06.08.2019

Трагедия во Франкфурте-на-Майне, где мать с восьмилетним ребенком столкнули под колеса поезда, кроме ужаса и сострадания заставляет задуматься о происходящем в Германии в целом. При всем уважении к следственным органам, поверить, что преступником оказался просто психически неуравновешенный человек, нельзя. Ведь речь идет о пугающей периодичности похожих злодеяний, совершаемых беженцами. И чем чаще полиция и политики называют подобные трагедии «несчастными случаями», тем больше появляется оснований говорить о том, что крайне лояльный к мигрантам курс Меркель и компании терпит сокрушительное поражение.

Маму и мальчика толкает на рельсы хорошо одетый мужчина среднего возраста. Затем преступник пытается сбить с платформы еще одного пассажира. Это ему не удается, и он, в общем-то, не спеша, удаляется с перрона. Женщину спасли, ребенок погиб. Убийца – мигрант из Эритреи, имеющий вид на жительство в Швейцарии. Он женат, у него трое детей... Две недели назад аналогичный случай произошёл в другом немецком городе – тогда погибла женщина.

Здесь стоит вспомнить и «кельнскую ночь», когда около 800 немок стали жертвами сексуальных домогательств – «отличились» выходцы из Северной Африки. Приезжие разбойничают, насилуют и убивают. В Берлине теперь есть несколько районов, населённых мигрантами: нормальному бюргеру заходить туда не рекомендуется. Наркотики, поножовщина, ограбления там – обыденность.

Да, безусловно, преступления совершают и коренные жители. Но этнический криминал растет как на дрожжах именно из-за перманентного наплыва чужаков: толпы людей, незнакомых с европейскими законами и традициями, имеющие, в принципе, смутное представление о культуре и морали за несколько лет раскачали ситуацию до полувоенной. Официально – в ФРГ приехало около полутора миллионов человек, в реальности же, как полагают эксперты – свыше двух. Так, например, считает бывший глава службы контрразведки Германии Ханс-Георг Маасен, видящий в неконтролируемой миграции серьёзную опасность для социума.

Однако, что значит «неконтролируемая»? Например, убийца-эритреец более десяти лет живет в Европе. С теми же, кто прибыл с последней волной, хлынувшей во время Арабской весны, ведётся работа по интеграции в западное общество. Причем, казалось бы, с немецкой чёткостью и пунктуальностью. Каждый мигрант получает возможность пойти на курсы языка. Но тут сразу препятствие – возможность не означает обязанность. Поэтому далеко не все беженцы отправляются на занятия, а значит вероятность их трудоустройства в Германии снижается в разы. Это в США или Великобритании ломанный инглиш не помешает найти вакансию, пусть даже малооплачиваемую и непрестижную. Иное дело – Германия, где язык требуется знать «на отлично». Исключение – контракт в научной сфере, медицине, транснациональном стартапе: там иногда достаточно английского.

Следующий этап интеграции напоминает обучение «хорошим манерам» – традициям, правилам повседневной жизни и т.п. К примеру, африканским и арабским парням объясняют, что короткая юбка – не приглашение к сексу, а всего лишь форма одежды, и что сказанное девушкой «нет» означает именно «нет». Обычно такие лекции читают женщины-инструкторы. Впрочем, психологи указывают на минусы подобной стратегии: в регионах, откуда прибыли мигранты, голос дамы не стоит и цента.

И, наконец, третий столп интеграции – работа. Она в Германии напрямую зависит от разрешения, знания языка, навыков или профессии. И самое важное – от желания трудиться на благо новой родины. Но его-то мигранты и не демонстрируют. Прибывших оперативно встречают вербовщики с криминальными предложениями «из своих» – и уже назавтра «свежая кровь» вливается в наркотрафик, охраняет проституток, участвует в кражах. Более того, многие мигранты попадают в руки радикальных исламских проповедников – и те превращают их в настоящие мины замедленного действия.

Главное же в том, что даже долгие годы пребывания в Европе не превращают беженца в немца, австрийца, швейцарца... Он продолжает жить в своем мирке, вход в который наглухо закрыт для посторонних – полиции, политиков, соседей.

Население сейчас убеждают, мол, нет причин придавать трагедии во Франкфурте политические коннотации. Нельзя, дескать, скатываться в «правый радикализм» по отношению к приезжим, зачастую действительно бедным и несчастным людям. И лишь узкий круг специалистов обращает внимание на то, что целью преступников являлись не конкретные жертвы, а паника, истерия, устрашение немецкого общества.

Однако истеблишмент боится таких оценок. Иначе придется согласиться с тем, что политика мультикультурализма и перманентной миграции завела государство в тупик. Миллионы беженцев не обогатили Германию, но сделали ситуацию в ней нестабильной и взрывоопасной.

Через несколько дней после Франкфурта социальные сети взорвало новое жутко видео: в Штутгарте убийство совершил палестинец. Как выяснилось, преступник четыре года живет по фальшивым документам, выдавая себя за беженца из Сирии. СМИ пишут об исламисте, но полицейские чины, как обычно, сваливает всё на «бытовуху», боясь озвучить правду.

Страх логичным образом порождает ещё больший страх. А безнаказанность позволяет злу разрастаться…

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции