Энрофа тернистые тропы

Одни сравнивали его с Ибсеном и Данте, другие почитали как пророка, третьи обвиняли в сектантской пропаганде. 2 ноября исполняется 110 лет со дня рождения Даниила Андреева, поэта, писателя, автора одной из самых знаменитых и спорных книг XX века, эзотерического трактата «Роза мира». 

«Я не знаю, где и когда умру на этот раз, но знаю, где и когда умирал я в последний раз перед тем, как родиться в 1906 году для жизни в России. Последняя смерть моя произошла около трехсот лет назад в стране, возглавляющей другую, очень древнюю и мощную метакультуру. Всю теперешнюю жизнь, с самого детства, меня томит тоска по этой старой родине; быть может, так жгуча и глубока она потому, что я прожил там не одну жизнь, а две, и притом очень насыщенные» — эти строки, как почти вся «Роза мира», легли на бумагу во Владимирской тюрьме. 

Сосед по «академической камере», профессор-физиолог Василий Парин с удивлением рассказывал: «Было такое впечатление, что он не пишет, в смысле «сочиняет», а едва успевает записывать то, что потоком на него льется». 

Поток и правда был щедрым: не только непонятные даймоны, стихиали, уицраоры и затомисы, которые ему припоминает православная критика, — судьбы и воплощения известных людей, миссии библейских персонажей... 

Взять «корсиканское чудовище». «Тот, кто был Наполеоном, рождался несколькими веками ранее с подобной же миссией «увеличения страданий» в халифате Аббасидов. После апофеоза в роли императора французов он несколько лет пробыл на Дне, потом в Гашшарве (один из основных слоев демонического антикосмоса. — «Свой»), где его подготавливали к третьей темной миссии: созданию религии левой руки в Германии. Если бы это удалось, задачи Гитлера были бы весьма облегчены, а сам Наполеон, в третий раз пав на Дно, испытал бы провал в Суфэтх и выпадение из Шаданакара (мир огромного числа разноматериальных слоев. — «Свой»). К счастью, его удалось вырвать из Гашшарвы; в этом принимали участие, между прочим, Людовик Святой и сама Жанна д’Арк».

Предателя Иуду дух Даниила Леонидовича встретил в Олирне, высшем мире, куда не отягощенные большими грехами человеческие монады возносятся для очищения и трансформации. «Свыше шестнадцати веков длился его путь сквозь страдалища. Низвергнутый грузом кармы, неповторимой по своей тяжести, в глубочайшее из них... он был поднят оттуда Тем, Кого предал на земле». 

Теперь Иуда живет на острове, не общаясь ни с кем из обитателей надмирного ангелического града. «Остров суров, внутри него — нагромождение странных скал, вершины которых все наклонены в одну сторону. Вершины — острые, цвет скал — очень темный, местами черный... В грядущем, когда в Энрофе наступит царство того, кого принято называть антихристом, Иуда, приняв из рук Преданного великую миссию, родится на земле, исполнив ее, примет мученическую кончину от руки князя Тьмы». 

Подобного рода зарисовки вкупе с утверждениями автора, что он видит иные миры, их ландшафты и обитателей с раннего детства — а в тюрьме медиумические способности еще более усилились, — казались бы в лучшем случае художественным вымыслом, но в силу обстоятельности и философичности этой работы в Андрееве признали мыслителя, ученика Данте и Мильтона, последователя Достоевского, предтечу Камю и Сартра. Об истинной духовности, напряженном поиске ответов на вопросы бытия, о нравственных началах и гармонизации человека как наивысшего эволюционного звена писали и его первые читатели — в основном связанные с самиздатом филологи. Книга, законченная в конце 1950-х, была опубликована в России только в 1991-м... 

Что есть истина и Бог, в чем заключалась миссия Иисуса Христа, зачем в мире столько зла, что такое праведность и обязательное ли ее условие аскеза — на эти вопросы искал ответы Даниил Андреев, описывая свои Энрофы и Шаданакары. 

«От Бога только спасение. От Него только радость. От Него только благодать. И если мировые законы поражают нас своей жестокостью, то это потому, что голос Бога возвышается в нашей душе против творчества Великого Мучителя. Взаимная борьба демонических монад, победа сильнейшего, а не того, кто более прав, и низвержение побежденного в пучину мук — этот закон люциферических сил отобразился на лице органического мира Энрофа, выразившись здесь в законе «борьбы за существование».

Излучение страдания и боли — у Андреева это называется «гаввах» — пища демонов всех видов и рангов. Налагая свою лапу на законы мира, дьявол (в книге его зовут Гагтунгр) исказил их, «чтобы породить и умножить страдание». Он воспрепятствовал установлению «закона трансформы», так и возникла смерть. Запретил принцип всеобщей дружбы — так появилось и стало жизненным правилом «взаимопожирание».

Служивший в годы Великой Отечественной рядовым в похоронной бригаде (говорят, не только собирал трупы, но и читал молитвы над погибшими), Андреев был уверен в том, что человечество движется к краху, что не избежать появления антихриста и третьей мировой войны. 

«Роза мира» — интеррелигиозная, всечеловеческая церковь новых времен с «этической контролирующей инстанцией над нею» — единственный путь к спасению. Государства должны превратиться в братства, планета — в сад, а от всех религий могут быть восприняты только высшие духовные ценности. Как утопист он рисовал и идеальные миры — посмертные, потусторонние. Например, Олирну, где белые башнеобразные облака на зеленом небе, солнце, играющее всеми цветами радуги, изумрудно-бело-золотой ландшафт, высокие, удивительных форм дома, исключительно дружелюбные, вечно юные люди, общение с ними доставляет только положительные эмоции. 

«И все же первое время в Олирне для меня было отравлено тоской об оставшихся в Энрофе. Там остались дети и внуки, друзья и старушка-жена — то драгоценнейшее для меня существо, ради которого я нарушил закон касты и стал неприкасаемым. Прерыв связи с ними питал постоянную тревогу об их судьбе; скоро я научился видеть их смутные облики, блуждавшие по тернистым тропам Энрофа. А некоторое время спустя уже встречал свою жену такую же юную, какой она была когда-то, но более прекрасную: ее путь в Энрофе завершится несколькими годами позже моего, и теперь радость нашей встречи не была омрачена ничем».

...Из заключения писателя встречала Алла Александровна, жена. 

Вспоминала, как, изможденный и худой, он вышел из крепости на Лубянке в залитую солнцем Москву, она ждала, застыв от волнения. Взялись за руки, отправились в Подсосенный переулок, к ее родителям. Немолодые и нездоровые люди (он был неизлечимо болен, вскоре захворала и она) жили где попало — у друзей на даче, в старых деревнях, в Доме творчества. Когда ему заплатили пенсию — сняли крошечную квартирку в Ащеуловом переулке в Москве.

Он никогда не был признанным литератором, до войны и тюрьмы числился художником-оформителем, перебивался случайными заработками, читал свои вещи в узком кругу друзей. «Розу мира» закончил в октябре 1958-го, а в марте 59-го Даниила Андреева не стало. «Было такое чувство, будто ангел, поддерживавший его все время, с последней строчкой этой книги тихо разжал руки — и все понеслось навстречу смерти», — записала жена.