Ольга АРТЕМЬЕВА, Нью-Йорк

19.09.2012

Писатель Джефф Дайер представил в США свою книгу «Зона» — неожиданное размышление о фильме Андрея Тарковского «Сталкер».

В рамках презентации своего труда Дайер посетил в Нью-Йорке книжный магазин 192 Books, где подписывал книги, и прочел лекции в Новой школе, Музее движущихся образов, а также в Школе визуальных искусств — и везде был встречен с энтузиазмом. Причиной тому, надо признаться, не Тарковский со «Сталкером»: рецензенты хором твердят, что потенциальная аудитория писателя с классикой мирового кинематографа не знакома.

Зато сам англичанин Дайер — фигура в соответствующих кругах известная: автор The New York Times и The Guardian, сборников эссе и различных нон-фикшн сразу обо всем. Кроме того, из-под пера Дайера вышли четыре романа, из которых в России наиболее известен «Влюбиться в Венеции, умереть в Варанаси».

Надо сразу оговориться: «Зона» — ни в коем случае не киноведческое исследование. Сам Дайер характеризует «Зону» скромным словом summary, то есть буквально — «краткое изложение». Что в какой-то степени правда: книга честно начинается с описания первого кадра «Сталкера» и заканчивается анализом последнего. По форме — покадровый пересказ фильма, по содержанию — развернутая диаграмма любовных отношений с картиной. На каждый эпизод у Дайера обнаруживается история личных взаимоотношений, что выливается в пространные сноски, занимающие порой больше места, чем основной текст. Чем ближе к центру «Зоны», тем длиннее отступления, и тем они лиричнее: в ход идут байки о бывших девушках, званых ужинах, наркотических приходах, рассуждения о собственном творчестве и о давних походах в кино.

С кино, кстати, у Дайера складываются специфические отношения. Начав с отзыва о «Приключении» Антониони как об одном из самых скучных фильмов в истории кино, в котором «каждая минута экранного времени идет за месяц», автор и дальше не снижает оборотов: Бунюэль — фу, фаворит Тарковского Робер Брессон — едва-едва можно смотреть, Годара посредством изящной цитаты из Мика Джаггера и вовсе обзывает нехорошим словом.

Дайер также излагает несчастливые подробности создания картины: сценарий переписывали миллион раз, из-за землетрясения снимать пришлось не там, где хотели, у режиссера случился инфаркт... Тарковский в этом контексте превращается в архетипического Кинематографиста, пострадавшего за искусство. Хотя в отсутствие какой-либо рефлексии по этому поводу данная история ничем не отличается, скажем, от приключений Фрэнсиса Форда Копполы на съемках фильма «Апокалипсис сегодня».

Пересказывая «Сталкера» добротным литературным языком, Дайер периодически сбивается на искреннее изумление деталями неведомого иностранного быта: почему мужик спит в свитере, но без штанов? А вот когда Писатель говорит: «Я просто выпил, как это делает половина народонаселения. Другая половина — да, напивается». Это что — точное описание алкогольных привычек советского времени или все-таки аллегория?

Но дело, конечно, не в экзотичности быта. Чем больше Дайер плутает вслед за «Сталкером», тем очевиднее — он его не вполне понимает. Вернее, не понимает вовсе. Более того, это свое непонимание Дайер старательно пестует, не давая очарованности объектом исследования рассыпаться от попытки что-то всерьез в нем исследовать. Совсем ненаучный подход, но в то же время — непосредственность, которая подкупает.