Своим — всё, врагам — по закону

В 1707 году над Россией нависла смертельная угроза. Карл XII разгромил всех союзников царя Петра. Дания капитулировала. Польша покорилась, избрала на престол ставленника скандинавов Станислава Лещинского. Прежний польский король и курфюрст Саксонии Август Сильный выдал неприятелям русских солдат и нашего посла, снабжал шведов всем необходимым, помогал изготовиться к новому походу на Русь. Мы остались в одиночестве. А шведская армия считалась лучшей в Европе. До тех пор одолеть ее не мог ни один противник. Массированного штыкового удара пехоты Карла или натиска его тяжелой конницы в бою не выдерживал никто.

Впрочем, схватка предстояла даже не один на один. К вражескому наступлению готовы были подключиться многие шляхтичи. Крымское ханство и Османская империя только и ждали разгрома русских, чтобы вмешаться, погреть руки. Карл XII даже не скрывал, что диктовать условия мира намерен в Москве, а вместе с тем — низложить Петра, возвести на трон марионеточного царька, себе забрать Псков, Новгород, Русский Север, срыть юный Санкт-Петербург, полякам отдать Смоленск и Украину, а остальную Россию поделить на удельные княжества. 

В ожидании нашествия Петр I расположил ставку в Жолкве, под Львовом. Здесь прошел военный совет, на котором было решено: на территории Речи Посполитой, а та включала в себя Правобережную Украину, Белоруссию, Литву, генерального сражения не давать. В случае поражения вся местная шляхта переметнулась бы к врагу, и отступать в свои пределы русским стало бы крайне трудно. Постановили: когда начнется вторжение, отходить к нашим границам. Но при этом в марте 1707-го Петр издал указ о защите Отечества — «О предосторожностях на случай вторжения неприятельского». 

Население заблаговременно оповещалось: супостат на русской земле не должен получить ничего — ни продовольствия, ни фуража. На двести верст в глубину от границы, от Пскова через Смоленск и до «черкасских (т.е. украинских) городов», требовалось не держать «на виду» запасов хлеба, сена и т.д. Зарывать все в ямах, прятать в лесах, а самим готовить убежища в чащобах и болотах. Тактика выжженной земли не была каким-то уникальным царским изобретением: таковые порой провозглашались многими тогдашними властителями, например, персидскими шахами в войнах с османами. Однако данные меры люди должны были осуществлять сознательно, ради спасения родной страны. Указ Петра объявили крестьянам заранее, «ободрив их и растолковав сию меру».

Этот стратегический документ стал частью целого комплекса мероприятий, продуманных и планомерно вводимых царем. Опасность вторжения шведов существовала еще в 1706 году, когда Карл XII вступил в Белоруссию, блокировал русскую армию в крепости Гродно. В то время Петр издал еще один указ, предписавший поднимать на борьбу весь народ — рубить в лесах и на дорогах сплошные засеки от Смоленска до Брянска, собирать мужиков с охотничьими ружьями, рогатинами, косами, создавать из них отряды для самообороны, несения караулов. В тот раз подобное напряжение сил не понадобилось. Царскую армию из Гродно удалось вывести, и Карл, безуспешно погонявшись за ней по белорусским болотам, сильно измотанный, ушел на запад — добивать Саксонию. Но сами меры не были отменены.

В апреле 1707-го Петр в дополнение к предшествующим актам отправил в Москву указ о подготовке столицы к возможной осаде. Требовалось отремонтировать укрепления Кремля и Китай-города, укомплектовать гарнизон, собрать запасы продовольствия, выкопать в центре города-крепости колодцы. Предусматривалась эвакуация из Москвы в район Белоозера правительственных учреждений «с лучшею святынею, також с церковными и казенными богатствы и нужными посольскими письмами». Назначалось также укрепить и палисадировать Серпухов, Можайск, Тверь. Дворянам вместе со слугами надлежало формировать отряды ополчения. В последующих разъяснениях, обращенных к народу, Петр уточнял, что непосредственной опасности пока нет, армия прикрывает границы и будет их оборонять, но на всякий случай готовиться все-таки нужно, «осторожного коня и зверь не вредит».

Если же взглянем на эти приготовления в совокупности, то картина предстанет более чем определенная. Под угрозой вражеского нашествия царь планировал и организовывал народную войну. Все жители России должны были понять: Отечество общее, одно для всех — и для государя, и для солдата, и для любого труженика. Каждого призывали персонально, лично, осознать себя защитником родной страны. А защищать ее следовало всеми доступными способами: с дробовиком или рогатиной в руках, собственным трудом по строительству и ремонту укреплений, вывозом в лес или сжиганием хлеба и сена, чтобы голодали неприятельские солдаты, падали их лошади.

В нашей истории нечто подобное случалось и прежде — в период Смуты, интервенции поляков. Но тогда люди поднимались против оккупантов стихийно, причем далеко не сразу, а лишь после того, как чужеземцы и их пособники допекли, показали свое истинное лицо посредством грабежей, насилия, святотатства. Целенаправленную организацию общенародной войны на государственном уровне Петр осуществлял впервые, звал на нее всю Россию, вырабатывал, четко определял основные направления и методы противодействия врагу. Превращал огромную страну в единый военный лагерь, где у всех свои задачи — у ратников, горожан, крестьян. Их усилия сходились к одной главной цели: победе над захватчиками и спасению Отечества. 

В ходе Северной войны такая политика оправдала себя в полной мере. Когда шведы вступили в российские владения, на Левобережную Украину, крестьяне сами, без каких-либо дополнительных указаний, укрывались по лесам и крепостям, прятали продовольствие, сено, овес, уничтожали мелкие группы вражеских фуражиров. Города и местечки запирали перед неприятелем ворота, держались в осадах, погибали, но сдаваться отказывались. Народ не пошел за изменником Мазепой, отверг все воззвания Карла XII, обещавшего жизнь, спокойствие, хорошую оплату за поставки хлеба, мяса, сала, фуража. Усталость, ослабление, потери шведской армии, вынужденной ради пропитания рейдировать туда-сюда и брать с боями населенные пункты, во многом предопределили ее разгром и гибель под Полтавой.

Примерно то же самое повторилось в 1812-м. Правда, Александр I не обладал дальновидностью и решительностью Петра Великого. На государственном уровне планы народной войны не вводились. Она опять стала разворачиваться стихийно и именно по тем направлениям, которые предвидел и считал целесообразными первый российский император: «оголожение» захватчика — лишение его продовольственной базы, создание крестьянских партизанских отрядов, участие добровольцев в обороне городов и даже их сожжении, чтобы не достались врагу. После Бородинской битвы и оставления Москвы Кутузов стал очень умело использовать эти процессы, развивать инициативу патриотов, налаживая общую координацию действий с помощью казачьих, кавалерийских подразделений.

В полном масштабе петровская программа всеобщей защиты Родины была введена в действие в 1941 году. Распоряжения советского правительства об эвакуации или уничтожении ценного имущества, запасов сырья, топлива и продовольствия, организация партизанского движения, мобилизация населения на оборонительные работы, в ополчение, «истребительные отряды» — все это четко соответствовало указам государя перед шведским нашествием, а речи Сталина, обращенные к народу в это трагическое время, во многом перекликались с петровскими призывами. Подвиг Зои Космодемьянской, пытавшейся поджечь сено, предназначенное для германских лошадей, или членов «Молодой гвардии», портивших оборудование угольных шахт, — разве это не части все той же, испытанной веками программы?

Таким образом, можно утверждать, что планы общенародной защиты Отечества, разработанные и внедренные Петром I в преддверии смертельного столкновения со шведами и их сателлитами, во многом заложили традиционные основы русского патриотизма. Именно эти принципы получили развитие во всех последующих тяжелых испытаниях, которые довелось пережить нашей стране.

Кстати, давно пора бы покончить с историческими фальсификациями, возникавшими в разные времена и немало исказившими образ Петра Великого. До революции главной его заслугой с какой-то стати признавалось прорубание окна в Европу, сближение российских порядков и фасонов одежды с западными. Родился миф о противостоянии государя с православной церковью. Впоследствии столь же вздорные анекдоты дали почву для обвинений в космополитизме, протестантских увлечениях, разврате, пьянстве и в конце концов для изображения царя чуть ли не антихристом.

Реальные факты показывают: да, Петр совершал ошибки, как и любой смертный. В молодости действительно увлекся копированием иностранных образцов, проявлял чрезмерное доверие к зарубежным специалистам. Но патриотом он был всегда, твердым и бескомпромиссным. Его самостоятельное правление началось с изгнания из России иезуитов, вместе с его сестрой Софьей готовивших введение церковной унии, расторжением крайне невыгодных для страны договоров с иностранцами, заключенных прежним правительством. Что же касается ошибок, то Петр умел их осознавать и исправлять. Война во многом открыла ему глаза на истинные качества иноземных «спецов», и еще задолго до Полтавы он подчеркивал в приказах по армии: офицеров на ответственные посты назначать из своих, из русских. 

В зрелые годы канули в Лету и буйные забавы юности. Зарубежные очевидцы отмечали, что государь очень сдержанно ведет себя на пиршествах, спиртное употребляет весьма умеренно (для иностранцев это было удивительно). Любовную связь с простолюдинкой, безродной пленницей царь не побоялся узаконить в браке, сделав Екатерину императрицей, — для западных монархов такой шаг являлся вообще неслыханным. А чужеземные механизмы управления он перенимал отнюдь не бездумно. Выборочно заимствовал импортные модели, ориентируясь на самые сильные державы той эпохи, Швецию и Францию. 

Особо стоит коснуться отношения царя к православию. Критики, огульно обвиняющие Петра, почему-то забывают о его близкой дружбе со св. Митрофаном Воронежским. Предпочитают не замечать, что именно он выдвинул на высокие посты в церкви св. Димитрия Ростовского, св. Иоанна Тобольского, св. Иннокентия Иркутского, добился официального прославления св. Андрея Боголюбского. По указаниям государя широко развернулась миссионерская работа. Только в одной Тобольской епархии было крещено 40 тыс. инородцев, открыто 37 храмов. При Петре наши православные церкви открылись в Лондоне, Берлине, Париже. 

Даже его поход на Неву для отвоевания прежде отнятого у России выхода к морю начался совершенно необычно для «просвещенного» XVIII века — с паломничества в Соловецкий монастырь, строительства церкви на Заячьем острове, благословения у старца Иова, святого прозорливца, которому являлась Сама Пресвятая Богородица. Победы Петра Великого отмечались целым рядом чудотворных икон. Одна открылась воинам после взятия Азова, другая — когда овладели Нотебургом. На поле Полтавской битвы по приказу царя привезли Казанскую икону Божией Матери, перед ней государь молился, ею благословляли солдат. На месте битвы он повелел основать монастырь, в заложенном им Санкт-Петербурге — Александро-Невскую лавру. Возродил знаменитый Валаамский монастырь, уничтоженный под властью шведов. Строил многочисленные храмы, и некоторые возводились по его собственноручным эскизам. В войсках ввел должности полковых и корабельных священников, установил обязательные службы.

Спрашивается, кому же нужны легенды об антихристианстве государя-труженика и прочая грязь? Ответ прост: именно тем, кто на дух не переносит патриотические установки Петра. Ведь если антихрист, то получается, что прав не он, а... Мазепа.