Нильс ИОГАНСЕН

13.07.2017

Непролазные чащи, животные, занесенные в Красную книгу — не только за этим тысячи туристов ежегодно приезжают в заповедник «Брянский лес». Экологи и историки работают здесь вместе: защищают природу и хранят память о событиях Великой Отечественной войны. По «партизанской тропе» можно пройти и сегодня. В рамках Года экологии мы продолжаем рассказывать о самых интересных и значимых природоохранных зонах страны.

Дебрянск — так в Ипатьевской летописи был обозначен город, давший имя и знаменитому лесному массиву. Этимология проста: со всех сторон древнерусскую крепость тогда окружали самые настоящие дебри, частично они сохранились до наших дней практически в первозданном виде.

Настоящий начальник

14 июля заповедник празднует 30-летие: он был основан в 1987-м. Несмотря на то, что на дворе стояли годы перестройки, делом занимались советские управленцы, честные и преданные своему делу.

«Инициатором создания был фотограф-натуралист Игорь Шпиленок, автор цикла очерков под общим названием «Письма с кордона». Он несколько лет прожил на дальней лесной заимке и написал о том, какая тут замечательная природа, — рассказывает заместитель директора по экологическому просвещению и туризму Государственного природного биосферного заповедника «Брянский лес» Екатерина Пилютина. — Первый секретарь Брянского обкома КПСС Анатолий Войстроченко прочел книги Игоря Петровича, проникся, стал активно помогать. Удивительно, но большой начальник не раз приезжал к фотографу, они вместе ходили по территориям, смотрели, где и как лучше сделать природоохранную зону. Сегодня подобное кажется фантастикой. А само решение приняли очень быстро — лесозаготовки и другие хозяйственные работы мигом прекратили, новый заповедник был оперативно внесен в реестр».

Первым руководителем «Брянского леса» стал сам Шпиленок, но через несколько лет он ушел с поста и снова занялся исследованиями и охраной природы. Вместе со своей женой, экс-директором российского отделения WWF Лорой Уильямс, он объехал все заповедники страны, фотоматериалы многочисленных путешествий украсили ведущие российские и мировые журналы.

Теперь Игорь и Лора живут на охранной территории заповедника, у американки остался лишь легкий приятный акцент, а идиоматику русского языка она понимает получше, чем многие наши соотечественники. Правда, кексы у нее — гибрид заокеанской и местной кухни. Но очень вкусные.

Когда мы пришли в гости, в доме шел разговор о медвежьих берлогах —коллеги-экологи, часто навещающие чету, спорили, обменивались идеями.

«У медведя-самца убежище всегда попроще, чем у самки, – все почти как у людей: мужики живут, не особо заморачиваясь. А сама тема очень интересная, важная, ведь серьезных исследований на этот счет нет,  отсутствуют чертежи и модели типичных берлог. Люди до сих пор смутно представляют, в каких условиях мишки зимуют, вот мы и хотим это исправить», — рассуждает Игорь Шпиленок. Он полон сил и идей — приятно посмотреть.

Зеленою тропой

В созданном им заповеднике, символом которого был выбран черный аист, прекрасная и редкая птица, постоянно кипит работа, появляются новые объекты. Недалеко от штаб-квартиры проложена экологическая тропа, в лесном массиве множество удобных деревянных мостков, нужных, чтобы горожане не сбили ноги. Возле каждого вида деревьев и кустарников — подробная пояснительная табличка, животный мир представлен в виде скульптур-муляжей. Путь туриста пролегает по различным зонам — тут и лиственный лес, и так называемая «европейская тайга», есть кусок болота и речка.

Попадаются и живые «экспонаты». У плотины ужики охотятся на лягушат, плавают утки, а если повезет, можно встретить и бобра, их здесь много. Кстати, рыбу ловить не запрещено, в запруду специально запустили молодняк. Берега не пустуют — народ сидит с удочками, отдыхает от суеты.

«За последние несколько лет турпоток вырос в четыре раза, теперь к нам ежегодно прибывает более шести тысяч человек. Для такого заповедника, как наш — его площадь всего 12 186 га, — порядочно. Большая часть гостей — дети, их привозят на организованные экскурсии от школ. Но много и взрослых. Обычный гость — человек 35–50 лет, который устал от города, а окрестные леса ему не подходят — уж больно грязные. Жители «каменных джунглей» хотят выбраться на дикую, нетронутую природу и находят ее у нас», — объясняет Екатерина Пилютина.

Для подавляющей части приезжих экологической тропы и прогулок по окрестностям центральной усадьбы хватает – кругом просто фантастически красиво. А воздух... В сосновом бору или вечером после жаркого дня — он по-настоящему целебный. Пахнет нагретой смолой, хвоей, иногда ветер приносит терпкий аромат трав. Да, за этим сюда стоит ехать.

Особо пытливые туристы добираются и до самих охраняемых территорий, куда можно попасть, но только в сопровождении сотрудников, которые поведут вас по специальным маршрутам. И не потому что опасно — наоборот, флору и фауну защищают от людей.

«У нас живут около 50 зубров, более 60 благородных оленей, косули, кабаны, лоси, волки, лисы, рыси, барсуки, выдры, енотовидные собаки... Медведи — гордость заповедника. Плюс огромное количество других животных, в том числе редких, занесенных в Красную книгу России, как, например, черный аист. По большому счету это даже хорошо, что туристы столь невзыскательны и довольствуются ближайшими объектами, а то нагрузка на природу была бы слишком высока. Все-таки наша главная задача — забота об этом уникальном уголке брянского леса», — говорит заместитель директора по научной работе Елена Ситникова.

Медведи постигают дзен

Гордость Елены Федоровны — проект «Остров медведей», самая южная на европейской территории популяция бурых хищников. Впрочем, далеко не все тут бурые, есть и местные уникумы.

Медведь Арсений обладает редчайшим соломенным окрасом, его дети наследуют папину масть, есть уже пара таких малышек. Он уже в годах, но силен, могуч и... спокоен. Как многие умудренные жизнью животные, он в последнее время стал предаваться созерцанию. Не так давно в заповедник прибежали жители соседней деревни: «Уберите вашего мишку, а то лежит и на нас смотрит».

Приехали, проинспектировали. Оказалось, Арсений, мирно пристроив огромную голову на лапы, «постигал дзен»: наблюдал за жизнью людей, за их чадящими повозками, домашней скотиной, да и просто за природой. Никого не трогал, общаться не лез. Народ успокоили, и вскоре сельчане привыкли к странной медитации косолапого созерцателя. Тем более что случаев агрессии медведей, которых здесь уже около трех десятков, не зафиксировано. Как и наоборот — браконьеры не решаются вступить в схватку с хозяином леса.

К слову, незаконных охотников тут практически нет.

«Во-первых, у нас хорошая охрана — в заповеднике и его «буферной зоне» посменно дежурят 29 человек. Во-вторых, сами люди проявляют сознательность. Так, несколько лет назад у нас убили беременную лосиху, и привлечь человека к ответственности помогли другие охотники. Случаи людского хищничества — огромная редкость. Собственно,  браконьерствовать у нас незачем, потому как брать нечего. Лоси, олени, косули никому не нужны, а на зубров рука не поднимется», — уверяет инспектор охраны Вадим Винник.

«Даже сети на речке не ставят, все культурно сидят с удочками. Проблем с охраной территории нет. В том числе еще и потому, что она небольшая, уследить не так сложно», — поддерживает мужа специалист по экологическому просвещению и туризму Ирина Птицына.

Речка, протекающая по территории заповедника, называется Нерусса. Происхождение названия всегда интересует приезжих, но внятного ответа, увы, не находится.

«На старых картах она писалась Неруса — с одним «с», на еще более ранних — Неруза. А в самых древних документах вообще фигурирует как Ямна. Почему — неизвестно. Есть одноименный населенный пункт, существует версия, что там проходил тракт и, соответственно, имелась ямская станция. Но ни того, ни другого в тех краях не было. Скорее всего, это что-то из седой старины, когда в наших местах говорили на древнерусском языке», — предполагает Екатерина Пилютина.

Кордон «Вилы» в самом сердце заповедника — еще один отголосок былого. Когда-то здесь стояла деревенька с таким же названием, но о ней уже мало кто помнит.

Нас никто не встречал — домик пуст, ученые пока не приехали, а туристов сюда не заманишь: далеко, много комаров и оводов, нет мощеных дорожек, а поглазеть особо не на что.

«Зимой часто приходят зубры, мы их подкармливаем — сено, веники, соль. Но в другое время года их около кордона не застать, они бродят по всем окрестным лесам и пообщаться с людьми не рвутся. В перспективе хотим увеличить поголовье до ста особей, чтобы эти животные стали в наших лесах такими же привычными обитателями, какими были раньше. Великаны отлично плодятся, мы даже точно не знаем, сколько их. В прошлом году было несколько телят, в этом тоже ожидаем пополнения», — делится Елена Ситникова.

Партизанская республика

Народные мстители из брянских лесов — эту тему обойти нельзя, ведь именно на территории, граничащей с заповедником, располагалась их штаб-квартира. Деревню Смелиж оккупанты, по сути, не контролировали, в лесу на ее краю был аэродром, куда садились самолеты. Сюда летал полк, которым командовала Валентина Гризодубова, хотя сама она тут и не побывала. На посадочной полосе теперь стоит памятник советской эпохи — красивый, строгий и торжественный.

В двух сотнях метров начинается собственно «партизанская тропа», она идет как раз возле «городка» из землянок и блиндажей. Следы сооружений прекрасно видны, а на месте больницы, где лечили и даже оперировали бойцов и деревенских жителей, бугрится нечто похожее на блокгауз. Как оказалось, оно изображает землянку – это постарались местные власти, а заповеднику было неудобно отказываться. Туристы, конечно, смеются, но ничего поделать нельзя — дареному коню в зубы не смотрят.

Вдоль всей тропы стоят стенды с рассказами о героях-партизанах, подробно освещен их подвиг. Обо всем остальном поведают экскурсоводы, причем информация, которой они располагают, постоянно обновляется.

«Недавно мы нашли неопубликованные дневники одного из ветеранов движения и открыли для себя много ценного. Например, в лесах скрывались не только «красные», но и «белые» — воевали и против немцев, и против большевиков. Были и профашистские вооруженные головорезы, и обычные бандиты. С немцами тоже не все просто. В основном карательные функции осуществляли венгры (в пригороде Брянска есть даже мадьярское кладбище времен Великой Отечественной войны), местные предатели, украинцы-«западенцы», прибалтов тоже хватало. Потери среди мирного населения по их вине были огромными», — рассказывает Екатерина Пилютина.

В советский период об этом молчали, особенно про зверства венгров: их страна была союзником, входила в Организацию Варшавского договора. О предателях предпочитали не распространяться — даже судебный процесс по делу «Тоньки-пулеметчицы» из соседней бандитской «Локотской республики» засекретили. 

«Шумел сурово брянский лес...» — известную песню, написанную специально по просьбе партизан, исполнили именно в тех местах, по которым я сейчас иду. В честь события возведена стела, но экскурсоводы объясняют туристам — информация на ней не совсем верна. Поэт Анатолий Софронов на премьеру прилетел, а вот композитор Сигизмунд Кац — нет.

Партизанская тропа очень популярна. Отдать дань памяти приходят практически все туристы, многие даже специально приезжают на места боевой славы, а не для того, чтобы любоваться природой.

Вскоре здесь появится еще один объект, но уже культурный — в дивном сосновом бору недалеко от штаб-квартиры «Брянского леса», откроется выставка наличников. Это очень нетипичная экспозиция – в лесу создано нечто вроде старинной деревеньки. К наличникам в ближайшее время добавятся резные ворота.

Для туристов может появиться и «эзотерический» маршрут, в официальных планах его нет, но слухи ходят. Дело в том, что под 400-летними дубами, недалеко от подвесного мостика через Неруссу, в свое время начал работать над «Розой мира» философ Даниил Андреев.

Секретный генофонд

Казалось бы, все в «Брянском лесу» хорошо. Тем не менее проблемы есть. Скажем, было бы неплохо расширить территорию, но, увы, это невозможно.

«Несколько лет назад случайно застрелили зубра, видимо, попал под огонь по ошибке, виновного не нашли. Животные нередко выходят за пределы заповедника, а там — частные охотхозяйства. Все окрестные леса «приватизированы», то есть сданы в долгосрочную аренду. Охотоведы из этих структур относятся к нам хорошо, даже помогают, но все равно проблема остается», — считает Вадим Винник.

Не все просто складывается и с исследованиями: например, с изучением окраса Арсения и его потомков.

«Сейчас по всему миру набирают обороты генетические анализы животных, специалисты, описывая зверей, уже в основном оперируют этими данными. Мы их тоже проводим, в Москве, но в той же Европе это и дешевле, и качественнее. Однако вывезти генетический материал — ту же шерсть — очень сложно. Нужно несколько месяцев получать многочисленные согласования, чуть ли не как при работе с секретными документами», — жалуется Елена Ситникова.

Окрестные леса активно вырубаются — по дорогам туда-сюда снуют «фискари», нагруженные кругляком. Как говорят местные жители, древесина по большей части уходит на экспорт в виде сырья, хотя де-юре это и запрещено. А «бездомные» животные переселяются в заповедник, где и так места немного.

Но скоро «Брянский лес» обрадуют хорошими новостями. Прибудет пополнение в зубриное стадо, приедут ученые. Несмотря на кажущуюся «обычность» этих дебрей, каждый год исследователи делают открытия.

Вековые чащи по-прежнему шумят сурово, но заповедник — место очень гостеприимное. Аккуратные домики — «гостевой центр», администрация, пожарно-химическая часть с новенькой гостиницей на втором этаже, вокруг — стриженые лужайки. В болотце жизнерадостно квакают лягушки, издалека, со стороны соседней деревни, доносится победное мычание. Настоящая сельская пастораль, уезжать совсем не хочется. У отдыха в России гораздо больше плюсов, чем принято думать. Тем более, если этот туризм еще и познавательный.