Денис СУТЫКА
13.01.2020
Новый год в Москве уже традиционно начинается с больших гастролей екатеринбургского «Коляда-Театра». Основатель коллектива, режиссер, драматург и просто «солнце уральской драматургии» рассказал «Культуре» о гастрольных премьерах, о том, как продать «палку и мамину штору», о популярности молодых авторов и «цветочках на могилку».
культура: Давайте начнем с простого: сколько спектаклей привозите на гастроли и какие премьерные?
Коляда: С 13 января по 2 февраля на сценах Театрального центра «На Страстном» и в «Боярских палатах СТД» мы покажем 44 спектакля. Среди них будут как уже полюбившиеся зрителю постановки по классическим текстам Чехова, Гоголя, Лермонтова, Шекспира, так и спектакли по пьесам молодых уральских драматургов, уже заявивших о себе в столицах России. Естественно, будут и спектакли по пьесам Коляды. Также мы покажем три премьеры этого сезона — «Калигулу», «Носферату» и детскую сказку «Пузырь, соломинка и лапоть».
культура: Если не секрет, какая была заполняемость зала на прошлогодних гастролях?
Коляда: Все последние годы у нас, слава Богу, заполняемость 85–90 процентов. То есть почти полные залы, особенно к концу гастролей. Поначалу еще раскручиваются, а потом все идет хорошо.
культура: В Москве ежегодно выпускают десятки премьер, на сценах— народные и мегапопулярные артисты. И вдруг зритель валом идет на «театрик» из Екатеринбурга. Как вам это удается?
Коляда: Да я сам не знаю. Лет 12 назад, когда мы только начинали, это были просто провалы. Помню, играли на Другой сцене «Современника» и в Центре Мейерхольда. Все декорации и костюмы поместились в малюсенькую «газельку». Мы показали первый спектакль «Нежность», а на следующий день в какой-то газете вышла рецензия, где было написано: «Самоделка из Екатеринбурга». Дальше можно было не читать, все и так понятно. Но я не повесился, не застрелился, а сказал: нет, будем ездить и все. Год за годом мы завоевывали доверие зрителя, и вот результат. Конечно, мы нищий театр и не можем предъявить дорогого оформления, как наши коллеги из Москвы. Берем исключительно искренностью и живой, на пределе человеческих возможностей, игрой актеров. На днях загрузили четыре фуры на гастроли, я чуть не сдох, это какой-то ужас! Я все время говорю, что мы делаем спектакли из г..., палки и маминой шторы. Оказалось, этого добра аж на четыре фуры.
культура: Кстати, критики вообще очень долго не жаловали ваш театр.
Коляда: Критики на наши спектакли не ходят, за что я им очень благодарен. Недавно прочитал в одном издании рецензию на мою недавнюю постановку спектакля «Баба Шанель» в Театре имени Вахтангова. Мама дорогая, где автор училась? Кто ее учил так складывать слова? Почему так пишет — не как критик, а как женщина, которая недовольна своей жизнью… Я выпила касторки, все плохо, все отвратительно… В театр ходят простые люди, зрители, которые платят деньги за билет. Они голосуют рублем. Почему они нас так любят, я даже не знаю. Понимаете, любят ведь не за что-то конкретное, а просто так. Может, за нашу искренность, за простоту, за то, что мы себя не подаем на лопате, а простые, нормальные…
культура: Вы довольно долго воспринимали болезненно уколы критиков. Когда стали относиться к ним гораздо проще?
Коляда: Когда я с ними расстался, перестал думать про все эти фестивали, «Золотые маски» и прочее. Этому, кстати, Галина Волчек меня научила, Царствие ей Небесное. Она говорила: «Для меня главная награда — полный зал, а все остальное мне неинтересно». Когда ее провожали, кто-то вспоминал историю о том, как ей очередную награду вручить хотели, и она прямо закричала: «Не смейте, не надо!» Действительно, в старости понимаешь, что главная награда — любовь публики, полный зал. Все остальное — мишура. Мы же примерно знаем, как вручают все эти награды. Я знаю десятки спектаклей, которые получили «Золотые маски» и были сыграны один сезон. Потом декорации сожгли, костюмы отдали в театральный институт или в какой-то сельский клуб, вот и все. А зачем тогда? У нас спектакль «Ревизор» идет в театре 14 лет, «Старая зайчиха» — 14, мы привозим «Маскарад», которому 10 лет, «Вишневому саду» — 10 лет. Они до сих пор полные залы собирают как в Екатеринбурге, так и на гастролях в Москве. Нас с ними постоянно за границу приглашают.
культура: Гостеатры с их бюджетами могут себе позволить поставить спектакль, а потом через сезон его снять. Вас никогда завидки не брали?
Коляда: Мне денег жалко! Я такой жадный. Вот чем думают в академических театрах, когда выпускают премьеру, а через месяц ее снимают? Кто бы такое позволил на Западе? Да выгнали бы уже такого руководителя, заставили бы вернуть деньги. Это безобразие! Они говорят, мол, нам наплевать, мы самовыражаемся! Самовыражаешься? Вот возьми кредит в банке пять миллионов под залог своей квартиры, иди на площадь или в подвал и самовыражайся там сколько хочешь. Деньги же с таким трудом зарабатываются. Я всегда говорю студентам: выйди на улицу, попроси 10 рублей, никто тебе не даст. Их заработать надо. Кто-то на заводе работает, я в театре скоморохом служу, каждому, кто пришел в театр, поклонился, спасибо сказал, что заплатили деньги. А тут на казенный счет просто наплевать. «Золотые маски» получили, декорации сожгли, молодцы!
культура: Вы любите повторять, что делаете спектакли из г…, палки и маминой шторы. С первым понятно: в Москве такого добра тоже навалом, и как-то продают. Как вам удается продавать палку и штору?
Коляда: Вот сейчас на гастроли в Москву почти все билеты проданы. У нас увешана вся Москва, что ли, рекламой? Растяжки висят на Тверском бульваре или на Красной площади раздают флаеры? Нет! Я не верю в такую рекламу. Есть только один принцип: ОБС — «одна баба сказала». То есть когда один человек говорит другому: сходи, это действительно интересно, здорово, любопытно, не пожалеешь. Сегодня интернет и телевизор полны вранья, кругом вранье, вранье, никакой зазывной рекламе люди не верят. Только если сосед скажет: сходи, это правда хорошо.
культура: Сколько в среднем играют спектаклей ваши ведущие актеры?
Коляда: Артисты любят свое дело. Они могут и по два, и по пять спектаклей в день сыграть. Вот сейчас мы играли новогоднюю сказку «Белоснежка и семь гномов», некоторые актеры рвались, умоляли сыграть шестой спектаклей за день. Это их радует, наполняет жизнью!
культура: В гостеатре актер может выходить на сцену пять-шесть раз в месяц, получать стабильную зарплату, да еще иметь соцпакет. Как Вам удается подбирать такую команду, которая не предает, не уходит, ребята трудятся как папа Карло, еще и фуры загружают по ночам на гастроли?
Коляда: Я недавно издал книгу о легендарной уральской актрисе Галине Умпелевой. Там есть ее интервью, в котором она говорит, мол, о каких деньгах речь. Никогда, ни в советское время, ни сейчас, в это капиталистическое, артисты в театре не получали огромных денег. Никто не шел в театр за деньгами, но люди получали нечто большее для души и сердца. Кому-то подавай Мальдивы, а кому-то — корочку хлеба и колбасы, лишь бы на душе спокойно.
культура: Наверное, от Мальдив никто бы не отказался.
Коляда: Если бы не театр, я бы мог выстроить двухэтажную дачу в Майами и жить там спокойно, но что-то же не сделал этого? А почему? Да потому что интересно. Ну посидел бы я там три дня, а после начал плакать горючими слезами по великой России-Родине. Так что не все хотят, я живой пример.
культура: Вы открыли в Москве филиал «Коляда-Театра» — «Театр Новых пьес». Как успехи у ребят?
Коляда: Трудятся. Я им дал свое имя, а дальше пусть работают. Мог бы им, конечно, помочь, найти помещение (а оно найдется в конце концов), но я хочу, чтобы они его выскребли, выстрадали и любили. Как свой дом, как семью, как ребенка мать любит. Недавно посмотрел их премьерный спектакль в постановке главного режиссера Хорена Чахаляна. На сцене 30 человек-актеров, глаза горят так, как артистам академических театров не снилось! Играют с такой силой, настроением, энтузиазмом, что просто поражаешься. Я смотрел разинув рот. Сидел и думал: а где все эти наши хваленые критики, где вся эта братия? Никого! Но я-то старая театральная крыса, знаю, что это здорово. Потом сказал ребятам: «Вы, главное, не разваливайтесь. Я же вижу, что вы любите друг друга». Они все очень хотят играть, но у них пока нет своего дома, и вот они, бедные, мыкаются то там, то сям. Спасибо Центру «На Страстном» — приютили на два февральских спектакля. А так нет площадок. Их получают всякие бездарные м…, вхожие в кабинеты чиновников. Я уже сам думаю идти, сказать: «Слушай, не за себя же прошу. Ну дай ты детям какой-то подвал загаженный: они его вычистят, выметут, фонари повесят, коврик кинут — и пошли вперед». Ведь раньше как говорили? «Современник» — это Кваша и коврик. Вот нам только коврика не хватает. Никому нет дела.
культура: Вы активно продвигаете молодых уральских драматургов в Москве. И все время сетуете, что худруки и директора открещиваются от современной драматургии, считая ее безвкусной чернухой. Я посмотрел репертуар столичных театров и, к удивлению, обнаружил, что в большинстве из них сегодня активно ставят пьесы молодых авторов. То есть изменилось отношение?
Коляда: Каждый год мы делаем подарок нашим московским зрителям: устраиваем бесплатные читки пьес в фойе Центра «На Страстном». Пару дней назад я сел, чтобы придумать такую читку. Смотрю, эту пьесу уже поставили в Москве, эту — читали на фестивале Любимовка, эту — читают во МХАТе и так далее. Пьесы моих учеников растаскали налево-направо. Мама моя родная, неужели получилось? То есть теперь мне не надо бегать за режиссерами, не надо уговаривать завлитов, не надо писать письма-рекомендации, как я делал это за своих студентов-драматургов с 93-го года, когда пришел преподавать в ЕГТИ на отделение «Литературное творчество». До сих пор помню, как бегал по Москве с пьесой Василия Сигарева «Пластилин», подсовывал под двери завлитов. Как встретил на улице Гришу Заславского (ректор ГИТИСа. — «Культура»), отдал ему, и Вася получил за пьесу премию «Антибукер». А потом она попала в руки к Кириллу Серебренникову, и началось.
Столько лет распечатывал эти пьесы, ходил-умолял: пожалуйста, почитайте, присмотритесь, а сейчас мне и умолять, оказывается, не надо, все разобрали. Наверное, все-таки в этом и моя заслуга есть. Моих учеников растаскивают везде, мне ничего не оставляют, про меня уже забыли. Ученики Коляды… А мне и не надо. В этом году читок в фойе не будет — нечего читать! Идите смотреть в московские театры.
культура: Вы мне сейчас напомнили героя Джека Лондона — Мартина Идена. Он так же долгие годы пытался пристроить свои сочинения, но никто не брал, а потом в один момент все враз разобрали. У Вас нет ощущения опустошения? Ведь столько лет предлагали, все было перед глазами, почему же раньше воротили носы?
Коляда: Два года назад мне позвонили и сказали: «Коляда, вы получаете премию Бажова за первый том собраний своих сочинений». Я сказал спасибо, положил трубку, сел на ступеньки и начал плакать. Где вы были 30 лет назад, когда я только начинал и мне нужна была ваша помощь? Где вы были, когда эти рассказы я посылал в «Новый мир», в «Неву», в «Октябрь», а мне возвращали и говорили: «Не надо, это обочина жизни»? А сейчас: «Какая проза! Как это замечательно!» Но сейчас мне не нужны ваши премии, сейчас я уже всего добился, сейчас я любую фигню напишу, отправлю в какой-нибудь журнал, и напечатают. Да еще скажут: «Здорово, гениально». Но тогда, когда мне нужна была помощь, когда меня надо было погладить по голове, никто этого не сделал! Такова жизнь.
культура: Через призму пьес молодых авторов могли бы Вы сказать, как меняется время?
Коляда: Мои дети (я их так называю) всегда писали о любви, о поисках счастья в этом страшном черном мире, о поисках маленького солнца, о том, как трудно жить, как трудно найти себя. Они поднимали какие-то вечные вопросы, которые волнуют каждого человека. Так что вранье, что современная драматургия — это какая-то мерзость и гадость. Я столько сил отдаю этим парням и девчонкам, почти 30 лет преподаю, каких учеников вырастил замечательных! Мне говорили: «Зачем плодишь конкурентов? Останься один». Отвечал: «Места всем хватит». А они, ученики мои, дети мои, цветочек потом на могилку принесут. Я всегда их спрашиваю: «Принесете?» «Принесем!» Ну и молодцы, а больше ничего мне и не надо.
На анонсе: Александр Куров/ТАСС
