17.11.2016

История любит символические переклички. Арест главы Минэкономразвития произошел 15 ноября — ровно четверть века спустя после первого заседания правительства Гайдара, у которого Алексей Улюкаев тогда работал советником. В 1991-м «молодые реформаторы» представляли себя спасителями Отечества — некоторые сейчас стали олигархами, иные крупными чиновниками, а многие уехали в эмиграцию. Улюкаев возглавил Министерство экономического развития — и вошел в историю Россию как первый федеральный министр, арестованный, что называется, при исполнении. Обвинение во взятке в два миллиона долларов, решение суда о домашнем аресте и чуть позже указ президента об отстранении от должности в связи с утратой доверия. Символическое значение произошедшего трудно переоценить. Эта история уже не про Улюкаева, а про всю нашу «элиту».

Владимир Путин в последние три-четыре года проводит жесткую антикоррупционную зачистку номенклатуры. Предупредив чиновников, что неприкасаемых больше нет, Кремль начал бить по разным частям горизонтали и вертикали: в регионах, в центре, в федеральной власти, в региональной. Понятно, что в огромной стране невозможно одним махом ни заменить всех подозреваемых в коррупции госслужащих (то есть тех, в отношении кого есть какие-то материалы у спецслужб), ни даже ударить одновременно по десяткам «штабов» — действовать приходится точечно, рассчитывая как на кумулятивный, так и на воспитательный эффект.

И нужно постоянно следить за чистотой самих борцов, которые могут перерождаться или которых могут сознательно изображать переродившимися: целая серия громких дел в отношении самых серьезных чинов из МВД и СК тому подтверждение. Одним словом, бороться со злом Кремль вынужден в очень сложной ситуации: надо и элиты строить, и управляемость сохранять, и не допускать использования антикоррупционной темы как способа выяснения отношений между спецслужбами или войны олигархов между собой.

Все это глубоко неинтересно обществу — ему требуются конкретные и видимые результаты. Тем более, что существует достаточно сил, которые внушают одну нехитрую мысль: нет никакой борьбы с коррупцией — есть внутривидовая конкуренция разных кланов продажной власти, использующих для утешения плебса антикоррупционную тематику. Эта пропаганда пытается на корню подорвать доверие даже не просто к политике Путина, а к президенту как таковому. Вот и получается, что Кремль фактически сражается на два фронта: с коррумпированной элитой и с искусственно подогреваемым предубеждением части общества к борьбе с коррупцией. И победить на втором фронте не намного легче, чем на первом.

Не верим, не того взяли, это все для отвода глаз, своих не сдают, нужно было просто освободить хлебное место — толстым слоем таких комментариев посыпается каждое новое громкое антикоррупционное дело. Случай Улюкаева не стал исключением — тут вообще можно услышать весь набор пропагандистско-идиотических штампов. И о том, что так мало министры не берут, — как будто сейчас 90-е, и министры продолжают брать процентами от бюджетных траншей или вообще целыми отраслями экономики. И о том, что от Улюкаева ничего не зависело и требовать денег с «Роснефти» — все равно что вымогать взятку у Путина, — как будто Минэкономразвития не имеет множества самых разнообразных способов влиять на любую компанию. И, конечно, главный аргумент — это атака силовиков на либералов, то есть чекистов на экономический блок правительства. Теперь страшные силовики задушат опору российской демократии в лице наследников дела Гайдара — Чубайса, загасят последние огоньки свободы, мерцающие в Сколково, Белом доме и «Роснано»… Кстати, о «Роснано»: в среду там прошли обыски. Пока говорят, что в связи с делом в отношении мэра Переславля-Залесского, а там, кто знает, как повернется.

Так называемые либералы, к числу которых принадлежит и Улюкаев, — это целый слой правящей элиты, контролирующий крупный кусок экономики (причем и в качестве олигархов, и в качестве чиновников, курирующих те или иные сектора) и СМИ, оказывающий огромное влияние на формирование общественного мнения и являющийся важной частью управленческой номенклатуры. Их всегда отличала сильно прозападная позиция, которую после поворотов 2012-го и особенно 2014-го они были вынуждены все чаще скрывать.

Путин не опирается на либералов — но и не гонит из власти, не устраивает им 37-й год. Он просто хочет их национализировать, то есть русифицировать насколько это возможно, приучить мыслить категориями «Россия прежде всего», не воровать и не считать русский народ быдлом, а себя избранными, «лучшими» людьми. При соблюдении этих условий либералы могут остаться внутри новой управленческой, экономической и общественной элиты — в противном случае они будут из нее выдавлены. Конечно, требование не воровать относится не только к либералам. Но к ним, учитывая, сколько всего мы про них узнали за последнюю четверть века, — особенно.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции