Шестого апреля в Кремле, в выставочных залах Патриаршего дворца и Успенской звонницы открылась выставка «Закат династии. Последние Рюриковичи. Лжедмитрий».

В Патриаршем дворце развернута экспозиция «Царский род в XVI столетии. От триумфа до угасания». А в выставочном зале Успенской звонницы можно будет увидеть экспозицию «Dеmеtrius imperator — Лжедмитрий I: миф власти и власть мифа». Выставка расскажет о становлении и крушении Русского государства. Первом в нашей истории — вторым стал 1917-й. Потомки Ивана Калиты создали страну — тогда Русь не была Европой, там ее никто не принимал во внимание. И вдруг на обломках Золотой Орды возникает мощное государство, а потом Иван Грозный начинает захватывать входившие в Священную Римскую империю орденские земли в Прибалтике. Императору оставалось только писать царю да вводить торговые санкции. И даже после поражения от польско-литовского короля Стефана Батория дела московской державы были не так уж плохи. Девлет-Гирей сжег Москву, но, по мнению современного военного историка Виталия Пенского, в противоборстве двух царей победителем вышел Грозный. Русское царство зашаталось, когда прервалась династия Рюриковичей.

О самой выставке, лежащей в основе ее экспозиций художественной логике и представленных здесь вещах еще напишут. Давайте подумаем, в какой среде эти вещи существовали в своем собственном времени и каков был контекст, в котором жили и действовали их обладатели.

Вот ажурная, золотая, украшенная драгоценными камнями Шапка Казанская (1553–1558), царский венец, изготовленный для Ивана Грозного после присоединения Казанского ханства. Вот созданная в конце XVI — начале XVII века в Западной Европе царская держава — золото, серебро, драгоценные камни, жемчуг. Принадлежавший Борису Годунову, покрытый золотом и драгоценными камнями трон; золотое блюдо; украшенный рубинами, жемчугом и бирюзой княжеский щит; серебряный кубок-петух, сделанный в XV веке в Германии…

Это соцветие золота, жемчуга, бирюзы, сапфиров и драгоценного шитья, выставленное в отреставрированном, прекрасном, как сказочная картинка, Кремле, кажется аллегорией мощи, богатства, процветания Московской Руси. Но если с мощью так все примерно и обстояло, то о богатстве Русского государства XVI–XVII веков говорить не приходилось.

Для своего времени Москва XVII века была огромна. Ее население, как считается, примерно равнялось 200 тысячам человек и было сопоставимо с лондонским. Но плотность населения Англии и Руси была совершенно разной — в Москву иностранные послы ехали через огромное, часто пустое, покрытое лесами пространство, останавливаясь в малых, бедных деревнях, где дома отапливались «по-черному». Причина этого была проста — в Центральной России плохо родил хлеб, основа средневековой экономики. Урожайность была предпосылкой развития общества, а на Руси рожь на неунавоженных землях родила сам-3, сам-4, пшеницу же практически не сажали. Три зерна в колосе – одно на следующий сев, одно на прокорм, одно про запас, на случай неурожая, который ставил людей на грань выживания. Достаточного количества скота для удобрений навозом не было. В Англии XVI–XVII веков пшеница родила сам-6, сам-7. В России же, по данным книги Л. Милова «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса», такие же урожаи на неудобренных землях сохранялись и в XVIII веке. А, к примеру, в Звенигородском уезде, тогда «не токмо, чтоб вся земля в поле каждый раз была унавожена, но у редкого земледельца и половина унавоживается» («Великорусский пахарь…», очерк 5).

Вот свидетельство современника многих выставленных в Кремле вещей, мистера Джорджа Тербервиля, «секретаря посла Ее Величества к императору» (царю) в 1568 году, в переводе Григория Кружкова:

…Сей край зело велик, лесов дремучих тьма,

Но сеять мало годных мест, земля скудна весьма.

Все глина да песок да неудобья тут,

Хотя и сеют тут зерно, да слишком рано жнут.

И сушат хлеб в снопах, спеша, чтобы скорей,

До наступленья первых стуж, убрать его с полей.

Зимой тут холод лют, морозы таковы,

Что всюду лед, и не сыскать в лугах клочка травы.

Тогда коров, овец и весь домашний скот

Мужик к себе заводит в дом и пуще глаз блюдет…

Скажу уж заодно о том, каков их скот,

С английскою скотиной он в сравненье не идет.

Коровы и быки — сплошная мелкота,

Вкус у говяды водянист, бифштексу не чета.

Овечки так худы, что жалость — видеть их.

Зато вокруг обилье птиц, болотных и лесных.

Дичь есть, но вот беда, во всей их стороне

Не сыщется ни одного, кто знал бы толк в стряпне…

К этому добавим реплику современного биолога Станислава Дробышевского из статьи в интернет-журнале «Москвич Mag»:

— …В России даже неандертальцы и те не жили. Это место, где жить, по идее, нельзя. Канаду называют северной страной, а там все население живет на широте Украины и Крыма с Краснодаром — наших райских мест. На нашей территории цивилизация невозможна, это вообще удивительный феномен, что мы тут живем…

Эта земля окружена врагами. С одной стороны кочевниками, где каждый мужчина прирожденный воин, — кочевые народы приходят сюда за рабами. С другой же стороны находятся западные страны, правители которых не питают к странным соседям-схизматикам никаких теплых чувств.

Мощное, все себе подчиняющее государство становится залогом выживания народа, чья земля не покрыта крепкими каменными замками (землевладельцам не на что их построить), где нет многочисленных укрепленных городов. Здесь они не могут возникнуть, так как их не питает торговля. Государство создает силу и гарантирует безопасность, оно же, волей-неволей, развивает культуру, с ним связан и цивилизационный процесс. Все стекается в Москву, а сердце Москвы Кремль. Там, в государевой сокровищнице, сосредоточены главные богатства, олицетворяющие престиж и мощь страны. Частные богатства в сравнение с этим не шли. В XVII веке на Руси было лишь около 30 «гостей», самых богатых, подсудных только царю купцов с оборотом не менее 20 000 рублей. (Ежегодный доход боярина составлял около 700 рублей в год.) Из них сохранили свое богатство лишь Шустовы, будущие производители коньяка — частные капиталы на Руси были недолговечны.

На Руси были и немногие, владевшие тысячами крепостных дворов бояре-вотчинники, — роду Мстиславских изначально принадлежал представленный на выставке драгоценный щит. Но то, чем они владели, было несопоставимо с вещами, символизировавшими величие царства и «мистическое тело» самодержца, олицетворявшего Закон и находившегося выше Закона.

Вещи, представленные на выставке в музеях Московского Кремля, свидетельство цивилизационного подвига. Того, что наши предки оказались сильнее сурового климата, скудной и неплодородной земли, необходимости тратить несоразмерно большие по возможностям страны деньги на войско… Обо всем этом говорят прекрасные экспонаты выставки, изобильно украшенные «лалами, тумпазами и зернами гурмицкими».