Светлейший агент

В нашем журнале мы много рассказывали о выдающихся советских разведчиках. А что было раньше, не на пустом же месте возникла такая мощная школа? Отмечающееся в этом году 200-летие окончательной победы над Наполеоном — хороший повод напомнить о русском «штирлице», входившем в ближний круг Бонапарта. Кто знает, как сложилась бы в то время судьба европейского театра военных действий, если бы не секретные донесения нашего агента. Красавец-сердцеед, смельчак-авантюрист, знаток Запада и патриот России — это все о нем, светлейшем князе Чернышёве Александре Ивановиче. 

Этот человек известен современному россиянину незаслуженно меньше, чем другие герои тех времен. И вряд ли дело лишь в том, что миссии Чернышёва носили преимущественно секретный характер...

Его блестящая карьера, полная опасностей и приключений, началась, как водится, «средь шумного бала». Объявили экосез, и волею случая 15-летний юноша из родовитой семьи оказался рядом с только что коронованным Александром I. Они перекинулись несколькими словами, затем проговорили около часа. Возможно, личное обаяние или сама судьба Александра Чернышёва, рано потерявшего отца — уважаемого в свете человека, генерала и сенатора, — тронули сердце 23-летнего монарха. У того ведь тоже была своя история с царственным родителем, только значительно более драматичная. По официальной версии, император Павел умер вследствие удара, но в свете ходили упорные слухи, что монарх был убит. Более того, многие утверждали, что цесаревич находился среди заговорщиков, и даже подозревали его в отцеубийстве. Впрочем, наша история не об этом...

Молодой царь не забыл случайного знакомого. Вскоре Чернышёву предложили небольшую должность при дворе. Однако потомок древнего, пусть и не слишком знатного дворянского рода жаждал подвигов и попросился в армию. Уже через три года он — адъютант самого генерала Уварова, первого шефа кавалергардского полка, любимца императора. А год спустя, 19-летним, попадает в первое серьезное сражение — знаменитую битву при Аустерлице. Опытный вояка Федор Уваров, видимо, желая уберечь юношу в той мясорубке, отправляет его с донесением к императору, а тот оставляет при себе — для особых поручений.

Оказалось, что лучше кандидатуры не сыскать. Смелый, расторопный, сообразительный — Чернышёв в суматохе аустерлицкого отступления по заданию царя сумеет разыскать Кутузова и наладить между ними оперативный обмен донесениями, что способствует организованному отходу русских войск, а не полному разгрому, к чему шло. Монарх оценил сноровку офицера, впоследствии не раз поручал ему доставлять важные послания. Его не обходили наградами, но вряд ли это приносило радость Чернышёву — русская армия и союзники на европейском театре терпели от Наполеона поражение за поражением.

И вот, наконец, Тильзитский мир, подписанный 25 июня 1807 года. Надо налаживать отношения с недавним врагом. В конце января 1808-го Александр I отправляет к Наполеону Чернышёва. Русский посол граф Петр Толстой представил гостя французскому императору. Что тогда чувствовал 22-летний ротмистр, за плечами которого три года боев? Наверняка уважение к военному гению противника. Но и столь же верно — желание переиграть его.

Заговорили о войне — не о погоде же. И тут молодой офицер вопреки всем правилам этикета затеял спор с Бонапартом о силе русского оружия. Присутствующие были в шоке. Однако триумфатору понравился патриотический задор оппонента, и в следующий приезд тот был принят уже лично, как старый знакомый, без посредничества посла. 

Чернышёв в те годы жил фактически на две страны — постоянно в разъездах с посланиями от одного монарха другому. Кстати, о чем велась столь интенсивная переписка? Бонапарт в то время был покорителем Европы, Александр старался не уступать. Француз предлагал поделить континент. Себе брал центр и запад, русским отдавал Балканы и прилегающие страны, а также обещал содействие в противостоянии с Турцией. В этой переписке без преувеличения решались судьбы мира, уровень конфиденциальности был настолько высоким, что обе стороны не доверяли доставку посланий даже собственной дипломатической почте. Искренен ли Наполеон, не ведет ли двойную игру, какими силами подкрепляются его амбиции, насколько верны ему союзники — это тоже должен был выяснить Чернышёв. 

Писем было множество, и каждое доставлялось своевременно, порой окольными путями. Ввиду секретности поручений почти всю информацию он передавал царю устно, с глазу на глаз (что годы спустя изрядно затруднило работу историков). В свете, похоже, не очень-то понимали важность работы молодого офицера, и с чьей-то легкой руки к нему приклеилось язвительное «вечный почтальон». И что? Иной гусар наверняка б дуэлью кончил спор. Не таков Чернышёв, который, к слову, не раз доказывал свою смелость на поле боя. Репутация царского любимчика, который непонятно чем занимается, — замечательное прикрытие для мастера тайных дел. Жуир, повеса, любитель балов и дамский угодник — кто ж доверит ему государственные секреты, не смешите.

Такое же мнение он составил о себе и в Париже — сплошь кутежи и романы. Сановники и генералы не считали нужным при этаком вертопрахе держать рот на замке, а ему только того и надо. За время французской командировки он переправил российскому императору сотни страниц особо секретных донесений. «Зачем не имею я побольше министров, подобных этому молодому человеку», — нaписaл Алексaндр I нa полях одной из депеш.

Во французской столице Чернышёв был, пожалуй, даже более популярен, чем в обеих российских. Ну а подлинным любимцем Парижа он стал после пожара в австрийском посольстве, где 1 июля 1810 года отмечалось бракосочетание Наполеона с Марией-Луизой Австрийской. Французские брандмайоры сработали из рук вон плохо, возникла паника, двадцать человек погибли в огне и давке. Чуть ли не единственным, кто сумел сохранить хлaднокровие, был Чернышёв. Из охваченного пламенем здания он вынес на руках сестер Нaполеонa — Каролину Мюрат (жену его любимого маршала) и Полину Боргезе, с которой у русского ловеласа, как сплетничали в Париже, была любовная связь. А также жен маршала Нея и обергофмаршала Дюрока. Спасителя прозвaли «цaрем Парижа», в свете он был нарасхват, им «угощали». 

К тому времени переговоры Наполеона и Александра I зашли в тупик. В немалой степени камнем преткновения стала союзная Франции Польша. Яростно сражаясь под наполеоновскими знаменами, поляки жаждали одного: с помощью французского оружия восстановить свое государство в пределах Речи Посполитой — то есть на землях тогдашних Малой и Белой Руси, ряда российских губерний. На это император Александр согласиться не мог. Наполеон же не мог отказаться от такого важного и мотивированного союзника, как польская шляхта. 

К 1810 году становится понятно, что война с Францией неизбежна. Военным министром Александр I назначает Михаила Барклая-де-Толли. Одним из его новшеств стало создание Особенной канцелярии, которая занималась разведкой и контрразведкой. В крупнейшие европейские столицы была разослана «великолепная семерка» спецагентов — Чернышёв стал одним из них. 

По сути, для него мало что изменилось, он и так был «глаза и уши» императора. Во Франции действовал не в одиночку — была у него своя агентура. И какая — сам министр иностранных дел Франции Талейран, оперативный псевдоним «Анна Ивановна». Тот прожил долгую жизнь, был с почестями похоронен. А вот другому агенту повезло меньше. Его звали Мишель. Он работал в военном министерстве Франции и снабжал подробной информацией о численности и дислокации французских вооруженных сил.

В 1811 году планы развязать войну с Россией уже почти не скрывались. Отношение Наполеона к Чернышёву заметно изменилось. На приемах он демонстративно игнорировал русского посланника. Находиться в Париже с каждым днем становилось опаснее. К тому же французская агентура в Москве сочла подозрительной слишком высокую осведомленность русских о положении в наполеоновской армии. Заподозрили Чернышёва. За ним была организована слежка. Подозрения усилились после проведенного в его парижской квартире негласного беглого обыска. «Накопали» немного, но вполне достаточно, чтобы газеты обвинили его в шпионаже. Он собирается покинуть Францию, тут и повод представился: Наполеон отправил его к Александру с посланием о фактическом объявлении войны. 13 февраля 1812-го состоялась их последняя встреча. Перед отъездом, предполагая более тщательный обыск, разведчик сжег все бумаги. Но, как оказалось, допустил промах, стоивший его ценному агенту жизни. 

Нагрянувшая после отъезда полиция перерыла весь дом и под ковром обнаружила записку с донесением. Сличая почерки, сыщики определили автора. Мишеля казнили на гильотине... 

Чернышёв же принял активное участие в войне 1812 года. Особенно отличился на ее заключительном этапе, командуя крупными партизанскими отрядами (тоже нововведение Барклая) в Европе. И вот 1814 год. Война окончена. Бонапарт низложен. Русские войска вошли в Париж. Повсюду открываются знаменитые «бистро» — господа казаки ждать не привыкли. Международная антифранцузская коалиция, в которой главную роль играла Россия, приговаривает Наполеона к ссылке. В число конвоиров Алексaндр I предложил включить и Чернышёва, тогда уже генерала. Но передумaл. Сохранилась запись: «Бонапарту в несчастии тяжело будет видеть того, кто был при нем во время величия», — благородно рассудил русский монарх.

Дальнейшая карьера Чернышёва складывалась более чем успешно. Кавалер всех имевшихся в России наград и многих зарубежных. На протяжении более чем 20 лет военный министр, затем глава Государственного совета, второй человек после царя, пользовался доверием и уважением трех императоров. Почему же его имя на долгие годы было вычеркнуто из учебников истории? Дело в том, что именно он возглавлял следственную комиссию по делу декабристов; предлагаемый им приговор был значительно более суровым, чем окончательный, смягченный государем. Чернышёв же лично руководил и казнью пятерки организаторов восстания. Большая советская энциклопедия характеризует его как реакционера, возлагая на него всю ответственность за проигранную Крымскую кампанию. Сыграла роль и ремарка Льва Толстого в «Хаджи-Мурате»: по мнению писателя, император Николай I считал генерала незаменимым человеком, но «большим подлецом» — опять же, за дело декабристов: тот отправил в ссылку даже своего родственника — Захара Чернышёва. 

Сейчас отношение к этой бесспорно яркой и героической фигуре, убежденному монархисту и государственнику изменилось. В подмосковном Лыткарино возле его бывшей усадьбы три года назад был открыт памятник знаменитому разведчику.