Андрей САМОХИН

19.11.2022

Материал опубликован в октябрьском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».

Рекорды, в том числе мировые, устанавливают ради славы, денег, ощущения себя человеком со сверхспособностями. А случается — безо всякой выгоды, просто на благо Отечества и для спасения жизней тех, кто идет следом. Такими, совершенно бескорыстными, героями-рекордсменами были майор Евгений Андреев и полковник Петр Долгов, осуществившие 60 лет назад прыжок из стратосферы, фактически из ближнего космоса. Живым приземлился только один.

В нашей стране, а тем более за рубежом, их подвиг долго оставался неизвестным: эксперимент «Звезда» и имя его руководителя, «главнокомандующего» советской космонавтики Сергея Королева были строго засекречены.

1 ноября 1962-го ясным, холодным утром с Вольского полигона ВВС СССР в Саратовской области взмыл в небо стратостат «СС-Волга» с двумя испытателями на борту. Во время подъема грушеобразный баллон с гелием округлялся, превращаясь в шар. Размер оболочки при этом возрастал до 100 метров в диаметре, а внутренний объем превышал 70 тысяч кубометров.

«Волга» создавалась в ОКБ-424 под руководством авиаконструктора Михаила Гудкова специально под данный эксперимент. Герметичная гондола, снабженная системами терморегуляции и катапультирования, имитировала спускаемый аппарат корабля «Восток-1», на котором летал в космос Юрий Гагарин. Находиться внутри можно было только в сидячем положении или сильно согнувшись, в то же время у каждого члена экипажа имелось собственное герметичное отделение.

Стратонавты, профессиональные испытатели парашютов полковник Петр Долгов и майор Евгений Андреев были не только коллегами, но и друзьями. У обоих за плечами — по полторы тысячи прыжков, связанные с риском для жизни испытания катапульт и других устройств-механизмов, ну и, разумеется, долгая подготовка к означенному эксперименту, включавшая в себя управление стратостатами.

На сей раз предстояло нечто особенное и чрезвычайно ответственное: следовало подняться на высоту более 25 километров (туда, где уже днем светят звезды), а затем «выпасть» за борт и долететь до земли.

Оба прекрасно знали, для чего это нужно Родине: требовалось отработать варианты эвакуации космонавтов из спускаемого с орбиты аппарата. Систем гарантированного приземления у капсулы еще не было (Гагарин катапультировался с «Востока» на 7-километровой высоте, после чего приземлился на двух парашютах).

Если бы, например, в стратосфере произошла непредвиденная разгерметизация спускаемого аппарата, космонавт мог потерять сознание, и тогда автоматика должна была выбросить его в скафандре за борт, а после раскрыть парашют. Но на какой высоте можно «опереться» на разреженный воздух, как сработают автоматические системы при почти космическом холоде? На эти вопросы ответов все еще не было.

Перед каждым из двух парашютистов стояли свои задачи. Андре­еву нужно было пролететь большую часть расстояния «камнем» (с чудовищной скоростью, в противоперегрузочном костюме летчика-истребителя) и раскрыть парашют менее чем в километре от земли. Долгову, одному из конструкторов системы автоматического раскрытия сверхвысотного парашюта, предстояло испытать его в условиях разреженной атмосферы — раскрыть сразу же после выброса из гондолы, а вместе с тем проверить надежность тогдашнего прообраза современного космического скафандра СИ-ЗМ (с прозрачным гермошлемом, системами жизнеобеспечения и обогрева).

Перед стартом стратонавты прошли десатурацию (выведение из организма азота), чтобы избежать декомпрессионной болезни от перепада давления.

В своей книге «Небо вокруг меня» Евгений Андреев красочно описал происходившее: «С увеличением высоты небосвод меняет окраску. Сначала он становится бледно-голубым, потом сине-фиолетовым и, наконец, черным... На высоте тринадцать тысяч метров термометр показывает шестьдесят пять градусов ниже нуля».

Парашютисты были облеплены датчиками: все показатели посредством телеметрии передавались на Землю, на командный пункт управления полетом.

«Еще чуть более получаса подъема, и выходим в зону равновесия. Скороподъемность ноль. Высота двадцать пять тысяч четыреста пятьдесят восемь метров. Два часа двадцать минут потребовалось нам, чтобы набрать ее», — вспоминал Евгений Николаевич.

И вот наступил решающий момент. Долгов запросил добро на выполнение задания и получил с Земли утвердительный ответ. Первым шел Андреев. Когда он начал разгерметизацию своего отсека, костюм наполнился кислородом под давлением. Вот как описал эти минуты испытатель: «Через стеклянную стенку термоперегородки вижу спокойное, улыбающееся лицо Петра Ивановича. — До свидания, Петя! — Счастливого пути! По старой традиции прикладываю правую руку к гермошлему для приветствия. Затем переношу ее на поручень кресла. Резко сжимаю рычаги кресла и выстреливаюсь в пустоту».

Катапультировался через шлюзовой колодец в днище гондолы. Если бы эти двое знали, что прощаются навсегда, но... привыкшие находиться в зоне особой, грозящей смертью опасности люди ни о чем подобном в такие моменты не думают. Падая со скоростью 900 километров в час, Андреев собственные ощущения хорошо запомнил:

«Привычной упругости воздуха не чувствуется. Чтобы меньше замерзало остекление гермошлема, переворачиваюсь на спину... В беспредельной темноте черного неба светятся звезды, они кажутся очень близкими и какими-то не настоящими. Покосился через плечо вниз, а там голубизна, ярко-оранжевое солнце... Красотища!

Смотрю на высотомер — уже девятнадцать тысяч метров. На этой высоте падение происходит с наибольшей скоростью. Когда достиг высоты двенадцать тысяч метров, скорость уменьшилась, натяжные устройства высотного костюма ослабли. Свободно вздыхаю, выпрямляю тело и переворачиваюсь лицом вниз. Падать становится очень легко. Внизу Волга с ее многочисленными притоками. Хотя поверх высотного снаряжения надет морской спасательный жилет, купаться не хочется, решаю уйти от воды, выбрав ориентиром громадное поле, разворачиваюсь и под углом сорок пять градусов планирую в его сторону. На высоте тысяча пятьсот метров срабатывает сигнальное устройство. Через двадцать секунд прибор откроет парашют. В последний раз осматриваю свое снаряжение и берусь левой рукой за вытяжное кольцо. Выдергивать его не приходится, парашют открывается автоматически».

Он успешно приземлился на поле, устоял на ногах, пробежал несколько метров, укрощая парашют. Первым делом привычно осмотрел купол — все было в порядке. Разостлав по земле полотнище, чтобы его быстрей заметили поисковики, лег в самую середину и стал напряженно вглядываться в небо, искать глазами напарника. Наконец увидел чуть поодаль два раскрытых купола и едва заметную, блестящую на солнце фигуру в скафандре. От сердца отлегло, но, как вскоре выяснилось, рано...

Петр Долгов приземлился мертвым. Безжизненное тело волочилось по полю за куполом три сотни метров. Впоследствии благодаря заключению комиссии по расследованию ЧП выяснилось: в шлеме скафандра обнаружили крохотное, приведшее к разгерметизации отверстие.

Анализируя возможные причины трагедии, эксперты пришли к выводу: после (и вследствие) катапультирования Андреева стратостат с гондолой сильно раскачало воздушной струей. В результате Долгов катапультировался не по штатной траектории (не по центру люка) и при вылете задел гермошлемом небольшой, выступавший из проема штырь. Был насквозь пробит плексиглас, из скафандра начал выходить воздух. Испытатель умер в стратосфере быстро: закипели кровь и лимфа.

Перед этим ему достало сил выдернуть из-за пояса десантный нож-стропорез. Видимо, хотел обрезать стропы и как можно скорее оказаться там, в тех слоях, где уже можно дышать, а после раскрыть запасной парашют. Однако смерть опередила... Винить в ней было особо некого, поскольку предусмотреть все возможные риски на подобных испытаниях невозможно. Небо, покоряясь смельчакам, испокон веков собирало с них смертную дань...

Через годы, когда эксперимент рассекретили, Международная авиационная федерация (FAI) зарегистрировала на имя Евгения Андреева два мировых рекорда, зафиксировавших время (4 мин. 30 с.) и дистанцию (24 500 м) свободного падения. (Их и спустя полвека не побили ни знаменитый австрийский парашютист-экстремал Феликс Баумгартнер, ни другой кандидат в рекордсмены, менеджер Google Алан Юстас, а прыгал каждый из них с высоты порядка 40 км.)
Андреев и Долгов ни к каким рекордам не стремились, просто добросовестно и самоотверженно делали свое дело. Трагически погибший стратонавт прыгал до этого 1409 раз, становясь мировым и общенациональным рекордсменом порядка десяти раз. Именно он испытывал первые катапультные устройства военных самолетов, всякий раз рискуя жизнью. А до того прошел всю Великую Отечественную, был командиром 4-й роты 350-го полка 114-й гвардейской стрелковой дивизии 3-го Украинского фронта, участвовал в штурме Будапешта и Вены. В его наградном списке по два ордена Ленина, Красного Знамени и Красной Звезды, многочисленные боевые медали. Одна из официальных формулировок гласила: «Гвардии лейтенант П.И. Долгов 8 апреля 1945 года, будучи ранен в предыдущих боях, не покинул своего места и командовал ротой в бою за Вену... Лично подбил самоходное орудие, подавил 4 огневые точки противника и уничтожил 42 гитлеровцев».
Став после войны инструктором-испытателем парашютной техники в НИИ ВВС (ныне — ГЛИЦ имени В.П. Чкалова), Петр Иванович за техническую изобретательность получил в 1952 году Сталинскую премию.

Евгений Андреев, будучи моложе своего товарища, во время войны обучался в школе испытателей парашютов. В 1954-м при очередном экспериментальном катапультировании со скоростного бомбардировщика получил тяжелую травму: в момент выстрела катапульты на пути вылета оказалось кресло, ударившее в бедро; 16 сантиметров кости раздробило на мелкие фрагменты, превратив ногу в кровавое месиво.

В Институте Склифосовского, услышав вердикт «ампутация», 27-летний испытатель взмолился: «Оставьте ногу, я еще буду прыгать». И тогда хирург Алексей Смирнов, собирая в течение двух месяцев костяной «пазл», сделал невероятное.

После года реабилитации настал черед медкомиссии ВВС, которая поначалу заключила: все, отпрыгался. Однако, загодя предвидев такой оборот, Евгений не просто физически восстановился, но сотворил усиленными тренировками настоящее чудо. Как будто повторяя судьбу Алексея Маресьева, решил наглядно опровергнуть мнение врачей. Эту сцену в своей книге Андреев тоже описал:

«Ах так?! — думаю. Да как разбежался, сделал заднее сальто, на одной руке стойку зафиксировал... «Черт с тобой, — махнул рукой генерал, председатель комиссии. — Прыгай».

И он вновь приступил к прыжкам. Использовал специальную обувь, поскольку нога после операции оказалась короче другой на четыре сантиметра...

Эксперимент 1962 года «Звезда» был признан частично успешным, несмотря на трагический исход. И тем не менее стратостат «Волга» с тех пор в небо не запускали. Секретным указом оба испытателя были удостоены звания Героя Советского Союза, полковник Петр Долгов — посмертно.

Андреев в дальнейшем прыгал и «выстреливался» еще долго, правда, уже не с таких заоблачных высот. Благополучно выйдя в отставку, прожил до 2000 года.

Имя его погибшего товарища присвоили улицам в Пензе и в Москве, стало Долговом родное село Петра Ивановича в Пензенской области. В память о нем учредили приз лучшему спортсмену-парашютисту. Но многие ли соотечественники знают об этих героях?..

Еще в 1960-е спускаемые аппараты с космонавтами внутри начали приземляться на парашютных системах. Казалось бы, прыжки из стратосферы стали не нужны вовсе. Однако ничего лишнего, бесполезного в освоении небес не бывает. Как знать, не окажется ли бесценный опыт тех двух уже довольно далеких от нас русских покорителей «седьмого неба» востребованным в совершенно новом контексте...