Денис БОЧАРОВ

21.02.2023

В ближайшее время в Санкт-Петербурге и Москве состоится премьера концерта-спектакля Олега Погудина «Ар-деко». Это завершающая часть трилогии о судьбах русского искусства, над которой артист работал несколько лет. В преддверии премьеры «Культура» побеседовала с артистом.

— Олег Евгеньевич, 25 февраля в Петербургском БКЗ «Октябрьский» и 9 марта в Кремлевском Дворце пройдет премьера концерта-спектакля «Ар-деко». Это третья часть трилогии: «Серебряный век» — «Золотой век» — «Ар-деко». Но почему такая последовательность?

— Вы знаете, у искусства свои законы, не всегда линейные…А у этой трилогии — своя предыстория. В декабре 2017 года появился наш концерт-спектакль «Трагический тенор эпохи». И тут я отчетливо увидел две вещи. Первая в том, что у современников весьма скромные познания о периоде: цитату Ахматовой о Блоке мало кто понимал. Некоторые журналисты от меня узнавали, что, кроме уважаемого Льва Валериановича Лещенко, был еще и Петр Константинович Лещенко, и так далее.

А вторая: есть огромный зрительский запрос не просто на включение произведений этого периода в концертные программы, но и на создание чего-то большего, какого-то единого повествования о «бродягах и артистах». Для любого исполнителя предел мечтаний и огромное счастье, когда его социальным лифтом становятся не пресса, не пиар-поддержка, а интерес публики, народа. И в определенной степени это стало толчком для работы над «Серебряным веком».

Сейчас, в 2023 году, этот период всем вдруг стал жгуче интересен: каждый вечер где-нибудь то поэтическое кабаре в стиле ар-нуво, то танго-драма, то вечер романсов. А еще лет десять назад меня постоянно спрашивали: что же я работаю с таким устаревшим репертуаром? Да и поныне некоторые организаторы культурных мероприятий любят начинать анонсы концертов словами «нет, романс совсем не устарел». Когда мы к «Серебряному веку»

летом 2019 года в Санкт-Петербурге начали рисовать афиши со шрифтами Ар-нуво, некоторые вопрошали: «Почему такие непонятные буквы?». Теперь я хожу по Москве и Санкт-Петербургу и вижу «наши» шрифты даже в дизайне магазинов.

Если же говорить о «Золотом веке», то у меня много лет была (и есть) программа «Элегия». Это романсы Глинки, Гурилева, Варламова, есть еще программа из романсов Чайковского. И после работы над «Серебряным веком» стало понятно, что надо делать «Золотой», поскольку вся культура Серебряного века — это диалог с Пушкиным и Лермонтовым и через них еще и с античным Золотым веком, с серебряной римской латынью.

Александр Блок, один из главных поэтов Серебряного века, писал:

Пушкин! Тайную свободу

Пели мы вослед тебе!

Дай нам руку в непогоду,

Помоги в немой борьбе!

Так возник «Золотой век», и у него тоже оказалась счастливая сценическая судьба, но немного не такая, как у Серебряного. Серебряный век мы показали в сорока городах России, а Золотой пока увидели жители Санкт-Петербурга, Москвы, Екатеринбурга, 14 марта увидят в Воронеже. Но при этом летом у нас получилась целое путешествие по музеям-усадьбам: Царское Село — Ясная Поляна — Михайловское. Нас часто спрашивают о показах «Золотого века» в других городах, и в наших мечтах и планах значатся гастроли этого спектакля по нашей прекрасной стране. Но данный проект сложнее осуществить для выезда, хотя его сложность одновременно и предмет нашей гордости.

Это — его уникальная хореография. Так что сейчас нам надо согласовывать наши графики с расписаниями балетмейстера-постановщика Дмитрия Антипова, прекрасной Галины Гармаш, ведущей солистки Государственного академического театра классического балета, Натальи Касаткиной, которая занята в театре во многих партиях классического репертуара.

Что же касается «Ар-деко», то этот термин характеризует последний большой стиль в искусстве, сложившийся в промежуток между Первой и Второй мировыми войнами. Период короткий, яркий, трагический и жизнеутверждающий одновременно. Период великих имен и великих судеб.

И совершенно естественно, что посвященная Ар-деко программа завершит нашу трилогию. В нашем концерте-спектакле прозвучат песни, романсы, танго и фокстроты, созданные в это время, а проводником по нему станет его звезда и символ – Александр Николаевич Вертинский.

Кроме того, там будет звучать музыка Рахманинова в исполнении блестящего пианиста-виртуоза Олега Вайнштейна, а также Сен-Санса и Чаплина в удивительных по красоте и изящности аранжировках Андрея Иванова. А балетмейстер-постановщик Дмитрий Антипов не только создал для всей команды спектакля номера в стиле классических танго, кадрили, пасадобля и фокстрота, но и оригинальные балетные номера.

— Что подразумевает сам термин «концерт-спектакль»?

— Поскольку у меня с недавних пор есть диплом театрального критика, то извольте (улыбается). Этот жанр придуман еще Таировым и Станиславским.

Сейчас принято считать, что концерт-спектакль — самая актуальная и гибкая художественная форма: в ней нет статичности, излишней монументальности, замедленного действия оперы и «старого» театра. Но там есть все составляющие спектакля: драматургия, художественный текст, выстроенные мизансцены, музыка, цвет, свет и так далее…

При этом драматургия спектакля-концерта рождается как в кино: из монтажа самых разных номеров, объединенных общим сценарно-режиссерским замыслом. Кроме этого, данный жанр дает возможность помещения всем известных произведений — стихов, романсов — в новый контекст, позволяющий взглянуть на них по-другому, сделать эти небольшие произведения частью большой темы.

Как писал Михаил Бахтин: «Всякое понимание есть соотнесение данного текста с другими текстами... Текст живет, только соприкасаясь с другим текстом (контекстом)», и именно это дает концерту-спектаклю огромные возможности.

— В феврале вся Россия отмечает юбилей Шаляпина… Счастливым образом получилось так, что вы будете говорить о романсах, песнях и танго Ар-деко в промежутке между двумя 150-летними юбилеями: Федора Ивановича и Сергея Васильевича Рахманинова.

— Они станут полноценными героями нашего спектакля вместе с Александром Вертинским, Петром Лещенко, Юрием Морфесси, Надеждой Плевицкой и Изабеллой Юрьевой. Удивительно и по-настоящему восхищает отношение к своим коллегам Федора Ивановича. Отношение уважительное и дружеское, без тени высокомерия или снобизма, которого можно было бы ожидать от величайшего оперного исполнителя той эпохи.

Морфесси он называет «Баяном русской песни», у Вертинского ценит «стилистическую законченность и изысканный эстетизм «ариэток», за внешним изяществом которого пронзительно и трепетно звучит трагическая правда живого чувства», а к Лещенко и вовсе обращается: «Люблю тебя, Петруша, и завидую тебе. Таких пластиночных певцов как ты, по пальцам можно пересчитать». Замечу, кстати, что отношение Шаляпина к пластинкам было самое положительное.

— Вы вспомнили про Лещенко. А как соединить в одном спектакле Петра Лещенко с Мандельштамом?

— Прежде всего поражает трагическое сходство, почти идентичность финала их жизненного пути. Кроме того, а как у нас вообще в жизни соединяется простое и возвышенное, трагическое и комическое? Как у того же Мандельштама соединяется «Греки сбондили Елену по волнам» и «Я не увижу знаменитой «Федры» в старинном многоярусном театре»?

Мы все, цитируя Мандельштама, люди эпохи Москвошвея, со своими простыми горестями и радостями и возвышенными мечтами и идеалами. Александр Блок, например, после революции стремился записать и сохранить самые простые романсы, типа «Дышала ночь восторгом сладострастья», понимая, что и без их авторов, говоря словами Андрея Платонова, народ не полный.

Так почему же и нам не вынести на большую сцену эти прекрасные мелодически и, главное, добрые песни — иногда, впрочем, где это возможно и уместно, корректируя их тексты в сторону более возвышенного русского языка?

Например, у нас в программе будет звучать песня «Что мне горе» из репертуара Петра Лещенко, написанная знаменитыми авторами того времени Самуилом Покрассом и Павлом Германом. И на ее примере мы видим, что секрет романса и лирической песни часто в том, что там все решают не высокие стилистические качества текста или симфонизм мелодии, а личность исполнителя, искренность эмоции и (уж простите за несколько высокопарный слог) — соответствие общественным ожиданиям. И именно два последних качества делают произведение целостным, что является основным критерием художественности.

«Что мне горе» пел народ, тот самый, который в «Судьбе человека», устами Андрея Соколова говорил «Русские после первого стакана не закусывают», а устами Сергея Есенина «Ничего! Я споткнулся о камень, это к завтраму все заживет!». И наш концерт-спектакль — дань уважения и признательности не только бродягам и артистам, но и поколениям их благодарных и преданных слушателей, нашим зрителям, которые хранили верность русскому романсу, песням Вертинского и Лещенко, русскому искусству, невзирая ни на что...

Мы не станем рассказывать документальную историю. И лекцию читать тоже не будем, но займемся на сцене нашим прямым делом — искусством. В нашем спектакле постараемся рассказать художественным языком о великих судьбах и великих голосах великой эпохи. На самом деле то, что мы с вами сейчас обсуждаем, совсем рядом. Наши дедушки и бабушки слушали Вертинского и танцевали под Лещенко. В год смерти Вертинского Окуджаве было 33 года. Так что все, о чем мы будем говорить со сцены, — близкое. Уж не знаю, насколько «современное», но точно актуальное искусство.

Фотографии: Елена Мартынюк и Виталий Татаринович, предоставлены пресс-службой Олега Погудина