Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

21.03.2023

Министерство культуры РФ объявило имя нового директора ГМИИ им. А.С. Пушкина: Марину Лошак на этом посту сменила Елизавета Лихачева, до сегодняшнего дня возглавлявшая Музей архитектуры им. А.В. Щусева.

Накануне важной новости, как гром, грянула другая: Марина Лошак, директор Пушкинского музея, написала заявление на увольнение по собственному желанию. Впрочем, нельзя сказать, что это стало совсем уж неожиданностью: контракт Марины Девовны истекал 2 апреля, и в музейном сообществе сомневались, что его продлят. Особенно на фоне последних кадровых изменений, когда Елена Проничева сменила Зельфиру Трегулову на посту главы Третьяковской галереи, а Владимир Гусев, директор Государственного Русского музея, был переведен на почетную должность президента. Как бы то ни было, жест Лошак получился красивым в публичном плане: всегда лучше уйти, чем ждать неприятного «непродления». Тем более, если решение поставить точку Марина Девовна, как утверждает, приняла давно.

Вообще, смена директоров главных музеев редко обходится без потрясений. Можно вспомнить назначение самой Марины Лошак: великая Ирина Антонова, возглавлявшая Пушкинский на протяжении 52 лет, хотела видеть в числе преемников кого-нибудь из ученых. Фигура Марины Девовны оказалась скорее компромиссной, но Антонова — по крайней мере, поначалу — ее защищала. Хотя некоторые критиковали нового директора за скромный музейный опыт: Лошак больше занималась галерейной работой — руководила галереями «Роза Азора» и «Проун», как арт-директор сотрудничала с московской Галереей Гари Татинцяна, была куратором одной из первых российских корпоративных коллекций искусства. Лишь в 2012 году она возглавила музейно-выставочное объединение «Манеж», а уже 1 июля 2013-го была назначена директором Пушкинского музея. Ситуация осложнилась прогремевшим накануне скандалом: Ирина Антонова предложила возродить Музей нового западного искусства, закрытый в 1948 году в ходе борьбы с космополитизмом. Вернуть в Москву роскошных импрессионистов не захотел Эрмитаж, куда отошла часть коллекций ГМНЗИ (другая важная часть досталась Пушкинскому музею). Громкая публичная дискуссия несколько омрачила переход Антоновой на почетную должность президента ГМИИ. И хотя впоследствии, уже при Марине Лошак, Пушкинский и Эрмитаж временно обменялись «экспонатами раздора» (в рамках показов коллекций Морозовых и Щукиных, которые по очереди прошли в Петербурге и Москве, а также в Париже в фонде Louis Vuitton), вряд ли строгая Ирина Александровна осталась довольна компромиссом.

Впрочем, надо отдать должное Лошак как руководителю: при ней в Пушкинском прошло много интересных выставок. Некоторые включали в себя современное искусство — вроде проекта знаменитого китайского художника Цай Гоцяна, посвященного 100-летию Октябрьской революции, выставки-головоломки знаменитого куратора Жан-Юбера Мартена «Бывают странные сближения», огромной ретроспективы Билла Виолы или международного проекта «Лицом к будущему. Искусство Европы 1945–1968». Не обидели и более консервативных зрителей: ретроспектива Хаима Сутина из парижского Орсе, выставка Густава Климта и Эгона Шиле из венской Альбертины, а также выставки Пиранези, Пабло Пикассо и, наконец, первая выставка работ Рафаэля Санти в России и первый же показ в нашей стране «Лондонской школы». Можно вспомнить еще экспозиции Льва Бакста, Василия Кандинского, Александра Тышлера... И даже в последние сложные годы в ГМИИ создавали нетривиальные проекты вроде выставки «Котел алхимика. Осязательный взгляд и незрительное восприятие» о восприятии искусства и о роли зрения. Или экспозиции «Всеобщий язык», напоминающей, как важен диалог в нашем турбулентном мире.

Были и административные изменения: Пушкинский музей присоединил к себе региональную сеть бывших центров ГЦСИ и получил шесть филиалов — в Нижнем Новгороде, Санкт-Петербурге, Владикавказе, Томске, Екатеринбурге и Калининграде. Был создан проект «Друзья Пушкинского», объединивший вокруг себя ценителей музея; внедрялись инклюзивные и образовательные программы.

Тем не менее назначение Елизаветы Лихачевой арт-сообщество восприняло в целом хорошо: директор МУАРа успела проявить себя как умный искусствовед и грамотный управленец. А еще — как человек независимых взглядов, обладающий собственным мнением: весной прошлого года, в разгар неопределенности, многие музеи заморозили или отменили проекты, однако Лихачева, не дрогнув, открыла выставку Валерия Кошлякова — которая в новом контексте зазвучала еще сильнее. Журналисты любят Лихачеву, потому что она всегда открыта к диалогу и не боится неудобных вопросов, а еще не склонна лакировать действительность. Скажем, в разгар пандемии она открыто рассказывала о падениях музейных доходов.

Впрочем, при ее назначении на пост директора МУАРа в 2017-м тоже не обошлось без волнений: накануне часть сотрудников в открытом письме упрекнули нового руководителя в отсутствии «научного опыта и веса». Первые профессиональные шаги Елизаветы Станиславны действительно не были связаны с музеем: в начале 2000-х она училась на юридическом факультете Московского университета МВД, затем работала в органах Федеральной миграционной службы России. Тем не менее, выросшая в семье музейщиков, Лихачева еще в 2006-м пришла в МУАР: по приглашению тогдашнего директора Давида Саркисяна. С 2010-го по 2012-й была главным специалистом отдела по связям с общественностью и издательской деятельности. В 2014-м получила профильное образование — окончила отделение истории и теории искусства исторического факультета МГУ. И в том же году стала заместителем директора государственного музея Константина и Виктора Мельниковых, который получил статус филиала Музея архитектуры. С присоединением Дома Мельникова был связан еще один скандал — сопровождавшийся тяжбой с наследницей великого архитектора. Юридический спор тянулся не один год, и Елизавета Лихачева в конце концов решилась на шаг, который вызвал волну критики: внучку архитектора Екатерину Каринскую принудительно выселили из Дома Мельникова. В прошлогоднем интервью «Культуре» Лихачева призналась: «Меня периодически спрашивают, жалею ли я, что в 2014 году поступила так, а не иначе. Нет, не жалею: на тот момент это был единственный способ разрубить гордиев узел. Мы понимали, на что шли, и резанули по живому. Очевидно, что наша позиция могла не найти понимания у значительной части коллег. Но профессиональное сообщество на то и профессиональное, чтобы периодически с чем-то не соглашаться. Я не люблю ситуации, когда все со мной согласны, это очень плохо».

Как бы то ни было, с Домом Мельникова все последующие годы обращались бережно, небольшими группами водили экскурсии, на которые было непросто попасть. В этом году памятник должен уйти на долгожданную реставрацию (сроки которой уже несколько раз переносили). Пока же МУАР посвятил великому архитектору — чьи работы по какому-то недоразумению до сих пор не включены в Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО — большую выставку «МЕЛЬНИКОВ/MELNIKOFF». Вообще за годы руководства Музеем архитектуры Елизавете Лихачевой удалось воплотить в жизнь много проектов: например, выставки, посвященные великим зодчим прошлого — Василию Баженову и Матвею Казакову — и выдающимся архитекторам XX века: Владимиру Шухову и Алексею Щусеву. В сложный пандемийный 2020-й открылась постоянная экспозиция, посвященная спасению фресок затопленного Троицкого Макарьева монастыря, основанного преподобным Макарием Калязинским. Елизавета Лихачева в интервью «Культуре» рассказывала, что в будущем хотела бы создать постоянную экспозицию русской архитектуры: от Киевской Руси до современности. Но воплощением грандиозных планов придется, вероятно, заниматься новому директору МУАРа: Министерство культуры РФ назначило на эту должность заместителя директора по учетно-хранительской работе Наталью Шашкову.

Фотографии: Андрей Никеричев и Сергей Ведяшкин (на анонсе) / АГН Москва