Владимир Дмитриев: «Пашу Дмитриченко знаю с детства»

Михаил ТЮРЕНКОВ

15.03.2013

Криминальные события нынешнего года стали серьезным ударом по имиджу балетного мира. Впрочем, негативных штампов в отношении балета хватало всегда. Неужели этот вид искусства от пороков неотделим

Наш собеседник — Владимир Дмитриев, с 1996 года солист Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. В его репертуаре Лель из «Снегурочки» и Шут из «Эсмеральды», Конек-Горбунок и Арлекин... В то же время Владимир — активный прихожанин одного из самых консервативных московских приходов, храма Святителя Николы в Студенцах. «Культура» встретилась с артистом и расспросила его, как сочетаются православная вера и жизнь балетного солиста.

культура: Насколько автономными были Ваши пути к балету и православию?

Дмитриев:
Крестили меня в детстве на московском Антиохийском подворье, поскольку там у родителей не спрашивали паспортов, а мои папа и мама уже тогда были солистами Ансамбля народного танца под руководством Игоря Моисеева, и факт крестин ребенка мог негативно сказаться на их карьере. Моим религиозным воспитанием занималась бабушка. В начале 80-х она очень часто водила меня в храм. Старшие постоянно предупреждали, чтобы я об этом никому не рассказывал, однако при этом в семье всегда хранили память о прапрадеде — отце Александре Волкове, который еще до революции был священником во Ржеве. В школьные годы и на первых порах обучения в Московском академическом хореографическом училище я несколько отошел от церковной жизни и вернулся к ней уже в более сознательном возрасте.
культура: Получается, что к осознанной вере Вы пришли уже сложившимся в профессиональном отношении человеком. Было ли у Вас при этом чувство внутреннего противоречия?

Дмитриев: В самой профессии особого конфликта с православной верой я не вижу. Отчасти балет ближе к спорту, нежели к театральному действу. И мастерство актера, его, говоря церковным языком, «лицедейские» таланты в нашем деле имеют намного меньшее значение, чем в драматическом театре. Конечно, и мы создаем на сцене те или иные образы, что в древности осуждалось Церковью. Но сегодня отношение к этому иное, и священнослужителей нередко можно встретить в театрах.

культура:
Тем не менее жизнь работников Вашего «цеха» зачастую описывают как весьма далекую от христианских идеалов.

Дмитриев: В реальной балетной жизни для православного человека сложностей, действительно, немало. Начнем с того же поста, который очень непросто соблюдать в условиях, когда после спектаклей регулярно проходят банкеты. Хотя, по собственному опыту, могу сказать, что вполне можно научиться ограничивать себя и здесь. Что же касается образа артиста балета как человека, ведущего исключительно богемный образ жизни, то это личный выбор каждого. Среди представителей моей профессии немало обычных людей, имеющих крепкие семьи и традиционные нравственные позиции. Но нельзя не признать, что в некоторых театрах можно встретить порочную практику, когда руководство открыто предлагает юным артисткам «развлекать уважаемых людей», давая понять, что от этого зависит их театральная карьера. Не все на это идут, но факт остается фактом.

культура: Существует мнение, что реальную карьеру в балетном мире могут сделать только представители нетрадиционной сексуальной ориентации. Насколько это соответствует действительности?

Дмитриев: Нужно признать, что среди артистов балета такие люди встречаются — и нередко. Эта тема практически табуирована, открыто обсуждать особенности личной жизни своих коллег не принято. Если бы кто-нибудь из артистов балета стал публично выступать с откровенно гомофобных позиций, то, скорее всего, в карьере ему бы это не помогло...

культура: Всех взволновали криминальные события вокруг Большого театра. Почему, на Ваш взгляд, произошло нападение на Сергея Филина, и в чем причина столь солидарной поддержки коллегами Павла Дмитриченко?

Дмитриев: То, что произошло 17 января, — трагедия, поразившая всех нас. Не столь удивительно, когда такие покушения происходят в модельном бизнесе. Но для мира искусства это нонсенс. Хотя и в театрах в последнее время все больше и больше правят деньги, и главных балетмейстеров практически повсюду заменили «эффективными менеджерами». Бизнес постепенно убивает искусство. Видимо, поэтому метод «кислота в лицо» сегодня появился и в театральных разборках.
Что касается обвинений в адрес Павла, я полностью поддерживаю позицию коллег из Большого театра, убежденных в его невиновности. Более того, Пашу я хорошо знаю практически с младенчества, мы друзья детства с его старшей сестрой Настей, так что рос он буквально на моих глазах. Это человек честный, прямой, склонный отстаивать справедливость, но при этом добрый и незлопамятный. А потому, даже если у него и был конфликт с Сергеем Филиным, то он, скорее, выступил бы с открытой критикой в его адрес и уж точно не стал бы действовать такими жуткими методами. Очень надеюсь, что следствие не будет торопиться с выводами, стараясь поскорее закрыть дело, но выявит истину.
В то же время я убежден, что эта трагедия — урок для всей нашей профессиональной корпорации. С одной стороны, мы должны вспомнить, что театральное искусство — это не бизнес, а с другой — понять, что только христианский характер отношений друг к другу позволит нам в области балета оставаться впереди планеты всей.

Продолжение темы