Университет двух империй

Его возникновение в древней Тавриде было парадоксальным: де-факто он стал последним, двенадцатым высшим учебным заведением старой России, когда уже сама империя перестала существовать, де-юре — первым вузом, появившимся в стране после Февральского и Октябрьского переворотов. 

В дальнейшем он сменил пять наименований и пережил шесть метаморфоз государственной власти. Крымский университет создавали лучшие умы нашей дореволюционной интеллигенции, а позже из его стен вышли гениальные творцы советской научно-технической цивилизации.

Соломоново решение

Назовем таких корифеев, как архитектор атомного проекта Игорь Курчатов, его ближайший сподвижник, главный конструктор Уральского ядерного центра Кирилл Щелкин, отец советской физики Абрам Иоффе, выдающиеся биохимики Владимир и Александр Палладины, крупнейший специалист по радиационной защите Глеб Франк...

Впрочем, и среди основателей Крымского университета были великие ученые, послужившие этаким живым мостом меж двумя эпохами: всемирно известный академик Владимир Вернадский, а также классик геологии, автор «Земли Санникова» Владимир Обручев.

Идея открыть на полуострове университет пришла в голову еще Екатерине II — после ее исторического путешествия в полуденный край в 1780-е. Предполагалось, что тут появится Медико-хирургическая академия. Намерение императрицы поддержали именитые академики, однако финансовых средств, а главное, мотивации у правительства на это не хватило.

В начале прошлого столетия Крым являлся уже не только всероссийской здравницей для высшего и среднего классов общества, но и местом интенсивной научной жизни. Поэтому озвученное 15 августа 1916-го предложение Соломона Крыма (видного деятеля Таврического губернского земства, будущего премьер-министра здешнего правительства) организовать вуз упало на подготовленную почву. Несмотря на Гражданскую войну, земцы единогласно поддержали инициативу, ассигновав на благое дело миллион рублей. Великий русский физиолог Иван Павлов данное начинание приветствовал весьма горячо: «Естественный факультет в Крыму, среди тамошней природы и при уже существующих разнообразных учреждениях, представляется мне прямо идеальным». Но Петроград не утвердил местный законопроект, отодвинув решение до лучших времен.

Затем грянула Февральская революция, пала монархия. В конце 1917-го Киевский университет Св. Владимира намеревался открыть в Ялте свой филиал, отправлял туда научных сотрудников, присматривал помещения Ливадийского дворца. В ситуации многовластия Совета народных представителей, татарского курултая и большевиков последние с помощью кораблей ЧФ одержали временную победу. В канун открытия филиала в Крым, прогнав красных, вошли немецкие войска.

В конце лета 1918-го краевое правительство решило учредить собственное высшее учебное заведение без всякого Киева — с пятью факультетами: историко-филологическим, физико-математическим, юридическим, медицинским и аграрным. Постановило разместить их в зданиях военного госпиталя, женского епархиального училища, духовной семинарии и в ряде частных домов. И вот, в разгар Гражданской, в симферопольском театре Таврического дворянства на праздник Покрова Пресвятой Богородицы, 14 октября 1918 года, был торжественно открыт долгожданный университет.

Первым ректором стал известный киевский врач Роман Гельвиг, избранный также деканом медицинского факультета и профессором анатомии. Он же создал и первую научную библиотеку вуза. «Таврический университет как храм науки с сегодняшнего дня должен зажечься ярким светом истины, он должен стать светильником знания, постоянно и ярко горящим», — сказал Гельвиг на торжественном собрании. «Светить», однако, предстояло в сгущающейся тьме междоусобной войны, голода и холода.

В апреле 1919-го на полуостров вошли части Красной армии, возникла Крымская ССР во главе с братом Ленина Дмитрием Ульяновым, когда-то служившим в Тавриде доктором и согласившимся стать и.о. главы республики.

Период «второго большевизма» продлился всего 75 дней. При этом из Севастополя на греческом судне «Надежда» вынуждены были бежать от красных не только члены краевого правительства (в том числе Соломон Крым и министр юстиции, известный кадет Владимир Набоков, отец будущего знаменитого писателя), но и некоторые университетские кадры. Кто-то — навсегда, как, например, профессор зоологии Сергей Метальников, уже тогда считавшийся светилом, один из пионеров мировой психонейроиммунологии.

Белой армии оплот

Вуз ждали новые суровые испытания. Когда части Добровольческой армии под командованием Антона Деникина выбили большевиков, Таврическому университету потребовалась новая «легализация». Группа ялтинских профессоров во главе с Гельвигом добилась аудиенции у главкома в его ставке. Проблема осложнялась тем, что белые не признавали высших учебных заведений, возникших после Октября 1917-го. Да и денег на всякие научные «излишества» у воюющих обычно не водится. Тем не менее Антон Иванович неожиданно тепло отнесся к просьбе крымчан, признав Таврический двенадцатым российским университетом, распорядился выделить средства на его содержание. За это вскоре был избран почетным членом вуза.

Пожар Гражданской разгорался все сильнее: голод, беззакония, крайняя нищета и озверение захватывали поверженную страну. Пытаясь спастись, жители столиц и центральных губерний, включая деятелей искусства, ученых, бежали в Крым — туда, где у теплого моря, в стране щедрых садов и полей, под защитой доблестных добровольцев, казалось, можно пережить ужасы революции.

В столичном Симферополе в 1919-м еще протекала бурная творческая жизнь. Читал свои рассказы с подмостков Аркадий Аверченко, пели Леонид Собинов и Александр Вертинский, блистали в постановках Василий Качалов и Ольга Книппер-Чехова. Максимилиан Волошин устраивал публичные лекции. А в университете собрался цвет русской науки: четыре академика, 107 видных профессоров. Однако ситуация на фронтах для белых постепенно ухудшалась: добровольцы откатывались на восток и на юг, собираясь в Крыму как на последнем уцелевшем посреди шторма и бури дредноуте. Тем временем призрак голода и всеобщей беды стремительно надвигался. Деникин в конце марта 1920-го отправился за границу, назначив главнокомандующим Петра Врангеля. Газета «Крымский вестник» сообщала: «...Скопилось много ученых-беженцев. Среди них немало людей с крупными европейскими именами. С 1 мая все они лишены содержания, и некоторые из них уже принуждены продавать бублики, спички и т.п.». Чтобы спасти их от голодной смерти, ректор Роман Гельвиг поднял вопрос о необходимости причисления всех к Таврическому университету.

2 октября Роман Иванович умер от сыпного тифа. В день его похорон в Симферополе приспустили флаги. Спустя неделю на должность ректора был избран Владимир Вернадский.

В тот момент Владимир Иванович еще не представлял, с чем ему вскоре придется столкнуться. В обстановке нараставшего хаоса надо было спасать от гибели не только уникальные книжные собрания в усадьбах и на биостанции Аскании-Нова, но главным образом — людей. Он ходатайствовал перед Врангелем о поддержке вуза. Пригодилось и то, что сын академика Георгий, будучи приват-доцентом Таврического университета, служил завотделом печати в правительстве Юга России.

Интересное свидетельство об их отношениях и ситуации на полуострове содержится в заметке газеты «Таврический голос» от 21 февраля 1920 года: «Тяжело заболел находящийся в Ялте известный минералог академик проф. Вернадский. Сын его — проф. истории Таврического университета Г.В. Вернадский — немедленно по получении известия о болезни отца отправился в Ялту. Ввиду совершенно безумных цен за проезд из Симферополя в Ялту, доступных лишь для спекулянтов, он пошел пешком, несмотря на холода и опасности одинокого путешествия, через горы. Редкий и поучительный для нашего времени пример».

Все больший интерес у широкой публики вызывали в тот период заседания Религиозно-философского общества в Симферополе, особенно — выступления профессора Таврического университета о. Сергия Булгакова. Настоящим ажиотажем с восторгами и резкой критикой был встречен его доклад «Духовные корни большевизма».

Очень скоро слушатели подобных выступлений и их авторы познакомятся со зрелыми «цветами» большевистского учения.

Очень разные времена

За два года университет успел многое сделать: изданы десятки научных монографий, сотни статей, собраны материалы для энциклопедии о природных дарах Тавриды.

Но история неумолимо крутила свое колесо: 13 ноября 1920 года в Симферополь окончательно вошла Красная армия под командованием Михаила Фрунзе.

У семьи Вернадских, как и вообще у всех «буржуев», были чрезвычайно веские основания не ждать от подобных перемен ничего хорошего. Георгий спешно убыл с семьей в Константинополь. На том же корабле резервировали место и для Владимира Ивановича, но он, извинившись перед капитаном судна, остался со своими беззащитными коллегами.

Если при Врангеле ректор хлопотал за освобождение ученых от реквизиций и призыва в армию, то с приходом красных началась борьба за их выживание. Председатель Ревкома Бела Кун и его подручная Розалия Землячка развернули на полуострове чудовищный террор. Пришли те самые голод и разруха, которые Иван Шмелев опишет несколько позже в романе «Солнце мертвых». И если о. Сергию Булгакову «посчастливилось» оказаться высланным из страны на пароходе «Жан», то оставшимся университетским работникам пришлось весьма туго.

Многие из них были арестованы, содержались в нечеловеческих условиях. Владимир Вернадский, на которого власти посматривали косо, выдал студенческие билеты двум сотням офицеров в надежде спасти их от смерти.

Большевики между тем взялись за крымский вуз: ликвидировали факультеты общественных наук, юридический и филологический. Фактически был распущен весь университет, кроме медфака, — за последним установили наблюдение со стороны чекистов. В качестве альтернативы организовывались рабфаки в Симферополе, Севастополе и Керчи. Вернадский в знак протеста подал в отставку с поста ректора, и его выслали «в распоряжение Наркомпроса» в Москву, признав такое поведение «политически недопустимым».

Благодаря заступничеству победителя белых, удалось сохранить высшее учебное заведение как таковое. Оно в его честь стало называться Крымским университетом им. М.В. Фрунзе. В последующие годы всевозможные «преобразования» продолжились: оказались распущены медицинский, физико-математический и аграрный факультеты. К концу 1920-х вместо университета на полуострове появились медицинский, сельскохозяйственный и педагогический институты. «Наследником» Таврического как бы являлся последний из названных. Он включал в себя порядка полусотни преподавателей и примерно полтысячи студентов — впятеро меньше, нежели у предшественника.

История Крымского университета на том этапе, к счастью, не завершилась. Постепенно восстанавливая научные и преподавательские силы, он выпустил немало выдающихся ученых и специалистов. Прошел сквозь героические-военные годы, времена «украинизации», восстановился в качестве университета в 1972-м. После распада СССР обрел свое историческое название — Таврический. Вернувшись в 2014-м вместе со всем полуостровом на Родину, был переименован в Таврическую академию и включен в Крымский федеральный университет имени В.И. Вернадского.

Сегодня, отмечая вековой юбилей своей альма-матер, ее питомцы верят: в их славной летописи будет еще много новых и очень важных для всей России страниц.

Фото на анонсе: Тарас Литвиненко/РИА Новости