Елена ФЕДОРЕНКО

01.10.2025

На сцене Электротеатра Станиславский компания 2sisters, созданная режиссером Ириной Михеевой, представила дебютный проект — мировую премьеру танц-драмы «До поезда осталось» по мотивам романа Льва Толстого «Анна Каренина». Хореография Ольги Лабовкиной, в главных ролях два больших артиста — Дарья Павленко и Владислав Лантратов.

Роман «Анна Каренина» полтора века остается одним из самых известных и в России, и на Западе. Сама Каренина — персонаж, рожденный фантазией Льва Николаевича Толстого, — многими поколениями читателей воспринимается как реальная женщина. Недаром бестселлером стала «Подлинная история Анны Карениной» Павла Басинского. Герои Толстого давно и прочно обосновались на мировых сценах и экранах. А полвека назад с легкой руки Майи Плисецкой и затанцевали — ее Анна стала и вызовом общественному мнению, и его жертвой. Балет «Анна Каренина» Родиона Щедрина поставили Майя Плисецкая, Наталья Рыженко и Виктор Смирнов-Голованов. Потом появились балеты Джона Ноймайера и Кристиана Шпука, Алексея Ратманского и Бориса Эйфмана, а репертуар Вахтанговского театра пополнился «спектаклем без слов» хореографа Анжелики Холиной. И это далеко не полный перечень сочинителей, заинтересовавшихся непостижимой героиней русской литературы, а только те, чьи балеты видела Россия — великий роман Льва Толстого загипнотизировал весь мир.


Фото: Юлия Михеева/предоставлено пресс-службой компании 2sisters

Две молодые женщины, режиссер Ирина Михеева и хореограф Ольга Лабовкина, решили совершить прорыв в неизведанное. Ирина Михеева, учившаяся в престижных институциях Лондона, нам пока известна мало. Ольга Лабовкина — хореограф из Минска — побеждала на фестивале Context. Diana Vishneva, в проекте «Лабиринт» компании Muzart выпустила «Сияние», двухактный спектакль «Все, что после» поставила в «Новой опере» («Балет Москва»). Авторы решили заглянуть в тайный чувственный мир Анны, о котором Лев Николаевич так много написал, но все-таки оставил глубоко скрытым. Они не стали переосмысливать роман, прослеживать его фабулу или вступать в дискуссию с его сценическими прочтениями. Скорее, провели попытку обнуления интерпретаций.

Результаты кастинга (если он был) оказались блистательны: Дарья Павленко — прима Мариинского театра, который покинула в 2018-м, — потрясающая балерина, сомасштабная толстовской героине, которую танцевала в спектакле Мариинки. У премьера Большого театра Владислава Лантратова — свой толстовско-каренинский бэкграунд: в балете Ноймайера его загадочный Вронский незабываем.


Фото: Юлия Михеева/предоставлено пресс-службой компании 2sisters

Объяснения авторов напугали еще до просмотра обилием сложных слов об экзистенциальном кризисе, взаимодействии персонажей с декорациями, психологических и философских концепциях без вербального нарратива. Точнее сказала Дарья Павленко: «До поезда осталось» — не балетный спектакль и не драма в привычном смысле. Ближе всего — эстетика поздней Пины Бауш, где танец выражает не технику, а драматизм. Я в этом вижу очень перспективное развитие театрального жанра, какое-то смешение». Современный театр все реже увлекают завершенные логические истории, режиссеры все чаще смотрят на литературный материал фасеточным взглядом и ставят спектакли как вспышки фрагментов, своеобразных инсайтов, позволяющих проводить главную мысль. В «До поезда осталось» авторов не увлекает последовательность фабулы. Есть объединяющее событие — загадочная бездна чувств, куда герои попадают одновременно — прекрасная, мучительная, страстная, одержимая, неуправляемая, греховная любовь. Далее судьба «прочерчивает» героям диаметрально противоположные по направлению пути. Анне — к трагедии и страданиям, Вронскому — к выгоранию и равнодушию.


Фото: Юлия Михеева/предоставлено пресс-службой компании 2sisters

Спектакль составлен из изысканных, несколько декадентских мизансцен, в основе каждой — метафора. Начало: зрители рассаживаются, а на авансцене реставратор-керамист покрывает глазурью готовые глиняные формы; Анну в виде большой фарфоровой куклы ввозят на платформе рабочие сцены в униформе. Метафора считывается сразу: Анна — украшение интерьера в деловом, прагматичном, «неживом» мире Каренина. Появление Вронского мгновенно и все меняет: раскалывается наряд «статуэтки» — антикварная оболочка рассыпается на части, выпуская героиню в настоящую жизнь. Ассоциация наивная, рассчитанная на нестрогий вкус. Но как живо и наполненно танцуют и играют актеры! Дарья Павленко в невероятной пластике гибких рук раскрывает свою душу, мечтающую о полете. Ее Анна — героиня особой женственности, тревожной и кипучей, она не боится из прекрасной становиться неблаговидной. Не ее ли описывал Лев Николаевич: «прелестно это красивое лицо в своем оживлении; но было что-то ужасное и жестокое в ее прелести»?! Эта женщина, разъедаемая страданиями и ревностью, кажется, не может быть счастлива ни при каких обстоятельствах.

Владислав Лантратов безукоризненно точен в передаче характера — его Вронский из породы гордых аристократов. Он спрятал волнение жизни, которое себе позволил, под непроницаемой маской. Вронский «скоро почувствовал, что осуществление его желания доставило ему только песчинку из той горы счастия, которой он ожидал». Каждое движение танцовщика — душевный импульс, в каждой позе — сгусток застывшей экспрессии.


Фото: Юлия Михеева/предоставлено пресс-службой компании 2sisters

Актеры подняли наивность и простодушие задумок этого качественно сделанного спектакля на высокий художественный уровень. Конструкция танц-драмы «До поезда осталось» сложена из соло и дуэтов, счастливых и отчаянных, движений и поз — без лишних пластических слов и пафоса. Точны стильные решения художника Кати Эрдэни: и рафинированное «фарфоровое» платье Анны, и грустные белые детские игрушки, и выразительная конструкция в виде стены с незаметными окошками, в которых мелькают фрагменты тел и лиц. Музыка Ильи Дягеля скромно и, похоже, добровольно ушла на второй план (что редко случается на танцевальной сцене) и тем самым обеспечила себе важную и незаменимую роль в спектакле. Электронная музыка призывает в союзники классические инструменты, мелодии ненавязчиво и тоже очень точно раскрашены вздохами, шелестом, шуршанием, свистками, пыхтением паровоза.

Фото: Юлия Михеева/предоставлено пресс-службой компании 2sisters

Врезаются в память сцены гипертрофированного драматизма — обычно они раздражают сентиментальностью, а здесь кажутся необходимыми и будят ответные эмоции. Таких сцен много, и они прекрасны: любимый сын Сережа (восьмилетний Михаил Шиманский — третий участник сценического действия) играет со своим паровозиком, а Анна вновь и вновь устремляется к ребенку, но неведомая сила буквально оттаскивает ее. В сцене родов в непереносимых муках корчится и бьется Анна, а появившуюся на свет дочь, которую она так и не сможет полюбить, передает Вронскому. Сильный эпизод преображения Вронского, когда он медленно размазывает по своему лицу белила, словно закрывает свой роман с Анной, решив вернуться к прежней жизни, в которой почти гармонично сочетались офицерская служба и светские привычки. В финале Анна Дарьи Павленко свернется горестным калачиком — от невыносимого одиночества и предчувствия близкого и неотвратимого конца.


Фото: Юлия Михеева/предоставлено пресс-службой компании 2sisters

Толстой не любил балет. Считал, что это искусство его оскорбляет — неестественностью, пышностью, неправдой — на жизнь непохоже. Правды сильных чувств в «До поезда осталось» предостаточно. Думаю, Лев Николаевич оценил бы.