24.10.2019

«Как я ошибся, как наказан!» — ​писал спохватившийся Онегин Татьяне. Два кита мирового кинематографа — ​Мартин Скорсезе и Фрэнсис Форд Коппола, конечно, не ошиблись, синхронно заявив миру, что продукция Marvel Studios — ​это не кино. Коппола добавил, что «Мартин еще мягко выразился» и назвал супергеройские киносаги «омерзительными». Но оба так же припозднились с оценками, как Евгений, безвозвратно потерявший Татьяну. Создатели «Крестного отца» и «Таксиста», «Апокалипсиса сегодня» и «Славных парней», а следом за ними все, кто искренне недоумевает, как можно смотреть очередное продолжение «Человека-паука», сражающегося с Элементалями, словно провели десять лет в летаргическом сне. Киты проснулись в другом Голливуде, а остальные — ​просто в другом мире. Мир этот называется «вселенная Marvel».

И я в том числе пребывала в заблуждении, полагая, что декоративные персонажи с накладными бицепсами, извергающие из глаз смертоносные лучи и обменивающиеся шутками на уровне «Дома‑2», способны заворожить только моего четырехлетнего внука. 23-й по счету «шедевр» новой киновселенной срубил в прокате более 1,1 млрд долларов, став самым кассовым фильмом о Человеке-пауке. Нет, мой внук в одиночку точно не мог принести столько денег в кассу!

Для того чтобы понять, как произошла подмена «важнейшего из искусств» тупой и красивой картинкой, а великие актеры превратились в дегенератов со «сверхспособностями», надо отмотать 125 лет. В 1895 году в газете «Нью-Йорк джорнал», принадлежавшей Джозефу Пулитцеру, о премии имени которого мечтают американские журналисты, появился художник-график по фамилии Аутколт. Он предложил боссу вместо длинных воскресных рассказов печатать истории в картинках с минимумом текста. Так родился Желтый малыш Мики Дьюган, лысый уродец в мешковатой рубахе и с торчащими зубами, неунывающий обитатель городского дна, инфицированный Великой Американской Мечтой. Так появился — ​и превратился в гигантскую индустрию — ​жанр комикса.

Со времен Аутколта бильд-редакторы всего мира свято уверены: текст — ​не более чем элемент дизайна. Журналист Эрвин Уордмэн назвал издания с картинками «желтой прессой». Конкурент Пулитцера Херст присвоил это ноу-хау и выдал манифест: «Читатель интересуется прежде всего событиями, которые содержат элементы его собственной примитивной природы. Таковыми являются самосохранение, любовь, размножение и тщеславие». Но Херст был по-своему честен. Теперь всякий, кто отучает человечество от очередной фундаментальной ценности, утверждает устами своих проплаченных адептов прямо противоположное. То и дело мы слышим — ​и начинаем потихоньку верить, что так оно и есть: «Роулинг вернула подростков к чтению!» (может, лучше бы не возвращала?) или: «Фильмы Marvel учат добру!» (ага, тому самому — ​«с кулаками!) и т. д.

Во главу угла американского масскульта изначально положено не слово, а оформление, визуал, картинка. Империя комиксов додумалась сделать картинку движущейся после триумфального шествия «Унесенных ветром». В середине 40-х со страниц комиксов сошли на экраны первые киноандроиды — ​Капитан Америка, Бэтмен и Супермен. Начало эры супергероев положил Тим Бертон «Бэтменом» 1989-го, закрепив 400-миллионный прокат сагой «Люди Икс».

Но это были цветочки! Marvel, просчитав маркетинговые ходы, безошибочно подсадил картиночное, клиповое, визуальное, первое тотально не читающее поколение на линейку кроссоверов — ​смешанных сюжетов, где герои пересекаются или «случайно» встречаются в разных сценариях, зритель знает их предысторию и обречен лицезреть все новые и новые модификации «лучей из глаз».

Поколение Z, родившееся после 1995 года, плавно подвели к расчеловечению идеологи поколения Next, внедрили постмодернистский тип поведения, концепцию «модальной личности», «людей нового тысячелетия». Литературу списали в утиль, а в кино понадобились супергерои — ​уже даже отдаленно не напоминающие людей сущности, «создающие вихри».

Обычные эмоции больше «не цепляют». В финале из глаз не льются очистительные слезы, но сыплются искры, как от хорошего удара по голове. Конвейерные ловушки Marvel доделывают начатое двадцать лет назад. Мутанты, мечущиеся на сверхзвуковых скоростях, фотонными залпами расшибают остатки представлений о «разумном, добром, вечном», которое кинематограф прошлого унаследовал от литературы. Самые страшные видения героев «Соляриса» стали суперкассовой продукцией. Смерти нет — ​все воскреснут в следующей серии. Культ насилия эпохи блокбастеров кажется мультяшной прогулкой по лужайке. Надоела жвачка? Добавим цветомузыку. В набор триллерных штампов подпустим политкорректное замечание, что «кто-то кое-где у нас порой» посягает на основы демократии. Диалоги олигофренов сдобрим легкой многозначительностью. Главное — ​правильно обозначить точку входа в процедуру и задраить выходы обратно. На этих нехитрых манипуляциях и держатся миллиарды Marvel, компании, которая в 1996 году находилась на грани банкротства, но, в отличие от Евгения Онегина, спохватилась вовремя.

Нет, это еще не конец фильма. Комиксы Marvel ждет жестокое поражение! Росомаха будет ползать в пыли и просить пощады! Герой мультсериала Shezow — ​«СуперЗоя» — ​студии Kickstart Productions, двенадцатилетний Гай, супергеройские данные получает в образе девочки — ​в противоположном случае магическое кольцо в борьбе не действует и мегазлодеи торжествуют. Без трансгендерной фишки как-то уже скучно и несмотрибельно? «Зои» по-гречески значит «жизнь». От «жизненности», грандиозной иллюзии правдоподобия, кинематограф наконец свободен.

Скорсезе и Коппола тяжело вздыхают.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции