Андрей САМОХИН

29.08.2019

80 лет назад, 1 сентября 1939 года, со вторжения гитлеровской Германии в Польшу началась Вторая мировая. Через два дня агрессору объявили войну Англия, Франция, Австралия и Новая Зеландия. В глобальную бойню со временем втянулись 62 страны, военные действия велись на просторах всех океанов. Общие жертвы превысили 65 млн человек.

Сегодня ангажированные западные историки пытаются переписать не только итоги, но и истоки трагедии планетарного масштаба. Основная цель — полностью исказить роль СССР, уравняв сталинский и гитлеровский режимы в их якобы равной ответственности за мировой пожар 1939–1945 гг. Главным «козырем» служит пресловутый пакт Молотова — Риббентропа.

Двойная цель этой спецоперации легко угадывается: прикрыть, заболтать истинных вдохновителей и бенефициаров всемирной катастрофы, а также обосновать вытеснение нынешней России как наследницы Советского Союза из числа держав, имеющих моральное право на международное влияние. «Культура» обратилась к историкам с вопросом, насколько в действительности была велика роль пакта Молотова — Риббентропа в начале большой войны.

Дмитрий Суржик, старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН:

— Начнем с того, что параллельно с подписанием этого пакта продолжались боевые действия на Халхин-Голе. 20 августа Георгий Жуков бросил там в бой последние резервы, чтобы максимально быстро подавить противника. На европейском театре также маячила военная опасность, причем связанная не только с Гитлером или панской Польшей. Страны Балтии создали так называемую «Прибалтийскую Антанту», направленную против СССР. Они обменивались разведданными и пытались втянуть в антисоветскую коалицию соседей — Финляндию, Швецию. Между военными штабами в Таллине и Хельсинки был проложен прямой провод. По заданию президента Литвы начальник госбезопасности республики дважды ездил в Берлин просить о германском протекторате.

То есть советское руководство, несмотря на многочисленные уступки прибалтийским странам, выгодные для них торговые договоры, имело в их лице отнюдь не нейтральные, а открыто враждебные образования.

Что касается самого пакта с Германией от 23 августа 1939 года, то к тому времени после многомесячных переговоров Кремль окончательно разуверился в своих потенциальных западных союзниках против гитлеровской агрессии. Третий рейх готовился напасть на Польшу, почувствовав по реакции Англии и Франции на захват Чехословакии, что политика «умиротворения» будет продолжена. Советскому Союзу просто некуда было деваться, кроме как подписать с немцами договор о ненападении. Тем самым СССР обеспечил на два года свою безопасность на европейском и одновременно дальневосточном направлениях, поскольку после советско-германского договора отношения между Токио и Берлином резко охладели. А 13 апреля 1941 года, когда вермахт вовсю готовился к нападению на СССР, в Москве был подписан уже советско-японский договор о нейтралитете. Японцы отплатили немцам их же монетой.

Если бы не было пакта Молотова — Риббентропа, Гитлер все равно бы напал на Польшу, поскольку не привык отступаться от своих планов. Наш резидент в Германии еще до 1939 года видел почтовые марки и дензнаки Западно-Украинской народной республики со столицей во Львове, которую нацисты собирались там возродить. Она явно стала бы полностью зависимой от Германии и послужила бы удобным плацдармом для вторжения в Россию.

Когда вышеупомянутый пакт обвиняют в «безнравственности», то нужно, с одной стороны, понимать, что это понятие в геополитике некий оксюморон. А с другой стороны, Москва с 1933 года на всех международных площадках пыталась создать механизм коллективной безопасности, чтобы обуздать агрессоров — сначала Италию в Эфиопии, потом Германию в Рейнской области и Чехословакии. Но с ней не захотели считаться и практически выкинули из международной политики. Лишь исчерпав «толерантные» средства, наша страна перешла к иным методам защиты, порой даже к превентивно-силовым.

Евгений Спицын, историк:

— Начало большой войны в Европе вообще никак не связано с этим пактом. Во-первых, поскольку план войны с Польшей «Вайс» был подписан Гитлером 3 апреля 1939 года. Во-вторых, начиная эту кампанию, Гитлер и не думал развязывать пан-европейской схватки. Он еще не был к ней готов. И то, что французы и англичане 3 сентября объявили ему войну, для него стало шоком.

Другое дело, что сама война с их стороны оказалась странной. Думаю, это действительно связано с какими-то договоренностями между Берлином и Лондоном. Иначе британцы не эвакуировали бы свои войска с континента следующим летом, а французы еще осенью 1939-го предприняли бы наступление на территорию Германии. Великобритания вскармливала бесноватого Адольфа не для того, чтобы с ним воевать, а чтобы направить агрессию на Восток.

Никто из антисоветских историков не может ответить на простой, но убийственный вопрос: почему Великобритания и Франция, связанные союзным договором с Польшей и объявившие войну напавшей на нее Германии, не реагировали вообще никак на действия РККА, которая, согласно пакту, 17 сентября перешла польскую границу? В интерпретации наших прозападных либералов и их кураторов, отвратительный сталинский СССР и гитлеровский Третий рейх были партнерами в совместном разделе Польши. Но почему тогда «белые и пушистые» Лондон с Парижем поступили столь непоследовательно? Отсутствие внятного ответа рушит всю эту концепцию «взаимной вины двух тоталитарных режимов».

Почему наши войска вошли на территорию Польши? Государственность этой страны рухнула, правительства уже не было. Когда начался советский освободительный поход, польский главнокомандующий маршал Рыдз-Смиглы отдал приказ с Красной Армией не драться. Мы же дошли ровно до той линии, что была определена нотой Керзона 1919 года как западная граница Советской России. То есть просто вернули себе территории, которые Антанта сама де-юре признала.

Хочу также отметить, что, по моему мнению, официальная дата начала Второй мировой, 1 сентября 1939 года, не соответствует реальности. Война явно началась на год раньше, с захвата Чехословакии, в чем Гитлеру активно аккомпанировала та же Польша. У нынешних западных интерпретаторов не сходятся ни даты, ни факты — поэтому они так и психуют.

Игорь Шишкин, замдиректора Института стран СНГ:

— Пакт Молотова — Риббентропа прежде всего разрушил британский сценарий войны. Ни в коей мере не отрицая вины Гитлера, идеологии нацизма, следует признать: НСДАП вместе с реваншистским слоем германского генералитета без посторонней помощи никогда бы не вышли на уровень, достаточный для развязывания мировой бойни. Если бы Гитлер не был крайне нужен англо-саксонскому миру, его бы прихлопнули гораздо раньше. Напомню, уже после нападения на Чехословакию в немецком военном командовании назревал заговор по свержению фюрера. Но Британия специально ускорила подписание предательского Мюнхенского соглашения, чтобы Гитлер удержался у власти.

Британская империя слыла мировым гегемоном, господство которого клонилось к закату. Единственным способом сохранить свою гегемонию в Лондоне считали всеевропейскую войну. А вот мировая схватка с грядущим переделом зон влияния интересовала именно Штаты.

Задачу разгромить руками Германии Советскую Россию можно считать ключевой не только для Альбиона, но и для всех капиталистических держав. Конечно, не из-за того, что у нас царил «сталинский террор», не было западных свобод и расстреливали священников. А потому, что первое социалистическое государство само по себе являлось вызовом всем основам тысячелетнего кастового общества, где вверху господа, а внизу быдло.

У Великобритании не хватало собственных сил, чтобы разгромить СССР, требовалась «шпага» на континенте. И таковой была выбрана нацистская Германия. Немцам обещали простить все — главное, «дранг нах Остен». После разгрома СССР по британскому плану следовало уже сдерживание самой Германии силами Франции с несколькими другими союзниками. Типичное «разделяй и властвуй», позволившее бы Лондону и далее проводить политику блестящей изоляции.

Но Гитлер понимал, в какую ловушку его заманивают. Он постарался соскочить с британского крючка, сыграв собственную игру с захватом Франции и половины Европы. Советскую Россию ему также необходимо было покорить, но под свои — не английские цели. Фюрер думал разбить войну на этапы, чтобы не допустить сражений на два фронта: сначала, прикрывшись с востока Польшей, оккупировать Францию и других соседей помельче, а потом напасть на СССР. И только после успеха в России, располагая ее ресурсами, бросить вызов Англии. Но жизнь скорректировала оба плана.

Лондон, поняв, куда клонится дело, спровоцировал германо-польскую войну, которую Гитлер, в общем, не планировал первоначально. Он, наоборот, хотел вместе с поляками идти на Россию, и те были согласны. Но англичане умело разжигали  конфликт, в частности, пообещав полякам военную помощь в случае схватки с немцами. Варшава в лице маршала Рыдз-Смиглы летом 1939-го сама не скупилась на воинственные заявления, грозясь в скором времени вступить в Берлин. Но в итоге британцы просто бросили поляков под германский каток. Далее по английскому сценарию должна была последовать резня мирного населения на Западной Украине, выступление на защиту братьев по крови Красной Армии и смертельная сшибка с вермахтом.

То есть соглашение Москвы и Берлина о ненападении было крайне необходимо обеим сторонам, равно не готовым к схватке друг с другом. И оно смешало британские карты, вызвав в Лондоне настоящие пароксизмы ужаса и злости.

Германо-советский пакт решил для нашей страны еще одну важную вещь: обеспечил английских и американских союзников. Ведь пойди дело по британской задумке, Лондон и Вашингтон не создали бы с Москвой антигитлеровской коалиции, в лучшем случае с нейтральной позиции ждали бы нашего обрушения. А с худшей — еще и дружно помогали бы Германии.