Антон Иванович заблуждается

В образе Антона Деникина соединились типические черты русского офицерства начала ХХ века, по большей части — лучшие: честность, храбрость, патриотизм, высокая культура. Но к этим качествам примешивались, увы, странная политическая дезориентация, податливость либеральным и прочим западным влияниям. Впрочем, подобные противоречия пронизывали тогда не только военное сословие, но и все российское общество.

Деникин был выходцем из низов. Отец — отставной майор, выслужившийся из крепостных крестьян, сданных в рекруты, — в почтенном возрасте женился на польской швее и умер, оставив ее с маленьким сыном и пенсией в 25 рублей. Антон рос в бедности. Окончил реальное училище, подрабатывая репетиторством. Мечтал стать военным, поступил в полк вольноопределяющимся. Служил на солдатских правах и довольствии, в свободное время занимался самообразованием. Был произведен в офицеры, пробился в Академию Генштаба.

Первое предупреждение о том, к чему ведут «прогрессивные» учения, получил, когда командовал ротой. Взявшись внедрять сознательность, распустил солдат, развалил дисциплину. Позже вспоминал, как после провала его экспериментов фельдфебель Сцепура, показав роте огромный кулак, грозил: «Я вам не капитан Деникин!»

По-настоящему отличился на японской войне, будучи начальником штаба Забайкальской и Урало-Забайкальской дивизий. После Цинхеченского сражения одна из сопок вошла в историю под названием «Деникинской». В 1905-м увидел своими глазами и революционное безумие. Всю Транссибирскую магистраль охватили восстания. Чтобы вернуться из Маньчжурии, он собрал отряд добровольцев, с оружием прорывались на поезде через бушевавшие станции.

Из подобных происшествий извлекал уроки, но по-прежнему держался «передовых» взглядов. Помимо ратных достижений, проявил и литературные таланты, его статьи и очерки публиковались в журналах. Фрондировал, полагал, что борется с ретроградами в командовании, с косностью и недостатками военно-бюрократической системы. Был уверен, что делает это на пользу России.

Крепче стали

Наверное, лучшим периодом в его жизни стали годы Первой мировой — трудным, трагическим, но при этом ярким и героическим. Здесь натура Антона Ивановича проявилась как цельная, энергичная, волевая. Его 4-я стрелковая, Железная бригада, позже развернутая в дивизию, стала легендарным соединением. Каждое сражение приносило ей новые почести.

Дерзкий прорыв фронта у Горного Лужка и захват ставки австрийского командующего, рейд за Карпаты по непроходимым снежным кручам, неожиданные для врага контратаки и победы в безвыходных ситуациях, двукратное взятие Луцка, поединок с германской Стальной дивизией, поставившей вопрос, что крепче, «немецкая сталь или русское железо?», и разбитой вдребезги, — за эти и другие подвиги мундир генерала украсили награды, и он был назначен командовать корпусом.

Грянувшая революция все и вся вокруг расколола — и в народе, и в армии, и в душе Деникина. Он видел слезы солдат, читавших манифест об отречении императора, но сам им не сочувствовал. Принимал на веру все байки и наветы, которые оппозиция с иностранцами распространяли о государе, разделял либеральные взгляды на реформы, убедил себя в том, что они откроют России путь к процветанию. Когда военный министр Временного правительства Гучков вызвал Деникина в Петроград и предложил пост начальника штаба Верховного главнокомандующего, генерал согласился. Видимо, был польщен — увольняли «реакционеров», а выдвигали молодых и способных.

В войска хлынула «демократия», армия разваливалась. Позже он довольно подробно опишет, что творилось. Как боевого командира, выполнявшего свой долг, убила разнузданная толпа. В другом подразделении революционный офицер развращал подчиненных, рушил походный храм и осквернял иконы. Тут-то в мировоззрении Антона Ивановича и случился трагический разрыв. Он оставался горячим патриотом и смириться с гибельными процессами не мог. Хотя сохранял при этом либеральные взгляды, высоко ставил союзников по Антанте. Не допускал даже мысли о том, что именно они руками ставленников во Временном правительстве толкали Россию в пропасть. Неправильными находил лишь методы новой власти, не понимая ее странные и нелогичные шаги.

За единую и неделимую

В мае 1917-го за неприятие развернувшейся вакханалии был уволен Верховный главнокомандующий Алексеев. Деникин тоже ушел из Ставки, заняв пост главнокомандующего фронтом. Сошелся с генералом Корниловым, видевшим выход в силовом наведении порядка. Когда Керенский вероломно подставил патриотов, приняв корниловский план, а потом объявив его автора мятежником, Антон Иванович направил в кабинет министров гневную телеграмму: «Видя в этом возвращение власти на путь планомерного разрушения армии и, следовательно, гибели страны, считаю долгом довести до сведения Временного правительства, что по этому пути я с ним не пойду».

За это был арестован и чуть не растерзан революционными солдатами. Очутился в Быховской тюрьме вместе с Корниловым и другими единомышленниками. После октябрьского переворота, воспользовавшись безвластием, они сумели бежать на Дон. За заслоном из казачьих сабель надеялись сформировать войска, заполучить помощь союзников. Но расчеты не оправдались. Горстке из 4 тыс. офицеров, юнкеров, казаков пришлось уходить в зимнюю степь. В Ледяном походе Корнилов возглавил Добровольческую армию, Деникин стал его помощником с единственной обязанностью — заменить командующего в случае смерти. Такой момент настал под Екатеринодаром 13 апреля 1918 года.

В Гражданскую его незаурядный полководческий дар проявился в полной мере. Во Втором Кубанском походе 9000 штыков и сабель успешно противостояли трем армиям численностью 100 000. В январе 1919-го началось наступление двух армий Советов (150 000 бойцов). У Антона Ивановича было втрое меньше сил, но противника он разметал. Наконец, взломал весь красный фронт на юге, повел наступление на Москву.

Развивалось оно поначалу весьма успешно, белые части взяли Орел, подходили к Туле. Деникин этими викториями никогда не гордился. Всегда помнил и указывал: кровавая битва идет против своих же, русских людей. Кстати, тогда он первым из военачальников отдал приказ, запрещавший расстрелы пленных.

Победы Антона Ивановича кончились ничем. Последним его успехом стало спасение остатков своих войск: блестящий фланговый маневр, предписывающий отступать не на юг, а на восток, вдоль фронта, ускользая из-под неприятельских ударов; эвакуация из Новороссийска, которую считали невозможной. После этого главнокомандующий, бесконечно уставший, опустошенный, сложил с себя полномочия. Издал приказ: «Три года российской смуты я вел борьбу, отдавая ей все свои силы и неся власть, как тяжкий крест, ниспосланный судьбой. Бог не благословил успехом войск, мною предводимых».

Он все еще силился сплотить против большевиков патриотические силы, выдвинул лозунг, казалось бы, подходящий для всех политических группировок — о единой и неделимой России. Но, по сути, старался соединить несоединимое: измену царю — с верностью Отечеству, исторические устои — с достижениями революции, православие — с вольнодумством и атеизмом, монархистов — с кадетами, эсерами, социалистами, масонами и просто авантюристами, всплывающими в мутной пене любого катаклизма. Такой фронт не мог быть прочным.

«Не увижу, как Россия спасется»

Деникин по-рыцарски держался за союз с западными державами. Но те предавали русских. Франция поддержала Петлюру на Украине, Англия — меньшевиков в Грузии, восстание в Чечне и Дагестане. Антон Иванович стремился отстаивать интересы России, не признавал суверенности национальных окраин, не позволял британцам захватить нефтепромыслы в Грозном. И не мог понять, что его «единая и неделимая» как раз и не устраивает иностранцев. Западные государства сделали все, чтобы он и его соратники не победили.

В разгар наступления на Москву поляки, которых белые считали союзниками, вдруг заключили с красными перемирие. Большевики, пользуясь ситуацией, нанесли удар во фланг и тыл наступавшей группировки. Глава британской дипломатической миссии при Деникине генерал Киз плел интриги с грузинами, «зелеными», поощрял кубанских сепаратистов, при отступлении и эвакуации в Крым организовывал заговор среди его подчиненных. В то же время Англия и США тайно помогали большевикам, готовым после победы расплатиться национальными богатствами России.

Антон Иванович, как и прежде, оставался в плену иллюзий, обычных для тогдашнего русского офицерства. О целенаправленных подрывных операциях союзников против нашей страны он не знал. Привычные штампы мышления мешали ему обобщать и правильно оценивать факты. Будучи патриотом, держался за альянс с Антантой, серьезно вредившей ему. А большевики, которых та действительно поддерживала, умело поднимали народ на борьбу — с якобы ставленниками чужеземцев.

Покинув Россию, Деникин с женой и дочкой жили в Бельгии, Венгрии, Франции. И здесь пригодились его литературные таланты. Пятитомные «Очерки русской смуты» до сих пор считаются одной из лучших работ по истории революции и Гражданской войны. Вышли в свет книги «Офицеры», «Старая армия». Он трудился над повестью «Моя жизнь» (осталась незавершенной, издана под названием «Путь русского офицера»). Печатались его брошюры, статьи. Превосходно написанные, насыщенные ценной информацией, они пользовались спросом, а заработки обеспечивали скромное существование семьи генерала.

В начале 1930-х годов он пробовал включиться в борьбу с советской властью, возглавил организацию «Союз добровольцев». Но успехов не добился. Активная работа в данном направлении была доступна лишь тем эмигрантским структурам, которые получали покровительство и финансирование западных спецслужб.

С началом Второй мировой развернул агитацию против сотрудничества с нацистами, призывал поддержать Красную армию. Верил, что русские, победив Германию и осознав свою силу, свергнут и большевиков. Когда немцы вторглись во Францию, Деникины бежали из Парижа, остановились в поселке Мимизан, хотя и тот попал в зону оккупации. Жили впроголодь, для пропитания возделывали огород. Гитлеровцы неоднократно обращались к нему, зазывая на службу. Приглашали переехать в Берлин, по некоторым сведениям — возглавить русское антисоветское движение. Антон Иванович категорически отказался.

После войны Франция резко полевела, многие эмигранты потянулись в советское посольство. Деникин сотрудничать с коммунистами не желал и подвергся за это травле. Решил переехать в США. С началом холодной войны обратился к Западу с меморандумом «Русский вопрос». Настаивал на том, чтобы противостояние коммунизму не смешивалось с борьбой против русского народа, а в случае войны не строились планы расчленения России. Осознать, что операции западных держав всегда нацеливались именно против его Родины, а большевизм или антикоммунизм становились лишь политическими инструментами на разных этапах, ему было уже не дано. 7 августа 1947 года он скончался от сердечного приступа.

Генерал во многом заблуждался, но Отчизну любил свято, самозабвенно, до конца дней своих верил в ее грядущее возрождение. Последними его словами были: «Вот не увижу, как Россия спасется».

Родная земля приняла Деникина 3 октября 2005 года. Прах Антона Ивановича и его супруги был перезахоронен в Москве, в стенах Донского монастыря.