21.02.2019

Герцогиня Сассекская Меган по статусу является покровителем международной организации «Ассоциация университетов Содружества» (ACU). И что с того, что «еще полгода назад это была Огненная Лола из стрип-шоу «Дикие лошади», то бишь второразрядная разведенная актриса Рэйчел Меган Маркл? Жениться на американках, переживших развод, — ​вообще давняя традиция британской королевской семьи Виндзоров. Двоюродный прадедушка нынешнего принца Гарри, король Эдуард  VIII, ради этого даже отрекся от престола.

Гарри же в очереди на престолонаследие только шестой, так что может позволить себе обручаться с кем угодно — ​хоть с воспетой в небезызвестном анекдоте одноногой беременной ВИЧ-положительной чернокожей лесбиянкой. Или даже заключить гей-брак, как его троюродный дед, лорд Ивар Маунтбеттен.

Впрочем, Гарри выбрал Меган Маркл. И недавно в качестве покровительницы она посетила Лондонский городской университет, где с превеликим удивлением узнала, что большинство преподавателей являются белыми мужчинами (68 %). «О Боже!» — ​воскликнула герцогиня, когда ей поднесли справку, в которой говорилось, что остальные составляют: 23 % — ​белые женщины, 6,5 % — ​чернокожие или другие не белые мужчины и только 2 % — ​женщины с цветом кожи, отличным от белого.

Видимо, испытав шок, Меган предложила британским университетам в рамках «деколонизации образования» нанимать больше чернокожих женщин вместо «несвежих бледных мужчин». Данное выражение — ​«несвежие бледные мужчины» (male, pale and stale) — ​это не новшество от герцогини, а устоявшаяся в современном английском языке идиома, обозначающая костяк политической и экономической элиты Европы и Северной Америки. Самым ярким его представителем является Дональд Трамп. Собственно, его неожиданная для всего мира победа на президентских выборах в США ярко показала, что «несвежих бледных мужчин» еще рано списывать со счетов.

В случае с Британией непонятно одно: почему вузы страны, в которой белые люди пока что составляют абсолютное большинство, должны разыскивать непонятно где образованных темнокожих женщин и надевать на них профессорские мантии? И главное — ​ради чего? Задача профессора —обучать студентов. Цвет кожи и пол не имеют ни малейшего значения. И если будет расти количество темнокожих студенток, значит, естественным образом увеличится и число негритянок среди преподавателей. Все просто. Даже для Меган Маркл.

Любые ограничения на пол и цвет кожи в учебных заведениях давно сняты, поэтому снижение числа пожилых белых мужчин среди преподавателей — ​такой же естественный процесс, как, скажем, падение количества учителей мужского пола в школах по всему миру в течение XX века. Просто в силу большей консервативности и меньшей доступности для широких масс высшего образования в университетах данный процесс идет несколько медленнее. Меж тем кому-то очень не хочется ждать, и вот целая герцогиня (пусть и вчерашняя актриса) требует ускориться. Даешь пятилетку за три года!

Нынешнюю «революцию меньшинств», когда на нынешние же поколения белых мужчин вешают ответственность за грехи их предков, вплоть до геноцида неандертальцев, регулярно сравнивают с Октябрьской революцией в России, и отдельные черты сходства тут, безусловно, есть. Если в 20–30-е годы прошлого века в СССР для успешной карьеры нужно было обладать пролетарским, в крайнем случае — ​крестьянским происхождением, то на современном Западе желательно быть той самой уже упомянутой выше одноногой беременной ВИЧ-положительной чернокожей лесбиянкой.

Но как в Советском Союзе, несмотря на заявленные принципы, дворянские дети и внуки все равно умудрялись делать успешные карьеры, так и в США президентство мулата Барака Обамы пока что стало единичным случаем. Среди потенциальных кандидатов на следующую итерацию темнокожих мужчин, а тем более женщин — ​нет. Поигрались и будет.

То же самое в Британии. Мэр Лондона Садик Хан — ​мусульманин, но этого достаточно. Среди претендентов на правительственные должности — ​в основном белые. К тому же, как мы отлично знаем со времен Маргарет Тэтчер, по части жесткости британские женщины ничуть не уступают, а в чем-то даже превосходят мужчин.

Поэтому сравнивать нынешнюю ситуацию в Англии и в целом на Западе лучше не с Советским Союзом, а с самой Британией второй половины девятнадцатого — ​с викторианской эпохой, одной из ярчайших черт которой было тотальное лицемерие и двоемыслие. «Джентльмен к западу от Суэца не отвечает за джентльмена к востоку от Суэца». Строгий моральный кодекс на словах и повальный гомосексуализм в закрытых школах и на флоте, восхищение «детьми — ​цветами жизни» и работные дома для них — ​все это характерные черты двойственной викторианской эпохи.

А вот лицемерие уже нового образца можно назвать в честь озаботившейся засильем белых мужчин герцогини — ​меганианством. И пусть в английских университетах неизбежно появятся разнообразные зиц-председатели и почетные профессорки нужного пола и цвета кожи. Но в реальности власть и деньги по-прежнему останутся у «бледных и несвежих» — ​как минимум до тех пор, пока черных и молодых не станет на порядок больше, чем сейчас, и они не заинтересуются высшим образованием.

Однако, как показывает опыт ЮАР и в особенности бывшей процветающей Родезии, а ныне — ​нищего Зимбабве, многим их темнокожим гражданам прежняя жизнь под властью белых кажется куда более сытной и спокойной, нежели в текущем режиме самоуправления. Хотя, разумеется, со временем и зимбабвийцы научатся работать и зарабатывать, как то сделали в XX веке ранее бедствовавшие жители ныне процветающей Скандинавии.

Но вот почему британские профессора должны массово уступить места чернокожим женщинам — ​все равно остается решительно непонятным. Если вы, конечно, не герцогиня Сассекская Меган.