18.12.2014

Всем известно словосочетание «белорусский холодильник». Нам кажется, это что-то дешевое, непритязательное, но по-социалистически надежное — так сказать, собирательный образ белорусской промышленности. Когда прошлым летом супруга уговорила меня поехать на автомобиле в Белоруссию, нас буквально преследовали холодильники. В одном мотеле он не работал, поскольку кабель не дотягивался до розетки. В другом — не морозил, и половина взятых в дорогу продуктов пропала. В замок Несвиж мы опоздали, поскольку полчаса вынуждены были тащиться за жигулями, везшими прицеп ну с очень древним холодильником — то ли в ремонт, то ли из ремонта. Тогда я понял, что мечта о белорусском холодильнике из моей жизни ушла…

В последние месяцы Александр Лукашенко перешел в штопор в отношениях с Россией. Не только открытая поддержка украинской хунты и подчеркнутая враждебность к Новороссии, не только агрессивная реакция на попытки ограничить ввоз в Россию нелегального импорта из ЕС — легендарных гродненских креветок и бобруйского пармезана. Далее последовало требование перейти в торговых отношениях с Россией с рубля на доллар или евро.

Демонстративная нелояльность к Москве предоставила уникальный для «батьки» шанс — избавиться в ЕС от имиджа «последнего диктатора», превратиться в «заслон на пути российской экспансии», стать самому себе и евромайданом, и Порошенко, и «Правым сектором» в одном лице. Не исключено, что Брюссель и в самом деле внезапно обнаружит в Белоруссии демократию, европейский выбор и права человека.

Но вот потенциал родной экономики Лукашенко явно переоценивает. Товары белорусской промышленности отличает не очень высокое качество, которое до недавних пор уравновешивалось низкой ценой. Их близкую к нулю внешнюю привлекательность, если не сказать — дебелость, компенсировал бренд «Сделано в Беларуси», в братской стране, президент которой так нравился многим гражданам России своей прямотой, честностью и нарочитой советскостью. «Лукашенко и промышленность сохранил, и люди у него живут, может, и небогато, но спокойно и честно», — комментировали мы, приобретая белорусскую обувь или мебель. Этот бренд Александр Григорьевич своей политикой последнего года фактически обанкротил. Все чаще я слышу горестное: «И даже Лукашенко нас предал».

А теперь к невысокому качеству и непривлекательному бренду «батька» решил прибавить еще и высокую цену. Назвать это иначе как экономическим самоубийством невозможно. Белоруссия и без того работает на экспорт, буквально лезет из кожи вон, чтобы поставить в Россию побольше своих товаров. В Смоленске на каждом шагу — магазины со вкуснейшими изделиями белорусской «молочки». Но вот пересекаешь границу, ждешь, что этих вкусностей будет еще больше, однако рядовой магазин где-нибудь в Полоцке «радует» тебя ассортиментом, напоминающим времена горбачевской перестройки. Все вывезено, все отправлено соседям. Граждане Белоруссии зачастую могут только мечтать об отечественных экспортных продуктах, примерно как советские граждане мечтали об экспортных «Ладах».

Белорусский агропром, в отличие от индустрии, объективно конкурентоспособен на нашем рынке. Но именно на нашем, а не на рынках ЕС, где местные производители жестко защищают свои привилегии. Кроме того, торговля Белоруссии с Россией носит приграничный характер: несколько часов, короткий перегон — и груз уже у нас. На западе от Белоруссии расположены Литва и Польша, которые сами являются фермерскими странами, сами живут за счет продажи яблок за границу, поэтому представить себе польский рынок, наводненный белорусскими продуктами, весьма затруднительно. А в Германию, скажем, где заграничная снедь может быть востребована (после того, как Белоруссия затратит миллиарды евро на переход к стандартам ЕС), везти белорусские товары все же далековато.

Другими словами, требование Лукашенко перевести торговлю между нашими странами на доллар или евро, равнозначно полной ликвидации белорусской промышленности (у нее просто не останется конкурентных преимуществ) и коллапсу белорусского агропрома.

Конечно, более вероятно, что это просто очередной шантаж, направленный на то, чтобы выбить из Кремля льготные условия для импорта — в частности, для «белорусского хамона». К такому приему Лукашенко прибегает не первый раз. Но, если Россия не поддастся, белорусскую экономику ждет незавидная участь.

Впрочем, меня в этой ситуации беспокоит, скорее, национальный и культурный аспект. Последние годы в Белоруссии идет насаждаемая сверху мощная кампания дерусификации. Русофобский национализм, бывший идеологией минского «майдана», медленно, но верно превращается в официальную идеологию. И вот уже белорусам объясняют, что они не русские, не потомки славян, а «литвины», наследники Великого княжества Литовского, великой европейской державы, главным врагом которой была Московия. В споре между православными мещанами Витебска, которых когда-то попытались насильственно окатоличить, и жестоким папским епископом Иосафатом Кунцевичем, которого убили разъяренные горожане, сегодня гражданину Белоруссии предлагается быть на стороне последнего.

Всюду стоят памятники польскому революционеру Кастусю Калиновскому, вешавшему белорусских крестьян за верность русскому царю. Но попробуйте заговорить в Минске или Гродно о графе М. Н. Муравьеве — человеке, которому белорусская нация обязана своим возрождением, в ответ сразу же зашипят: «вешатель», «палач белорусского народа». Хотя именно Муравьев защищал белорусский народ от польских мятежников и раздавал ему землю, конфискованную у бунтующих панов.

Стремясь к политической легализации на Западе (неужели ничему не учат примеры Милошевича да Каддафи?), Лукашенко фактически толкает белорусов к историческому и культурному разрыву с русским народом. И этот разрыв может оказаться еще страшнее украинского. У Януковича ведь не было в каждом районе «идеологических отделов», готовых донести очередную линию правителя буквально до каждого крестьянина…