«Великое сидение» по домам, навлеченное эпидемией коронавируса, некоторые политические деятели стремятся использовать для внедрения нового социально-технологического уклада, причем настойчивее всего — в сфере образования. Нас уже не первый год приучают к массовой удаленке, но если закупка товаров через интернет-магазины весьма удобна (хотя обувь, одежду, технические устройства и многие другие вещи лучше примерять-проверять в обычном торговом зале), то обучение студентов и школьников через Сеть ни малейшего сердечного отклика у россиян не вызывает. И вряд ли в обозримом будущем вызовет... А сегодня есть хороший повод над этой проблемой поразмыслить, в том числе синефилам.

Адепты нововведений ехидно посмеиваются над страхами не готового к переменам обывателя, однако критическое и даже откровенно враждебное отношение к очередной, грозящей нам «перестройке» еще очень долго будет в нашем обществе нормой.

Профилактика негативных эффектов любой революции — дело хоть и неблагодарное, но позарез необходимое, и тут следует уразуметь самое важное: какого бы кумира в очередной раз ни творили, ни возводили на пьедестал разрушители прежнего миропорядка (коммунизм, либерализм, национал-социализм, искусственный интеллект), главным противником-антиподом для них всегда был и остается Учитель. Его обобщенный образ понятен всем (особенно — людям с религиозным сознанием): он мудр и человечен (ключевое слово), новатор и консерватор в одном лице, сторонник прогресса и хранитель традиций, он тот, кто непосредственно, глаза в глаза, душа в душу передает ученикам основные знания жизни, помогает им взрослеть, становиться подлинно свободными личностями.

Замечательный эквивалент такому образу предложил в свое время советский «школьный» кинематограф. В самой ранней звуковой отечественной картине «Путевка в жизнь» Николая Экка персонаж Николая Баталова, организатор трудовой коммуны для беспризорников дает, вероятно, первый в нашем кино педагогический урок, замешанный одновременно на эмпатии и политической трезвости. Зазывая юных, но уже, что называется, отпетых уголовников в школу, он имитирует приверженность к их системе ценностей (впрочем, в самом безобидном варианте), внезапно извлекает на свет коробку хороших папирос и предлагает пока еще ворам и хулиганам угощаться: хитрость, но допустимая как акт человеческой солидарности, элемент тактики вовлечения. (Схожие педагогические приемы и примерно та же проблематика найдут свое отражение через три с половиной десятка лет в легендарной, всенародно любимой киноповести Геннадия Полоки, Григория Белых и Алексея Еремеева «Республика ШКИД».)

На дворе — начало 1930-х. Десятки миллионов вчерашних крестьян участвуют в процессе ускоренной модернизации страны, и хороший педагог призван порой заменять им в чем-то даже мать с отцом, хотя его собственный статус еще не устоялся. Об этом рассказывает блестяще сработанная картина сценариста и режиссера Сергея Герасимова «Учитель» с Борисом Чирковым в главной роли. Его персонаж после московского института возвращается в родное село, но отец этого подвижника воспринимает данное событие как личную и семейную катастрофу: «Значит, не достиг?! Не смог! Не сумел подняться и — вернулся не солоно хлебавши... За что? За что мне, пожилому человеку, такой позор и столько горя... Что ему за печаль, что у отца душа сгорела!» Выходит, на уме у него, председателя колхоза и орденоносца, только «престиж». Облеченному властью, но не вполне состоявшемуся как личность папаше неведомы ценность непосредственного психологического контакта учителя с учениками (где бы они ни находились — в деревне, райцентре, мегаполисе), исключительная продуктивность такой формы обучения-воспитания. И, напротив, его сын, талантливый педагог, прекрасно осознает, что без грамотного толкователя-наставника даже лучшие учебные программы бывают для детского коллектива бесполезны.

В послевоенной картине «Сельская учительница» режиссер Марк Донской представил поведенческую модель, от которой советская школа, отталкиваясь, уходила. В начале фильма показан выпускной бал в дореволюционной гимназии, где девушки полушепотом высказываются о начальнице: «Я буду ее бояться через 10 лет, через 20 лет... И даже после смерти!» Чопорная, неулыбчивая дама с огромным лорнетом (почти как в страшной сказке: «Чтобы лучше тебя видеть, чтоб тебя съесть») на расстоянии контролирует учениц, не вступая с ними в нормальный человеческий контакт. Вот она — удаленка...

Великая русская литература в досоветский период создала бессчетное множество достойных персонажей, и только с учителями вышла незадача: самые знаменитые — Кутейкин, Цыфиркин и Вральман от Фонвизина, Беликов от Чехова и Передонов от Сологуба. Как говорится, упаси нас Господь от таких педагогов. Недаром итальянцы до сих пор считают Донского предтечей неореализма.

Героиня Веры Марецкой вчерашняя гимназистка Варенька решается на еще более отважный поступок, нежели персонаж Бориса Чиркова: отправляется учительствовать в далекую сибирскую деревню. Вот как разъясняет она свою позицию: «Никто туда не хочет, а там очень нужны учителя... Мне кажется, если человеку долго внушать хорошее и делать это от чистого сердца, то любой, и даже самый плохой человек, — переменится. Только надо непременно от чистого сердца». Местный народ поначалу противится, ему не до сантиментов: «Нам работники нужны!» Но Варенька не сдается даже тогда, когда не получается пристроить в городскую гимназию (из-за сословного ценза) самого талантливого из учеников. Важный чинуша (Ростислав Плятт) ей выговаривает: «Гимназия не для него... Но я лично не могу допустить, чтобы во вверенном мне учебном заведении дети нищих и миллионеров сидели на одной скамье, играли в одни игры, беседовали, одним словом, общались ежедневно... Очень сожалею, но мои убеждения на страже государства».

У нынешних поборников социальной сегрегации, деления учащихся на касты (одним — путь в гимназии и престижные вузы, другим — занятия на дистанционном обучении) были похожие по взглядам предшественники.

Варвара Васильевна приходится ко двору в новой социальной реальности. Внезапно объявленное равенство оказалось не пустой декларацией. Воспитанные ею мальчики в финале картины возвращаются в родную, удобную и просторную школу, с боевыми орденами и звездами на погонах. Ее ученики победили нацизм и спасли свой народ от порабощения, истребления, небытия. Здесь очевидна отсылка авторов фильма к легендарной реплике, которую часто приписывают Бисмарку: дескать, немецкий школьный преподаватель победил в войне с Францией. (На самом деле метафору ввел в обиход профессор географии Оскар Пешель, заявивший: «Народное образование играет решающую роль в войне. Когда пруссаки побили австрийцев, это была победа прусского учителя над австрийским школьным учителем».)

В картине 1947 года Марк Донской остроумно меняет расстановку, акцентируя победу советского, прежде всего русского, учителя теперь уже и над прусским, и над австрийским.

Премьерный показ этого фильма шел под названием «Воспитание чувств», которое было и тоньше, и уместнее. Прототипом Варвары Васильевны являлась Екатерина Мартьянова. После педагогических курсов в Москве и Казанского университета она, начиная с 1902 года, учительствовала в школе при Режевском заводе, в 70 км от Екатеринбурга. Таким образом, наша будущая Великая Победа ковалась и в столицах, и в маленьких городках, и на селе образца 1920–1930-х. В процессе бережного воспитания чувств обеспечиваются и стабильность государственного строя, и нерушимость державных границ.

Когда в картине «Чучело» (1984) появился образ статичной, «деревянной» директрисы, сверлившей учеников мертвым взглядом на торжественной линейке, знатоки кино безошибочно соотнесли ее с начальницей из фильма Донского, вспомнив и те самые откровения: «Я буду ее бояться через 10 лет, через 20 лет... И даже после смерти!» Еще не провозгласили с высоких трибун перестройку с ускорением, а дни государства были уже сочтены, ведь в воздухе эпохи материализовался среднестатистический бесчувственный педагог.

В промежутке между работами Марка Донского и Ролана Быкова советское школьное кино показало немало проблемных училок, директрис и директоров, однако они представали перед зрителем людьми страстными, заинтересованными, с выстраданной, пусть и зачастую архаичной позицией. Таковы учительница из фильма Юлия Райзмана «А если это любовь?», завучи из картины Станислава Ростоцкого «Доживем до понедельника» и ленты Бориса Фрумина «Дневник директора школы». Разбираться в хитросплетениях психики и тонкостях методологии этих не вполне положительных персонажей любопытно и полезно. Но там, где вообще нет чувств, не может быть воспитания. Набор формальных знаний дети, причем из самых разных семей, действительно могут получить, сидя в одиночку у компьютера, правда, с громадным ущербом для общего развития.

Еще одна кинокартина, любимая теми, кто бережно хранит самосознание и национальное достоинство, — «Большая перемена» режиссера Алексея Коренева по сценарию Георгия Садовникова. «Безыдейная», беспафосная история возвышена постановщиком до уровня народного эпоса, ведь, по признанию практически всех участников съемочного процесса, никто из них тогда не видел за веселеньким фасадом того художественного объема, который в результате получился. В начале 1970-х молодежь и народ в целом (в отличие от раскисшей партийной бюрократии и размечтавшейся о комфорте без границ богемы) были настроены на духовное самосовершенствование, заказывали верхам умную модернизацию социального уклада. Именно это удалось выразить Кореневу, «замаскировавшему» уже вполне взрослых и сознательных советских граждан под учащихся ШРМ. Не только Нестор Петрович, но и все его очаровательные коллеги, соседи по учительской, с радостной готовностью обмениваются сердечной энергией с великовозрастными учениками. «Большая перемена» — это гениальная буффонада, метафора подлинного развития-взросления, которое отнюдь не заканчивается выпускным балом.

Две легендарные картины по сценариям Георгия Полонского «Доживем до понедельника» и «Ключ без права передачи» (в постановке Динары Асановой), а также «Розыгрыш» Владимира Меньшова по сценарию Семена Лунгина — по сути, нетривиальные психологические расследования, но и здесь интрига отходит на второй план. Зрители сосредоточены на образах учителей, которые придуманы чрезвычайно изобретательно, а сыграны в лучших традициях отечественной актерской школы: Вячеслав Тихонов, Елена Проклова, Алексей Петренко, Евгения Ханаева и Наталья Фатеева в тех ролях бесподобны, незабываемы.

Советские фильмы о школе действительно воспитывали чувства, а вместе с тем — вкус и образное мышление. Это кино и сейчас представляет собой канон, с которым очень полезно сверяться педагогам и чиновникам XXI века.