В начале 90?х обязательным атрибутом нового русского стал не только пресловутый малиновый пиджак, но и массивный золотой крест на груди. Это был тренд, мода, требование времени. Словно все в один миг уверовали. Те времена даже называли «Вторым Крещением Руси». И действительно, тогда начали активно строить и восстанавливать храмы, освящать машины, принимать крещение. Вчерашние коммунисты стали медийными завсегдатаями храмов, зачастую даже не умея перекреститься. Однако со временем эта активность практически сошла на нет. Лишнее, напускное ушло, оставив в храмах только по-настоящему уверовавших.

Казалось бы, сейчас быть верующим скорее постыдно, чем почетно. Люди, критикующие однополые браки, с подачи либеральных СМИ и их «креативной» аудитории в одночасье стали «гомофобами», все, кто пропагандирует традиционные ценности, зовутся «мракобесами», в обиходе появилось пренебрежительное выражение «православие головного мозга». Но по-прежнему немало взрослых людей решаются принять крещение. Что движет ими, какая у них мотивация?

Настоятель скромного сельского храма Успения Пресвятой Богородицы в селе Пушкарном под Белгородом, протоиерей Павел Селищук, за время своей почти полувековой священнической службы крестил не одну сотню людей. Хорошо помнит и времена гонений, и «православный бум» 90?х. По его словам, те, кто сегодня идет креститься, к сожалению, очень редко делают это из-за веры в Христа. Главный аргумент сводится к отождествлению национальности и религии: «Я русский, значит должен креститься». А ведь, по сути, это продолжение все той же моды, только с другой мотивацией. Отец Павел говорит об этом с разочарованием в голосе: «К сожалению, ничего не изменилось за двадцать лет. Люди так и не уверовали. По-настоящему принимают Христа лишь единицы из сотен».

К слову, встречаются сегодня и совершенно изумительные мотивы для принятия крещения. Так, например, один священник рассказал мне, что к нему несколько раз обращались с просьбой крестить, потому что бабка-шептунья повелела быть крещеным…

Алексей Стаценко крестился несколько лет назад будучи уже, что называется, зрелой личностью: «Начиная со школы, я был ярым атеистом. Бога нет, и точка. Нет — потому что верна теория Дарвина, подтверждаемая открытиями палеонтологов. Но потом меня очень сильно начала мучать мысль о моем месте во Вселенной, если Бога нет. Чем мы в этом случае отличаемся от мотыльков?однодневок? Чего стоят все наши душевные муки, усилия над собой, борения со своими недостатками? Я начал искать размышления других людей в литературе и обнаружил, что фактически всё в осознанной жизни человечества вращается вокруг этого вопроса, вопроса жизни после смерти. И с удивлением обнаружил, что те же Дарвин и Эйнштейн верили в Бога».

Правда, впоследствии Алексей все-таки разочаровался в православии: «Меня раздражает стяжательство и роскошь. Я не приемлю софистику священников, позиционирующих себя как мыслителей. Хотя, с другой стороны, когда сталкиваюсь с православными бессребрениками, проникаюсь к ним глубочайшей симпатией».

Ярослав Красиенко в настоящее время еще только делает шаги к вере и крещению. Как он сам признается, задумался о крещении после серьезного ДТП, в котором уцелел чудом, вопреки всем законам физики. «Вера для меня — это, скорее, свод базовых жизненных принципов и подспудное желание, чтобы за этими постулатами стояла какая-то большая, добрая и справедливая сила. А еще — каждому хочется прощения своих не самых лучших поступков. Человеку, как мне кажется, нравится ощущать себя частью чего-то большого, сильного и вообще — правильного. В моих глазах все это символизирует Церковь».

С крещением младенцев современные родители, как правило, стараются не затягивать. Но зачастую подходят к этому, увы, не с большей осмысленностью. Цитата из моего разговора с молодой мамой: «Да, мы будем крестить, только еще не решили: в православие или в католицизм. Вдруг он, когда вырастет, захочет жить в Европе? Но у нас зато такие церкви красивые, все в золоте!»

Наверное, о таких прихожанах и рассказывал мне отец Павел из Белгородской области. К сожалению, сегодня мало кто из нас, именующих себя «православными», задумывается о том, что наша серость в вопросах веры обесценивает православие. А слепое подражание общему действу, чтобы «и у нас тоже было», не порождает новых христиан, а лишь расширяет сословие «захожан», относящихся к храму исключительно как к месту, где можно поставить свечку. А потому ни о каком «Втором Крещении Руси» пока говорить не приходится.