то новое, я никогда ведь не был руководителем учебного заведения. Но Академия — не институт, а студийная работа, творческий поиск. Вместе мы генерируем и выкристаллизовываем внутреннюю энергетическую пластику — главную защиту актера от плохой режиссуры. Есть и другая сторона дела: плата за обучение не может покрыть все расходы на наши ежедневные мастер-классы, мы живем в долг. Нам помогает Фонд Тимченко и, Бог даст, со временем обучение сделается бесплатным — не только для иногородних, которых он брал на кошт в текущем году. Если сложится, Академия станет уникальнейшим явлением — Царскосельским лицеем для актеров. Ныне ремонтирующийся Театр Киноактера будет репертуарным, с длинным репетиционным периодом, штатным составом, приглашенными артистами и, надеюсь, превратится в живой пульсирующий организм. Первые шесть рядов основной сцены смогут опускаться, давая место для оркестра, запланировано три кинозала и литературное кафе, где каждый день по четыре часа выдающиеся мастера станут читать русскую прозу от Пушкина до чеховских писем Лике Мизиновой. 

культура: Подобно витаминному коктейлю, академические спектакли заряжают зал массой эмоций. Существует ли, фигурально выражаясь, «таблетка Михалкова», и чего мы недобираем в современном театре?  
Михалков: Основной недостаток — дефицит общей культуры, прочитанных книг не из «Гугла». Какое-то время, желательно с детства, важно провести под шелест страничек. С другой стороны, мы вспахиваем поле гениального актера, педагога и режиссера Михаила Чехова. Станиславский придумал систему для людей со средними способностями, позволяющую зайцу играть на барабане, а Чехов — это высшая профессиональная школа, на основе которой в студии Ли Страсберга воспитаны американские звезды. И они всю жизнь ходят на лекции — у меня, например, сидел Пол Ньюман. Если говорить о нашем методе, главное — владение энергетикой, концентрацией. Можно сколько угодно надувать щеки и демонстрировать темперамент, но если ты не понимаешь, что такое твое тело, не заряжаешь каждый жест происходящим внутри, у тебя, вероятно, получится обмануть зрителя, но не меня. Моя задача научить так, чтобы меня умели обманывать. 

культура: Вы неравнодушны к процессам, происходящим в стране и мире, высказываетесь о происходящем на «Бесогон-ТВ», а в чем видите гражданский долг современного русского художника? 
Михалков: Кроме Бога, художник никому ничего не должен. Но если он понимает, что талант — дар, а не собственность, то должен его отрабатывать. Что это значит? Хорошо играть? Нет. Быть кому-то нужным. Использовать талант так, чтобы кому-то стало лучше. Звучит как фигура речи. Но дело в том, что желание поставить свою фамилию рядом с Достоевским, встав ему на плечи, понятно, только этого мало, нужно растить в себе то, на чем держится и всегда держалось русское искусство и литература — любовь. Как сказал один старец, жестокая правда без любви есть ложь. У меня она сразу вызывает отторжение: если ты врешь, значит, ты жулик, медь звенящая и кимвал бряцающий. Но если я почувствую любовь, буду готов принять любую концепцию, а наблюдать, как кто-то холодно расставляет фишки на сцене или экране, не сочувствуя никому, — неинтересно.

журналисты: Не мешает ли Академия Вашей основной профессии? 
Михалков: Нет. Из-за внешнеполитических сложностей пришлось отложить «Грибоедова». Сейчас с братьями Пресняковыми пишем сценарий «Шоколадный револьвер».