Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

25.03.2015

25 марта в Екатерининском зале Кремля состоялось второе вручение премий президента Российской Федерации в области литературы и искусства за произведения для детей и юношества. В 2014‑м список награжденных возглавил писатель Владислав Крапивин. На сей раз среди лауреатов — иллюстратор Евгений Медведев, глазами которого мы уже несколько десятилетий видим «крапивинских мальчиков»: отважного Кирилла Векшина, доброго, но слабого Горьку, кристально честного Журку… «Культура» встретилась с Евгением Алексеевичем и поговорила о том, как стать художником вопреки обстоятельствам, о прозвище «пожарник» и о морской романтике.

культура: Иллюстрации — детская мечта?
Медведев: Мама видела меня военным или инженером. Но я уже в пять лет с упоением рисовал. Жили в коммуналке, в маленькой комнатке без печки. По воскресеньям, когда не нужно было ходить в садик, вставал раньше всех и садился за стол. Акварели не было: скрипел карандашами по бумаге. Мама с сестрой просыпались — а тогда был один выходной, не два — и просили: дай подремать хотя бы в воскресенье… В садик отправлялся с плачем: на праздники — например, 8 Марта — приходилось рисовать поздравительные открытки всем мамашам из группы. Я левша, заставляли переучиваться. Воспитательница стояла за спиной (художники терпеть не могут, когда за работой подглядывают) и орала: «Кому сказала, карандаш в другую руку!» Мать приходила в конце недели — я был на пятидневке — и видела: сын заикается. В общем, когда в школу пошел, никому не говорил, что умею рисовать.

культура: Интерес к искусству не пропал?
Медведев: Когда вернулся в Москву из эвакуации, начал посещать студию Дома пионеров Октябрьского района. Ею руководила Полина Оренбург, похожая на Пиковую даму: высокая, грузная, с властным голосом. Она меня, можно сказать, спасла. В подростковом возрасте заскучал и бросил рисование. Однажды пошел к колонке за водой. Навстречу Полина Яковлевна. Спрашивает: «Почему в студию не ходишь?» Начал врать, выкручиваться. «Мать дома? Идем». Я даже ведро не успел набрать. Пришли. Полина Яковлевна говорит: «Почему такого талантливого ребенка не отпускаете на занятия?» А мама-то считала, что я хожу… В общем, вернулся в студию. Потом стал думать, чем заниматься дальше. А душа больше ни к чему не лежала. Пошел в Московское художественно-графическое педагогическое училище, которое в итоге окончил с отличием. Там готовили учителей рисования и черчения. Когда проходил практику, рассказывал школьникам о развертке конуса. Ничего сам не понимал, и они тоже. Думал: неужели так всю жизнь? А в Московский полиграфический институт поступил, потому что в то время читал запоем. Вроде случайность, а оказалось — судьба.

культура: Как попали в журнал «Пионер»?
Медведев: Однажды купил номер — а там рисунки Лемкуля, Кокорина… После института взял папку с работами и пошел на Сущевскую улицу — почему-то думал, что «Пионер» находится там же, где и «Молодая гвардия». Но перепутал. Попал в «Пионерскую правду», где посмотрели мои работы и, ничего не спрашивая, дали листок рукописи — мол, завтра приноси рисунок. Справился. С десятой картинки начали хвалить — до этого или ругали, или принимали молча. А «Пионер» все-таки нашел и тоже получил срочное задание. Так ко мне приклеилось прозвище «пожарник» — выручал во внештатных ситуациях. А через полвека стали называть «подводником» — потому что задерживаю сдачу, подвожу. Издательские шутки такие (смеется) .

культура: Работаете медленно и вдумчиво?
Медведев: Мой главный критик — я сам. Если результат не нравится, буду переделывать до изнеможения. Сначала въедливо читаю книгу. Затем еще раз, попутно составляя досье на персонажей. Вот Дыба из повести «Колыбельная для брата»: длинные волосы, широкие скулы, расстегнутая рубашка… Характер тоже помечаю — добродушный или подлый. А потом уже рисую — из головы. Если чувствую, что не получается, беру фотографии или наброски и смотрю, на кого похож герой. В книгах для подростков обычно на двадцать страниц одна картинка. В детских изданиях — на каждой. А у взрослых большая визуальная практика, и как я могу убедить их, что Дыба выглядит именно так? Это дети Дыбу еще не видели… Когда был в Ташкенте в эвакуации, мы с ребятами вспоминали о том, как в России хорошо — снег, елка с игрушками. И маленький узбек спросил: «Что такое елка?» Я говорю: «Дерево». — «Как карагач?» — «Нет, тот весь перекрученный, а елка прямая, с колючими ветками». — «Как это?» Пришлось на песке нарисовать. В общем, иногда словами не объяснишь — лучше один раз увидеть.

культура: Вы много лет дружите и работаете с замечательным Владиславом Крапивиным…
Медведев: Мы как-то вспоминали — оказалось, у нас много совпадений в детстве. Например, со мной в Ташкенте был такой случай. Узбечка в парандже продавала орешки. Пацаны постарше сказали: стяни немного и нам принеси. Я стал отнекиваться — мол, ругаться будет. Но они заверили, что ей в парандже ничего не видно — позже я убедился, что это не так. В общем, взял горстку — и бежать. Узбечка подхватила мешочек с орехами, бросилась за мной — да разве мальчишку догонишь? А у Крапивина была другая история. У них в Тюмени заасфальтировали улицу Грибоедова и пацаны начали делать самокаты. А где взять подшипники? Денег-то нет. И вот Слава на рынке увидел грузина, продающего всякую мелочь — замки, ключи… И стырил у него подшипник.

культура: Правда, что до встречи с Крапивиным Вы не жаловали морскую романтику?
Медведев: Терпеть не мог. Я ему как-то сказал: «Знаю, почему ты так море любишь. У тебя глаза такого же цвета — ярко-голубые». Слава, кстати, обманом увез меня в Севастополь. Вошел в сговор с моей женой, Валентиной Сергеевной. Мы тогда сидели у нас дома и собирались на вокзал — провожать его. А Слава вдруг говорит: «Женя, совсем забыл, журналист должен со мной ехать, да не может». Я отвечаю: «Так сдай билет». А уже на вокзале супруга вручила мне заранее приготовленную сумку — с бритвой, зубной щеткой и альбомом…

культура: Вы и в легендарном отряде «Каравелла» бывали?
Медведев: Да, меня там назначили почетным командором — за то, что давал денег на фанеру. Мальчишки у него и фильмы снимали, и яхты строили, и в походы на них ходили. Сделал там много набросков — толстую папку. Когда работал над трилогией «Мальчик со шпагой», она мне очень пригодилась.

культура: Вас, наверное, спрашивали, почему чаще пацанов изображаете?
Медведев: Была моя выставка в «Гайдаровке» в Москве. И кто-то сказал: мол, Медведев рисует девчонок, как мальчишек, только с косичками и в юбках. А еще мы как-то с Крапивиным приехали в Севастополь. И одна барышня его спросила: «Почему Вы пишете только про мальчиков»? Слава ответил: «Потому что я никогда девочкой не был». И правда — это две разные планеты.

культура: Кто из крапивинских героев Вам ближе?
Медведев: Кашка. Совсем не героическая личность, очень похож на меня в детстве. Я тоже был худеньким, тихим, стеснительным, неразговорчивым. Темноты боялся — да и сейчас тоже. Как говорил кто-то из великих: «Кто не боится темноты, у того нет воображения».

культура: Какая из наград самая дорогая?
Медведев: Однажды в Твери 15-летняя девочка спросила: «Как Вам удалось не растерять «детскость», остаться добрым человеком и не превратиться в циника?» Все, больше мне ничего не надо.