культура: Авторитетная газета «Монд» утверждает, что программа Канна-2012 — своеобразный автопортрет фестиваля. Вы с этим согласны?
Жакоб: У фестиваля два центра притяжения. С одной стороны, это авторское кино, постоянно ищущее новые идеи и способы самовыражения. С другой стороны, кино более легкое, развлекательное, которое по вкусу широкой публике. Мы постоянно колеблемся между этими двумя полюсами и стремимся прилечь внимание и самой широкой публики, и профессионалов.
культура: Так или иначе, большинство режиссеров, которые сегодня участвуют в конкурсной программе, уже получали высшие награды Канна: Лоуч, Киаростами, Ханеке, Мунгиу…
Жакоб: Действительно, нас постоянно упрекают в том, что мы приглашаем одних и тех же, «привилегированных». На эти нападки мы всегда отвечаем одно: «Это не наша вина, если они делают хорошие фильмы». Конечно, многое зависит и от того, в какой форме режиссеры находятся. Ни один художник не может из года в год выдавать шедевры. Исходя из значимости работ, мы отдаем фильм либо в конкурс, либо в другие программы — «Неделя критики», «Особый взгляд», «Двухнедельник режиссеров». Есть тысяча способов воздать должное большим мастерам, с которыми мы стремимся поддерживать контакты. Совсем необязательно выставлять их фильмы на конкурс, подвергая жесткой конкуренции и безжалостному разбору прессы. Я сам предпочел бы, чтобы в программе было больше неожиданностей, сюрпризов и открытий. К сожалению, в этом году в конкурсной программе нет ни одного фильма режиссера-дебютанта. Специально для них я создал премию «Золотая камера». Но дебютные ленты есть в параллельных программах.
культура: Если не ошибаюсь, английский режиссер Кен Лоуч представляет на фестивале свой фильм в 17-й раз. Кажется, Вы неравнодушны к его ангажированному кино?
Жакоб: Я очень люблю Кена Лоуча. Это хороший режиссер и исключительный человек, который с поразительным вниманием и добротой относится к окружающим. С творческой точки зрения он постоянно находится на высоком уровне. Конечно, это режиссер очень ангажированный — идет ли речь о современных проблемах Англии или Ирландии или о гражданской войне в Испании. Ничто не оставляет Лоуча равнодушным. К тому же он снимает картины очень быстро — за 5–6 недель. И соответственно, его фильмы обходятся гораздо дешевле.
культура: В этом году особенно ждут загадочный фильм Микаэла Ханеке «Любовь», где снялись Жан-Луи Трентиньян и Эмманюэль Рива. Им давно за 80. Свою новую работу привезет в Канн Ален Рене, которому в этом году исполняется 90 лет. Кино можно делать — и сниматься в нем — в любом возрасте?
Жакоб: Несомненно. Португальский режиссер Мануэл де Оливейра, которому сейчас 103 года, начинал в эпоху немого кино. Он написал мне, что не сможет приехать на фестиваль, хотя его фильм и представлен в одной из программ, — занят на съемках. Кроме того, Оливейра готовит еще два-три новых проекта. Человек создан странным образом: его тело стареет, но мозг зачастую остается молодым. Когда смотришь последний фильм Алена Рене, ни за что не скажешь, что ему 90.
культура: Вернется ли в Канн Ларс фон Триер, который со скандалом был изгнан с фестиваля в прошлом году? Или он теперь персона нон грата?
Жакоб: Его случай особый. Это произошло после того, как он выступил со своими известными заявлениями в Канне, а потом повторил их и в других местах. (Фон Триер эпатажно объявил, что «понимает Гитлера» и назвал себя «нацистом». — «Культура»). Впервые в истории фестиваля административный совет постановил, что присутствие режиссера нежелательно, но его фильмы могут участвовать в фестивальных программах. В создании картины принимают участие 120 человек, и если один из них совершает глупость, не надо наказывать всех остальных.
культура: На фестивале покажут Ваш фильм «Особый день». Что это за работа?
Жакоб: Пять лет назад я выпустил фильм «У каждого свое кино», для которого 35 режиссеров сняли по трехминутному сюжету. Фильм был с успехом показан не только в Канне. Тогда я снимал работу всех тридцати пяти — главных гениев современного кино. В общей сложности отсняли 30 часов. К нынешнему юбилейному фестивалю я смонтировал из них 52-минутный фильм. Там показаны некоторые стороны жизни фестиваля, неизвестные широкой публике и даже журналистам.
культура: В очередной раз российское кино — за исключением фильма Сергея Лозницы «В тумане» — оказалось за бортом фестиваля. Вас это не удивляет? Значит ли это, что наши фильмы не соответствуют каннским стандартам?
Жакоб: Меня это не только удивляет, но и огорчает. Во все времена русское кино было великим. Я уже не говорю о 1920-х годах, когда в вашей стране работало столько гениев. Из нынешних есть Герман, Михалков, Кончаловский, Иоселиани. Есть молодой Звягинцев. Не думаю, чтобы во всей России не нашлось фильмов, которые подошли бы Каннскому фестивалю. Очевидно, следует по-новому отнестись к отбору русских лент. Может быть, их надо смотреть раньше, наладить контакты не только с Москвой и Петербургом, но и с провинцией. Я убежден, что в вашей стране есть новые имена. Напомню, что в программе «Синефондасьон», где показывают выпускные студенческие работы, участвовало несколько молодых русских режиссеров.
культура: Не менее странно, что россиян практически не бывает в составах разных жюри кинофестиваля.
Жакоб: Я все-таки припоминаю российскую актрису Наталью Негоду и режиссера Элема Климова. Но вы правы: в составе жюри должны присутствовать известный русский режиссер или артист.
культура: Почему Вы выбрали для фестивальной афиши фотографию Мэрилин Монро?
Жакоб: В этом году исполняется 50 лет со дня ее смерти. Да и вообще в последние годы мы выбираем для афиш фотографии звезд — Моники Витти, Фэй Данауэй, Жюльетт Бинош.
культура: Случается ли Вам еще видеть фильмы, ради которых стоит, говоря Вашими словами, «продать душу»?
Жакоб: Я готов это сделать каждый раз, когда смотрю классику и иногда современные картины. Это касается и нынешнего фестиваля. Но я не хочу называть эти ленты. Порой я готов «продать душу» не только за фильм, но и за красивую актрису...
культура: Согласно Вашему кинематографическому катехизису, «красивое женское лицо является смыслом существования кинематографа».
Жакоб: Это придумал не я, а французский кинокритик Жан-Жорж Ориоль, который говорил: «Кино — это искусство, цель которого — делать красивые вещи ради красивых женщин». Есть масса фильмов, в которых камера влюблена в актрису. Если актриса хочет соблазнить своего режиссера, а он ее — это дело обычное. Многие актрисы живут с операторами или постановщиками хотя бы потому, что благодаря им стали прекрасными.
культура: Не миновала ли великая эпоха мирового кино? Есть ли надежда на появление в той или иной стране «новых волн»?
Жакоб: Кино остается исключительно современным искусством и совсем не состарилось. Ему немногим более века. По сравнению с театром, искусством нескольких тысячелетий, кинематограф — подросток. В кино постоянно что-то происходило и происходит. То итальянский неореализм или новое кино Квебека и Бразилии, то французская «новая волна» или новая русская школа. Недавно в моду вошло румынское кино, которое, к сожалению, лишено финансовых возможностей.
культура: Можно ли считать ваш фестиваль гламурным?
Жакоб: Афиша, звезды и некоторые фильмы, наверное, попадают в эту категорию. Впрочем, что считать гламуром? Фестиваль издает приуроченную к юбилею книгу, посвященную гламуру. Автор пытается на 60 страницах дать определение этому феномену. Это нечто неуловимое, загадочное, одновременно чувственное и затрагивающее наш разум. Наш фестиваль гламурный, ибо привлекает внимание всего мира. В Канн приезжают актеры, даже если они не заняты в конкурсных лентах, а также топ-модели и знаменитые футболисты.
культура: Вы на короткой ноге со всем кинематографическим бомондом. Наверное, не просто быть другом звезды — мужчины или женщины?
Жакоб: «Друг» — это сказано слишком сильно. Дружба предполагает взаимное самопожертвование. Поэтому я бы скорее говорил о добрых отношениях или знакомстве. Дружить со звездами — трудное дело. Они ограждают себя, окружены телохранителями, адвокатами, агентами, менеджерами. Поэтому к ним чрезвычайно тяжело получить доступ. В сущности, дружу я с очень немногими из них.
культура: Почему мы, простые смертные, так ими восхищаемся?
Жакоб: Потому что в нашей очень непростой жизни они позволяют нам мечтать. В кинотеатре или у телевизора люди в течение двух часов забывают о всех проблемах и порой идентифицируют себя с героями.
культура: Фестиваль освещают более 4000 журналистов. Как складываются Ваши отношения со СМИ?
Жакоб: Я сам в течение 14 лет был журналистом и знаю про их работу все. Журналисты — мои союзники, когда защищают настоящее авторское кино. Но во многих изданиях для культуры остается все меньше места. Главные редакторы хотят, чтобы писали о фильмах, в которых снялись звезды. Есть издания, которые, по существу, занимаются продвижением и рекламой картин, а не кинокритикой.
культура: Вы всегда присутствуете на заседаниях жюри. Часто ли Вас удивляет итоговый выбор?
Жакоб: Часто. Но главное для меня — чтобы призы достались пяти лучшим конкурсным фильмам. Если это происходит, значит, фестиваль удался.
культура: Насколько я понимаю, для Вас литература важнее кино?
Жакоб: Сегодня побеждает литература, ибо Феллини и Уэллсов в кино не так много, тогда как есть немало превосходных писателей.
культура: Кого Вы считаете величайшими режиссерами в истории кино?
Жакоб: Скажу сначала о русских. Это Эйзенштейн, Пудовкин, Барнет, Вертов, Тарковский. Самые же великие в мировом кино для меня все время меняются.
культура: Любимый русский фильм?
Жакоб: Трудный вопрос. Я бы назвал «Ивана Грозного» с его эстетикой.
культура: А кого бы Вы отметили из русских актрис?
Жакоб: Прежде всего, Инну Чурикову.
культура: Кто из русских писателей Вам наиболее интересен?
Жакоб: Достоевский. Но на необитаемый остров я бы захватил с собой Чехова, чтобы слушать музыку его прозы.
